Серый мужик. Народная жизнь в рассказах забытых русских писателей XIX века / Под ред. А.В. Вдовина и А.С. Федотова — М.: Common place, 2017. - 398 с.
«Серый мужик» – выражение из публицистики 1880-х годов: это обычный представитель народа, чаще всего он жертва обстоятельств, произвола власти или собственных заблуждений. Литература, посвященная «серому мужику», велика и многообразна, но почти полностью вытеснена за пределы высокого канона. Данный сборник – попытка представить современному читателю забытую литературу о народе, созданную в последние полвека имперской истории России.
Содержание:
В деревне
Н. В. Успенский. Сельская аптека
А. И. Эртель. Поплешка
Н. Е. Каронин-Петропавловский. Деревенские нервы
П. В. Засодимский. На большой дороге
С. Г. Петров-Скиталец. Полевой суд
С. П. Подъячев. Про себя
Город и завод
М. А. Воронов. Ад
М. А. Воронов. Тишина
Н. А. Благовещенский. На литейном заводе
Каторга и ссылка
Ф. М. Решетников. Шилохвостов
Н. И. Наумов. Поскотник
В. Г. Короленко. По пути
В. Я. Кокосов. Решенный
Женская доля
И. В. Федоров-Омулевский. Сибирячка
А. И. Левитов. Блаженненькая
С. В. Слепцов. Питомка
Н. Н. Златовратский. Белый старичок
Крестьянские дети
И. А. Кущевский. Наши дети
Г. И. Успенский. Голодная смерть
Ф. Д. Нефедов. Перевозчик Ванюшка
С. Т. Семенов. Шпитонок
____________
Предисловие к сборнику
Вошедшие в эту книгу тексты созданы во второй половине XIX — начале XX вв. и посвящены одной теме — народу, его быту и психологии, его характерным типам. Объем литературы о народе этого периода огромен, и представленное под этой обложкой — лишь наиболее яркие образцы жанра. Мы отобрали тексты, оставшиеся за пределами русского литературного канона и показывающие народ с несколько непривычной для широкого читателя точки зрения. Можно сказать, впрочем, несколько огрубляя, что неканонические авторы изображают народ, находящийся в гораздо более бедственном (экономическом и моральном) положении, чем мы привыкли видеть по текстам, включенным в школьную программу. В этой книге не встретятся ни толстовский Платон Каратаев, ни тургеневские Хорь и Калиныч, ни некрасовские благородные и величественные крестьянки, ни тем более лесковские «праведники» и умельцы. Эти тексты должны напомнить про ту линию русской прозы о крестьянах и рабочих, которая ведет к «Мужикам» и «В овраге» Чехова — вещам мрачным и почти безысходным.
В то же время мы полагаем, что наша подборка весьма репрезентативна: она включает тексты разных литературных и публицистических жанров 1860—1900-х гг., авторы которых придерживались подчас полярных идеологических и эстетических взглядов. В составе книги отчетливо выделяется блок текстов писателей-«шестидесятников» (Н. А. Благовещенский, Ф. М. Решетников, Н. В. Успенский и др.), народников (В. Г. Короленко, Н. И. Наумов, А. И. Эртель и др.), особую группу составляют писатели-сибиряки, образовавшие нечто вроде литературного землячества в столичной прессе второй половины XIX в. Согласно современным историко-литературным концепциям* к 1880—1890-м гг. в русской публичной сфере сложилось несколько конкурирующих представлений о характере русского мужика, и ни одна из них подолгу не доминировала и не была консенсусной.
На смену целой галерее благородных крестьян из «Записок охотника» Тургенева пришли этнографически реалистичные образы крестьян у разночинцев 1860-х годов; в 1870-е годы их сменили либо идеализированные народниками земледельцы и община, либо, напротив, развращенные новыми капиталистическими отношениями «кулаки»-одиночки. Мы считаем, что предлагаемый читателю сборник во многом отражает широкий диапазон этих представлений: здесь встретятся и невежественный, пьяный мужик, и «кулак», и «блаженный», и крестьянин-судья, и рациональный земледелец, и, разумеется, вынесенный в заглавие сборника «серый мужик» — среднестатистический крестьянин, не обладающий никакими характерными чертами, кроме того, что он становится жертвой всевозможных трагических обстоятельств. Многообразие и полярность крестьянских типов, созданных в беллетристике конца XIX в., как нам представляется, сформировало те стереотипы восприятия «простого народа», которые циркулируют в современной России.
