Сергей Жадан вносит свой вклад в дискуссию между формалистами и субстантивистами. #цитатныйдень
«И вообще, — начал он о чем-то другом, — история нас ничему не учит. Ты представляешь, что такое танковая война? Это великое переселение народов. Вот представь себе этих простых немецких механиков, молодых ребят, большинство из которых впервые выбрались так далеко от дома. Скажем, ты родился и вырос в небольшом немецком городке, ходил там в церковь, в школу, познал первую любовь, без особого интереса следил за политикой, за сменой канцлера, скажем. Потом началась война и тебя забрали в армию. Там ты прошел подготовку и стал танкистом. И начал продвигаться на восток, всё дальше и дальше в восточном направлении, пересекая границы, занимая чужие города, уничтожая вражескую технику и живую силу противника. Но всюду, ты понимаешь, всюду это были примерно такие же точно города и такие же точно пейзажи, как у тебя на родине. И люди по большому счету, ну, если не иметь в виду коммунистов и цыган, тоже были такими же, как у тебя на родине, и женщины красивые, а дети — непосредственные и беззаботные. И ты занимал их столицы, не особо заботясь о том, что тебя ждет дальше и куда завтра проляжет твой путь. И вот таким образом ты прошел Чехословакию, потом — Польшу и наконец въехал на своем танке сюда, в страну развитого социализма. И сначала всё шло хорошо — молниеносная война, стратегический гений твоих генералов, быстрое продвижение на восток. Ты более-менее беспроблемно пересек Днепр. И тут начинается самое худшее — неожиданно ты попадаешь в такую местность, где исчезает всё — и города, и население, и инфраструктура. И даже дороги куда-то исчезают, в этой ситуации ты даже им радовался бы, но они тоже исчезают, и чем дальше на восток ты движешься, тем тревожнее тебе становится. А когда ты наконец попадаешь сюда, — Эрнст широко обвел рукой воздух вокруг себя, — тебе вообще становится жутко, потому что здесь, за последними заборами, стоит отъехать метров триста от железнодорожной насыпи, заканчиваются все твои представления про войну, и про Европу, и про ландшафт как таковой, потому что дальше начинается бескрайняя пустота — без содержания, формы и подтекста, настоящая сквозная пустота, в которой даже зацепиться не за что. А с той стороны пустоты — Сталинград. Вот такая танковая война, Герман …»
(Сергей Жадан, «Ворошиловград»)
«И вообще, — начал он о чем-то другом, — история нас ничему не учит. Ты представляешь, что такое танковая война? Это великое переселение народов. Вот представь себе этих простых немецких механиков, молодых ребят, большинство из которых впервые выбрались так далеко от дома. Скажем, ты родился и вырос в небольшом немецком городке, ходил там в церковь, в школу, познал первую любовь, без особого интереса следил за политикой, за сменой канцлера, скажем. Потом началась война и тебя забрали в армию. Там ты прошел подготовку и стал танкистом. И начал продвигаться на восток, всё дальше и дальше в восточном направлении, пересекая границы, занимая чужие города, уничтожая вражескую технику и живую силу противника. Но всюду, ты понимаешь, всюду это были примерно такие же точно города и такие же точно пейзажи, как у тебя на родине. И люди по большому счету, ну, если не иметь в виду коммунистов и цыган, тоже были такими же, как у тебя на родине, и женщины красивые, а дети — непосредственные и беззаботные. И ты занимал их столицы, не особо заботясь о том, что тебя ждет дальше и куда завтра проляжет твой путь. И вот таким образом ты прошел Чехословакию, потом — Польшу и наконец въехал на своем танке сюда, в страну развитого социализма. И сначала всё шло хорошо — молниеносная война, стратегический гений твоих генералов, быстрое продвижение на восток. Ты более-менее беспроблемно пересек Днепр. И тут начинается самое худшее — неожиданно ты попадаешь в такую местность, где исчезает всё — и города, и население, и инфраструктура. И даже дороги куда-то исчезают, в этой ситуации ты даже им радовался бы, но они тоже исчезают, и чем дальше на восток ты движешься, тем тревожнее тебе становится. А когда ты наконец попадаешь сюда, — Эрнст широко обвел рукой воздух вокруг себя, — тебе вообще становится жутко, потому что здесь, за последними заборами, стоит отъехать метров триста от железнодорожной насыпи, заканчиваются все твои представления про войну, и про Европу, и про ландшафт как таковой, потому что дальше начинается бескрайняя пустота — без содержания, формы и подтекста, настоящая сквозная пустота, в которой даже зацепиться не за что. А с той стороны пустоты — Сталинград. Вот такая танковая война, Герман …»
(Сергей Жадан, «Ворошиловград»)
Sergey Zhadan contributes to the discussion between formalists and substantivists. #quoteday
