Чего же ищут эти бродяги?
Полина Карпович
В санкт-петербургском Театре на Литейном состоялась премьера спектакля «Антарктида» по пьесе молодого драматурга Ульяны Гицаревой. Это дипломная работа выпускника Российского института сценических искусств Петра Чижова.
Пьеса «Антарктида» Ульяны Гицаревой была впервые представлена в рамках программы «Первая читка» на XII театральном фестивале имени А.М. Володина «Пять вечеров», что состоялся в феврале этого года. И вот – уже премьера!
Появление именно сейчас такого материала – самой пьесы – созвучно современному литературному процессу, где широкий отклик находит тема самоидентификации в системе государства, в системе ценностей. Вспомнить хотя бы прилепинскую «Обитель» с ее «Соловками – государством в государстве». Антарктида здесь, конечно, не государство в государстве, она определена вне пространства вообще, хотя и не вне времени.
Мир станции «Молодежной» – это стол, четыре стула, это походные миски и чашки, рюмки с водкой, гитара, вырезка из «Известий». Это мужской мир, суженый до пространства четырехугольного стола, освещаемого сверху одной лампой, почти времянкой – да здесь же всё временно, не имеет под собой основания. Их мир на четверых – на сцене трое мужчин, не считая якутской лайки, – зыбок, заброшен. Даже пространственно это решено так, что все коллективные диалоги и споры происходят между ними только за столом, а аппарат для связи от центра оторван, расположен с краю: он как бы заставляет героев покидать зону комфорта. И сюжет, развернувшийся на «Молодежной», в спектакле прерывается при первом же сеансе связи с Большим Домом. Мол, завертелась реальная жизнь – и гармоничный утопический мир разрушен.
Трое мужчин и лайка по имени Мишка – абсолютно разные личности, различны их пути, как узнаем из видеопрофайлов. Один – Петр Георгич Клюшников (Вадим Бочанов) – вроде и при семье, а бежит сюда от родных, у которых нет «воли выживать каждый день», нет огня опасности в душах. У отца Александра (Александр Кошкидько) посыл более реальный – укрепить здесь, на заброшенной земле, веру, а все-таки нет: его, в прошлом парашютиста, здесь держит, в первую очередь, возможность обрести свободу. Мишка (на сцене муляж лайки, но оживляет её душу актер Игорь Ключников) по природе своей, по праву рождения свободолюбив. У «ребенка», 23-летнего Левона (Виталий Гудков), неутомимое желание найти свое место, как и у любого такого большого ребенка, наверное.
Они схожи в том, чего ищут в этом антарктическом мире без условностей. И рефреном к спектаклю звучат слова Левона: «быть нигде очень важно для человека, чтобы быть кем-то. Не забывать, что ты кто-то. Потому что когда много вещей, людей и домов, то приходится всё время называть их, думать о них. А называть себя забываешь».
Помимо вневременной «мечты о свободе» от автора, подарок спектаклю сделали сами создатели. Они облекли историю в необычную форму. Афиши цепляли взгляд уточнением, что нас ждёт хроника полярной станции. Кадры кинохроники самых известных полярных экспедиций – проводы Георгия Седова и его команды, спасение «челюскинцев» – мы хотя бы можем себе представить. А как воссоздать хронику в театре? Воспользоваться кинометодами и развернуть на сцене сразу два плана. Первый – документальный камбэк в середину 90-х, на полярную станцию «Молодежная», транслировавшийся прямо со сцены через видеокамеры на большой экран; второй – творческая кухня без намёка на маскировку. Причем этот мир тоже выдуман очень по-мужски, даже по-мальчишески. Вот вам объемная модель антарктической местности, вот игрушечный трактор попадает в ледниковую трещину, а вот взвилась над снежными горами небольшой игрушечный самолетик. А на экране при этом – будто исторические кадры.