Слово «забытые», вынесенное в подзаголовок книги, следует понимать несколько условно. Мы отдаем себе отчет в том, что в советское время многие из представленных авторов (особенно Г. И. и Н. В. Успенские, В. А. Слепцов, Ф. М. Решетников, В. Г. Короленко) издавались многократно. Однако устойчивость и стабильность верхнего среза русского литературного канона такова, что даже существование отдельной издательской и исследовательской традиции не делает периферийных авторов менее «забытыми». Многие из публикуемых нами авторов занимали вполне заметное место в современном им литературном процессе, имели свой звездный час, пользовались популярностью у читателей. И все же, как нам кажется, чтение их произведений сегодня есть опыт скорее историко-социологический, а не эстетический. Заметим также, что само литературное «качество» собранных в книге сочинений весьма разное: изготовленные ради гонорара и на злобу дня очерки и репортажи соседствуют с вполне отделанными рассказами.
Мы далеки от мысли, что внутри русской литературы последнего имперского периода можно выделить какое-то отдельное литературное течение — «литературу о народе». Несмотря на то, что для критики этой эпохи в целом было свойственно говорить о народнической литературе, мы предпочли не выносить термин «народнический» в заглавие, чтобы избежать ненужной омонимии с узким пониманием этого слова, сложившимся в советское время, и, кажется, общепринятым до сих пор.** В то же время мы считаем, что наших авторов при всех их отличиях многое роднит, и это общее читатель книги обязательно почувствует. Бросается в глаза единая для всех установка на правдоподобие, стремление работать прямо с жизнью, фактом (значимое исключение — «Полевой суд» Скитальца, напоминающий притчу или легенду). Отсюда часто встречающаяся форма повествования от первого лица, рассказчик здесь — не сочинитель, а наблюдатель или жертва жутких обстоятельств, подлежащих фиксации («Про себя» С. Подъячева). Объединяет авторов и сочувственное отношение к своим героям, симпатия к ним, стремление идентифицироваться с ними, во многих случаях комплекс «вины перед народом». Писатели экспонируют в своих текстах социальную близость к своим героям, создавая подчас мелодраматическими эффектами ситуацию «сопереживания» крестьянскому горю, которое читатель приглашается разделить. И это не случайно. Из кратких справок, которыми предваряются произведения, видно, что в большинстве случаев (еще значимое исключение — В. А. Слепцов) наши авторы недворянского происхождения***, многие испытали материальные лишения и голод. Изображаемое было знакомо им не понаслышке.
Сборник разделен на тематические рубрики — «В деревне», «Город и завод», «Каторга и ссылка» — традиционные топосы литературы о народе, — «Женская доля» и «Крестьянские дети» — отчетливо выделяющаяся тема страданий наименее защищенных представителей народа. Внутри рубрик тексты публикуются в хронологическом порядке, по дате первой публикации. В справках приводятся краткие сведения об авторе и публикуемом тексте.
* См.: Frierson Cathy A. Peasant Icons: Representation of Rural People in Late Nineteenth-Century Russia. Oxford University Press, 1993.
** См., например: Сабурова Т., Эклоф Б. Дружба, семья, революция: Николай Чарушин и поколение народников 1870-х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2016.
*** Особенно выделяется группа «поповичей» — Н. Н. Златовратский, А. И. Левитов, Н. А. Благовещенский и др. О «поповичах» см. новейшее исследование: Манчестер Л. Поповичи в миру, духовенство, интеллигенция и становление современного самосознания в России. М.: Новое литературное обозрение, 2015.
Отсюда
http://common.place/vdovin_fedotov/
Также на сайте "Открытой России" можно прочесть очерк «Ад» Михаила Воронова из этого сборника: https://openrussia.org/post/view/19961/
«Серый мужик» – выражение из публицистики 1880-х годов: это обычный представитель народа, чаще всего он жертва обстоятельств, произвола власти или собственных заблуждений. Литература, посвященная «серому мужику», велика и многообразна, но почти полностью вытеснена за пределы высокого канона. Данный сборник – попытка представить современному читателю забытую литературу о народе, созданную в последние полвека имперской истории России.