“And in general,” he began about something else, “history does not teach us anything. Can you imagine what a tank war is? This is a great migration of peoples. Imagine these simple German mechanics, young guys, most of whom for the first time got out so far from home. Let’s say you were born and raised in a small German town, went to church, to school there, knew your first love, followed politics without much interest, followed by the change of chancellor, say. Then the war began and you were taken into the army. There you went through training and became a tanker. And he began to move east, farther and farther east, crossing borders, occupying other cities, destroying enemy equipment and manpower of the enemy. But everywhere, you understand, everywhere these were about exactly the same cities and exactly the same landscapes as in your homeland. And people by and large, well, if you do not have the Communists and Gypsies in mind, were also the same as in your homeland, and the women are beautiful, and the children are direct and carefree. And you occupied their capitals, not really worrying about what awaits you next and where your path will go tomorrow. And so in this way you went through Czechoslovakia, then - through Poland, and finally drove here with your tank here, into the country of developed socialism. And at first everything went well - lightning war, the strategic genius of your generals, rapid advance east. You more or less seamlessly crossed the Dnieper. And then the worst begins - suddenly you find yourself in a place where everything disappears - and the city, and the population, and infrastructure. And even the roads disappear somewhere, in this situation you would even be happy with them, but they also disappear, and the further east you move, the more alarming you become. And when you finally get here, - Ernst widely spread his hand around the air around you, - you generally feel terrible, because here, behind the last fences, it’s worth driving off about three hundred meters from the railway embankment, all your ideas about the war and about Europe and about the landscape as such, because then an endless void begins - without content, form and subtext, a real through emptiness in which there is nothing to even cling to. And on the other side of the void - Stalingrad. Here is a tank war, Herman ... "
(Sergey Zhadan, Voroshilovgrad)
“And in general,” he began about something else, “history does not teach us anything. Can you imagine what a tank war is? This is a great migration of peoples. Imagine these simple German mechanics, young guys, most of whom for the first time got out so far from home. Let’s say you were born and raised in a small German town, went to church, to school there, knew your first love, followed politics without much interest, followed by the change of chancellor, say. Then the war began and you were taken into the army. There you went through training and became a tanker. And he began to move east, farther and farther east, crossing borders, occupying other cities, destroying enemy equipment and manpower of the enemy. But everywhere, you understand, everywhere these were about exactly the same cities and exactly the same landscapes as in your homeland. And people by and large, well, if you do not have the Communists and Gypsies in mind, were also the same as in your homeland, and the women are beautiful, and the children are direct and carefree. And you occupied their capitals, not really worrying about what awaits you next and where your path will go tomorrow. And so in this way you went through Czechoslovakia, then - through Poland, and finally drove here with your tank here, into the country of developed socialism. And at first everything went well - lightning war, the strategic genius of your generals, rapid advance east. You more or less seamlessly crossed the Dnieper. And then the worst begins - suddenly you find yourself in a place where everything disappears - and the city, and the population, and infrastructure. And even the roads disappear somewhere, in this situation you would even be happy with them, but they also disappear, and the further east you move, the more alarming you become. And when you finally get here, - Ernst widely spread his hand around the air around you, - you generally feel terrible, because here, behind the last fences, it’s worth driving off about three hundred meters from the railway embankment, all your ideas about the war and about Europe and about the landscape as such, because then an endless void begins - without content, form and subtext, a real through emptiness in which there is nothing to even cling to. And on the other side of the void - Stalingrad. Here is a tank war, Herman ... "
(Sergey Zhadan, Voroshilovgrad)
У записи 5 лайков,
0 репостов,
342 просмотров.
0 репостов,
342 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Пахнин