Содержание:
В деревне
Н. В. Успенский. Сельская аптека
А. И. Эртель. Поплешка
Н. Е. Каронин-Петропавловский. Деревенские нервы
П. В. Засодимский. На большой дороге
С. Г. Петров-Скиталец. Полевой суд
С. П. Подъячев. Про себя
Город и завод
М. А. Воронов. Ад
М. А. Воронов. Тишина
Н. А. Благовещенский. На литейном заводе
Каторга и ссылка
Ф. М. Решетников. Шилохвостов
Н. И. Наумов. Поскотник
В. Г. Короленко. По пути
В. Я. Кокосов. Решенный
Женская доля
И. В. Федоров-Омулевский. Сибирячка
А. И. Левитов. Блаженненькая
С. В. Слепцов. Питомка
Н. Н. Златовратский. Белый старичок
Крестьянские дети
И. А. Кущевский. Наши дети
Г. И. Успенский. Голодная смерть
Ф. Д. Нефедов. Перевозчик Ванюшка
С. Т. Семенов. Шпитонок
____________
Предисловие к сборнику
Вошедшие в эту книгу тексты созданы во второй половине XIX — начале XX вв. и посвящены одной теме — народу, его быту и психологии, его характерным типам. Объем литературы о народе этого периода огромен, и представленное под этой обложкой — лишь наиболее яркие образцы жанра. Мы отобрали тексты, оставшиеся за пределами русского литературного канона и показывающие народ с несколько непривычной для широкого читателя точки зрения. Можно сказать, впрочем, несколько огрубляя, что неканонические авторы изображают народ, находящийся в гораздо более бедственном (экономическом и моральном) положении, чем мы привыкли видеть по текстам, включенным в школьную программу. В этой книге не встретятся ни толстовский Платон Каратаев, ни тургеневские Хорь и Калиныч, ни некрасовские благородные и величественные крестьянки, ни тем более лесковские «праведники» и умельцы. Эти тексты должны напомнить про ту линию русской прозы о крестьянах и рабочих, которая ведет к «Мужикам» и «В овраге» Чехова — вещам мрачным и почти безысходным.
В то же время мы полагаем, что наша подборка весьма репрезентативна: она включает тексты разных литературных и публицистических жанров 1860—1900-х гг., авторы которых придерживались подчас полярных идеологических и эстетических взглядов. В составе книги отчетливо выделяется блок текстов писателей-«шестидесятников» (Н. А. Благовещенский, Ф. М. Решетников, Н. В. Успенский и др.), народников (В. Г. Короленко, Н. И. Наумов, А. И. Эртель и др.), особую группу составляют писатели-сибиряки, образовавшие нечто вроде литературного землячества в столичной прессе второй половины XIX в. Согласно современным историко-литературным концепциям* к 1880—1890-м гг. в русской публичной сфере сложилось несколько конкурирующих представлений о характере русского мужика, и ни одна из них подолгу не доминировала и не была консенсусной.
На смену целой галерее благородных крестьян из «Записок охотника» Тургенева пришли этнографически реалистичные образы крестьян у разночинцев 1860-х годов; в 1870-е годы их сменили либо идеализированные народниками земледельцы и община, либо, напротив, развращенные новыми капиталистическими отношениями «кулаки»-одиночки. Мы считаем, что предлагаемый читателю сборник во многом отражает широкий диапазон этих представлений: здесь встретятся и невежественный, пьяный мужик, и «кулак», и «блаженный», и крестьянин-судья, и рациональный земледелец, и, разумеется, вынесенный в заглавие сборника «серый мужик» — среднестатистический крестьянин, не обладающий никакими характерными чертами, кроме того, что он становится жертвой всевозможных трагических обстоятельств. Многообразие и полярность крестьянских типов, созданных в беллетристике конца XIX в., как нам представляется, сформировало те стереотипы восприятия «простого народа», которые циркулируют в современной России.
Слово «забытые», вынесенное в подзаголовок книги, следует понимать несколько условно. Мы отдаем себе отчет в том, что в советское время многие из представленных авторов (особенно Г. И. и Н. В. Успенские, В. А. Слепцов, Ф. М. Решетников, В. Г. Короленко) издавались многократно. Однако устойчивость и стабильность верхнего среза русского литературного канона такова, что даже существование отдельной издательской и исследовательской традиции не делает периферийных авторов менее «забытыми». Многие из публикуемых нами авторов занимали вполне заметное место в современном им литературном процессе, имели свой звездный час, пользовались популярностью у читателей. И все же, как нам кажется, чтение их произведений сегодня есть опыт скорее историко-социологический, а не эстетический. Заметим также, что само литературное «качество» собранных в книге сочинений весьма разное: изготовленные ради гонорара и на злобу дня очерки и репортажи соседствуют с вполне отделанными рассказами.
Мы далеки от мысли, что внутри русской литературы последнего имперского периода можно выделить какое-то отдельное литературное течение — «литературу о народе». Несмотря на то, что для критики этой эпохи в целом было свойственно говорить о народнической литературе, мы предпочли не выносить термин «народнический» в заглавие, чтобы избежать ненужной омонимии с узким пониманием этого слова, сложившимся в советское время, и, кажется, общепринятым до сих пор.** В то же время мы считаем, что наших авторов при всех их отличиях многое роднит, и это общее читатель книги обязательно почувствует. Бросается в глаза единая для всех установка на правдоподобие, стремление работать прямо с жизнью, фактом (значимое исключение — «Полевой суд» Скитальца, напоминающий притчу или легенду). Отсюда часто встречающаяся форма повествования от первого лица, рассказчик здесь — не сочинитель, а наблюдатель или жертва жутких обстоятельств, подлежащих фиксации («Про себя» С. Подъячева). Объединяет авторов и сочувственное отношение к своим героям, симпатия к ним, стремление идентифицироваться с ними, во многих случаях комплекс «вины перед народом». Писатели экспонируют в своих текстах социальную близость к своим героям, создавая подчас мелодраматическими эффектами ситуацию «сопереживания» крестьянскому горю, которое читатель приглашается разделить. И это не случайно. Из кратких справок, которыми предваряются произведения, видно, что в большинстве случаев (еще значимое исключение — В. А. Слепцов) наши авторы недворянского происхождения***, многие испытали материальные лишения и голод. Изображаемое было знакомо им не понаслышке.
Сборник разделен на тематические рубрики — «В деревне», «Город и завод», «Каторга и ссылка» — традиционные топосы литературы о народе, — «Женская доля» и «Крестьянские дети» — отчетливо выделяющаяся тема страданий наименее защищенных представителей народа. Внутри рубрик тексты публикуются в хронологическом порядке, по дате первой публикации. В справках приводятся краткие сведения об авторе и публикуемом тексте.
* См.: Frierson Cathy A. Peasant Icons: Representation of Rural People in Late Nineteenth-Century Russia. Oxford University Press, 1993.
** См., например: Сабурова Т., Эклоф Б. Дружба, семья, революция: Николай Чарушин и поколение народников 1870-х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2016.
*** Особенно выделяется группа «поповичей» — Н. Н. Златовратский, А. И. Левитов, Н. А. Благовещенский и др. О «поповичах» см. новейшее исследование: Манчестер Л. Поповичи в миру, духовенство, интеллигенция и становление современного самосознания в России. М.: Новое литературное обозрение, 2015.
Отсюда
http://common.place/vdovin_fedotov/
Также на сайте "Открытой России" можно прочесть очерк «Ад» Михаила Воронова из этого сборника: https://openrussia.org/post/view/19961/
Gray man. Folk life in the stories of forgotten Russian writers of the XIX century / Ed. A.V. Vdovina and A.S. Fedotova - M .: Common place, 2017 .-- 398 p.
“Gray man” is an expression from journalism of the 1880s: he is an ordinary representative of the people, most often he is a victim of circumstances, arbitrariness of power or his own errors. The literature devoted to the “gray man” is great and diverse, but almost completely squeezed out of the high canon. This collection is an attempt to present the forgotten literature about the people created in the last half century of the imperial history of Russia to the modern reader.
Content:
In the village
N.V. Uspensky. Rural pharmacy
A.I. Ertel. Splash
N.E. Karonin-Peter and Paul. Village nerves
P.V. Zasodimsky. On the big road
S. G. Petrov the Wanderer. Field court
S.P. Podyachev. About myself
City and factory
M.A. Voronov. Hell
M.A. Voronov. Silence
N.A. Blagoveshchensky. At the foundry
Hard labor and link
F.M. Reshetnikov. Pintail
N.I. Naumov. Pokotnik
V. G. Korolenko. Along the way
V. Ya. Kokosov. Decided
Female share
I.V. Fedorov-Omulevsky. Siberian
A.I. Levitov. Blessed
S.V. Sleptsov. Catering
N. N. Zlatovratsky. White old man
Peasant children
I.A. Kushchevsky. Our children
G. I. Uspensky. Starvation
F. D. Nefedov. Carrier Vanyushka
S.T. Semenov. Spitton
____________
Foreword to the collection
The texts included in this book were created in the second half of the XIX - beginning of XX centuries. and are dedicated to one topic - the people, their way of life and psychology, their characteristic types. The volume of literature about the people of this period is huge, and presented under this cover are only the most striking examples of the genre. We selected texts that remained beyond the limits of the Russian literary canon and showing people from a somewhat unusual point of view for the general reader. It can be said, however, somewhat coarsening that non-canonical authors portray people who are in a much poorer (economic and moral) position than we are used to seeing from texts included in the school curriculum. Neither Tolstoy's Platon Karataev, nor Turgenev’s Horus and Kalinych, nor Nekrasov’s noble and majestic peasant women, nor even Leskov’s “righteous” and craftsmen, will meet in this book. These texts should remind you of the line of Russian prose about peasants and workers, which leads to "Men" and "In the Ravine" by Chekhov - things dark and almost hopeless.
At the same time, we believe that our selection is very representative: it includes texts from various literary and journalistic genres of the 1860-1900s, the authors of which sometimes adhered to polar ideological and aesthetic views. The book clearly distinguishes the block of texts of writers of the “sixties” (N. A. Blagoveshchensky, F. M. Reshetnikov, N. V. Uspensky, etc.), populists (V. G. Korolenko, N. I. Naumov, A . I. Ertel and others), a special group consists of Siberian writers, who formed something like literary fraternity in the metropolitan press of the second half of the XIX century. According to modern historical and literary concepts * to the 1880-1890s. in the Russian public sphere there were several competing ideas about the character of the Russian peasant, and not one of them dominated for a long time and was not consensus.
The whole gallery of noble peasants from Turgenev’s Notes of the Hunter was replaced by ethnographically realistic images of peasants among commoners of the 1860s; in the 1870s, they were replaced either by farmers and the community idealized by the Narodniks, or, on the contrary, “fists” -lonels corrupted by new capitalist relations. We believe that the collection offered to the reader largely reflects a wide range of these ideas: here you will meet both the ignorant, drunk man, and the “fist”, and “blessed”, and the peasant judge, and the rational farmer, and, of course, put in the title of the collection “Gray man” - an average peasant who does not have any characteristic features, except that he becomes a victim of all sorts of tragic circumstances. The diversity and polarity of the peasant types created in fiction of the late 19th century, as we see it, formed the stereotypes of perception of the “common people” that circulate in modern Russia.
The word "forgotten", taken out in the subtitle of the book, should be understood somewhat arbitrarily. We are aware that in Soviet times many of the authors represented (especially G.I. and N.V. Uspensky, V.A. Sleptsov, F.M. Reshetnikov, V.G. Korolenko) were published many times. However, the stability and stability of the upper section of the Russian literary canon is such that even the existence of a separate publishing and research tradition does not make peripheral authors less “forgotten”. Many of the authors published by us occupied a quite prominent place in the contemporary literary process, had their finest hour, and were popular with readers. And yet, as it seems to us, reading their works today is more likely a historical-sociological rather than aesthetic experience. We also note that the literary “quality” itself is collected
“Gray man” is an expression from journalism of the 1880s: he is an ordinary representative of the people, most often he is a victim of circumstances, arbitrariness of power or his own errors. The literature devoted to the “gray man” is great and diverse, but almost completely squeezed out of the high canon. This collection is an attempt to present the forgotten literature about the people created in the last half century of the imperial history of Russia to the modern reader.
Content:
In the village
N.V. Uspensky. Rural pharmacy
A.I. Ertel. Splash
N.E. Karonin-Peter and Paul. Village nerves
P.V. Zasodimsky. On the big road
S. G. Petrov the Wanderer. Field court
S.P. Podyachev. About myself
City and factory
M.A. Voronov. Hell
M.A. Voronov. Silence
N.A. Blagoveshchensky. At the foundry
Hard labor and link
F.M. Reshetnikov. Pintail
N.I. Naumov. Pokotnik
V. G. Korolenko. Along the way
V. Ya. Kokosov. Decided
Female share
I.V. Fedorov-Omulevsky. Siberian
A.I. Levitov. Blessed
S.V. Sleptsov. Catering
N. N. Zlatovratsky. White old man
Peasant children
I.A. Kushchevsky. Our children
G. I. Uspensky. Starvation
F. D. Nefedov. Carrier Vanyushka
S.T. Semenov. Spitton
____________
Foreword to the collection
The texts included in this book were created in the second half of the XIX - beginning of XX centuries. and are dedicated to one topic - the people, their way of life and psychology, their characteristic types. The volume of literature about the people of this period is huge, and presented under this cover are only the most striking examples of the genre. We selected texts that remained beyond the limits of the Russian literary canon and showing people from a somewhat unusual point of view for the general reader. It can be said, however, somewhat coarsening that non-canonical authors portray people who are in a much poorer (economic and moral) position than we are used to seeing from texts included in the school curriculum. Neither Tolstoy's Platon Karataev, nor Turgenev’s Horus and Kalinych, nor Nekrasov’s noble and majestic peasant women, nor even Leskov’s “righteous” and craftsmen, will meet in this book. These texts should remind you of the line of Russian prose about peasants and workers, which leads to "Men" and "In the Ravine" by Chekhov - things dark and almost hopeless.
At the same time, we believe that our selection is very representative: it includes texts from various literary and journalistic genres of the 1860-1900s, the authors of which sometimes adhered to polar ideological and aesthetic views. The book clearly distinguishes the block of texts of writers of the “sixties” (N. A. Blagoveshchensky, F. M. Reshetnikov, N. V. Uspensky, etc.), populists (V. G. Korolenko, N. I. Naumov, A . I. Ertel and others), a special group consists of Siberian writers, who formed something like literary fraternity in the metropolitan press of the second half of the XIX century. According to modern historical and literary concepts * to the 1880-1890s. in the Russian public sphere there were several competing ideas about the character of the Russian peasant, and not one of them dominated for a long time and was not consensus.
The whole gallery of noble peasants from Turgenev’s Notes of the Hunter was replaced by ethnographically realistic images of peasants among commoners of the 1860s; in the 1870s, they were replaced either by farmers and the community idealized by the Narodniks, or, on the contrary, “fists” -lonels corrupted by new capitalist relations. We believe that the collection offered to the reader largely reflects a wide range of these ideas: here you will meet both the ignorant, drunk man, and the “fist”, and “blessed”, and the peasant judge, and the rational farmer, and, of course, put in the title of the collection “Gray man” - an average peasant who does not have any characteristic features, except that he becomes a victim of all sorts of tragic circumstances. The diversity and polarity of the peasant types created in fiction of the late 19th century, as we see it, formed the stereotypes of perception of the “common people” that circulate in modern Russia.
The word "forgotten", taken out in the subtitle of the book, should be understood somewhat arbitrarily. We are aware that in Soviet times many of the authors represented (especially G.I. and N.V. Uspensky, V.A. Sleptsov, F.M. Reshetnikov, V.G. Korolenko) were published many times. However, the stability and stability of the upper section of the Russian literary canon is such that even the existence of a separate publishing and research tradition does not make peripheral authors less “forgotten”. Many of the authors published by us occupied a quite prominent place in the contemporary literary process, had their finest hour, and were popular with readers. And yet, as it seems to us, reading their works today is more likely a historical-sociological rather than aesthetic experience. We also note that the literary “quality” itself is collected
У записи 5 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Жерновой