Одна из самых тяжелых сцен построена только на крупных планах, движение вновь выведено только в кадре на экране. Замерзающие Левон и Клюшников еще не оставляют попыток дойти до подстанции, но на сцене оба артиста в этот момент статичны – сидят за столиком перед зеркалами и слой за слоем наносят на лица белую пудру, затем и красной краской намечают трещины от холода. Движения человека перед лицом смерти, его взгляд, реакции на внешний мир – все это важно, все это требует камерности.
Интервью с полярниками на камеру, записи их диалогов заставляют вновь вернуться к форме в теории. Искусственно на сцену перенесена часто используемая сейчас техника «вербатим», когда творческая группа пытается поговорить на заданную тему не своими голосами, а услышать «голос улиц» – перенести на сцену опыт жизни реальных людей. Попытка воссоздать здесь и сейчас механизм работы документального театра помогает поговорить о свободе в условиях тотальной зависимости: человек все равно остается неким элементом пространства, времени, системы, будь это 1990-е годы или наши дни.
Если обратиться к обозначению временных рамок спектакля, то сомневаться не приходится – середина 90-х. Тут и «черный вторник» с большой земли, и соответствующее музыкальное оформление: «Мальчик-бродяга» Андрея Губина прямиком из 1995 года, и к тому времени уже визитная карточка «Воскресенья» – «Снилось мне». Хотя такой репертуар работает не только как примета времени, она тоже задаёт вопрос, с самого начала нависающий над зрительным залом: «А чего же ищут эти бродяги?».
Идея спектакля находит отражение во всем, что происходит на сцене. Этот уединенный мир в оппозиции к суетности с большой земли больно легко угадывается. Хорошо ли это? Для того, кто идет в театр увидеть нестандартно решенную историю маленькой борьбы маленьких людей – безусловно.
Полина Карпович - выпускница Северного (арктического) федерального университета, кафедра журналистики. Постоянный автор газеты Архангельского театра драмы имени М. В. Ломоносова "Бенефис", корреспондент пресс-центра при международном фестивале театрального искусства имени Федора Абрамова "Родниковое слово" и независимого портала о культуре Архангельской области "Брусника". Живет в Архангельске.
Полина Карпович
В санкт-петербургском Театре на Литейном состоялась премьера спектакля «Антарктида» по пьесе молодого драматурга Ульяны Гицаревой. Это дипломная работа выпускника Российского института сценических искусств Петра Чижова.
Пьеса «Антарктида» Ульяны Гицаревой была впервые представлена в рамках программы «Первая читка» на XII театральном фестивале имени А.М. Володина «Пять вечеров», что состоялся в феврале этого года. И вот – уже премьера!
Появление именно сейчас такого материала – самой пьесы – созвучно современному литературному процессу, где широкий отклик находит тема самоидентификации в системе государства, в системе ценностей. Вспомнить хотя бы прилепинскую «Обитель» с ее «Соловками – государством в государстве». Антарктида здесь, конечно, не государство в государстве, она определена вне пространства вообще, хотя и не вне времени.
Мир станции «Молодежной» – это стол, четыре стула, это походные миски и чашки, рюмки с водкой, гитара, вырезка из «Известий». Это мужской мир, суженый до пространства четырехугольного стола, освещаемого сверху одной лампой, почти времянкой – да здесь же всё временно, не имеет под собой основания. Их мир на четверых – на сцене трое мужчин, не считая якутской лайки, – зыбок, заброшен. Даже пространственно это решено так, что все коллективные диалоги и споры происходят между ними только за столом, а аппарат для связи от центра оторван, расположен с краю: он как бы заставляет героев покидать зону комфорта. И сюжет, развернувшийся на «Молодежной», в спектакле прерывается при первом же сеансе связи с Большим Домом. Мол, завертелась реальная жизнь – и гармоничный утопический мир разрушен.
Трое мужчин и лайка по имени Мишка – абсолютно разные личности, различны их пути, как узнаем из видеопрофайлов. Один – Петр Георгич Клюшников (Вадим Бочанов) – вроде и при семье, а бежит сюда от родных, у которых нет «воли выживать каждый день», нет огня опасности в душах. У отца Александра (Александр Кошкидько) посыл более реальный – укрепить здесь, на заброшенной земле, веру, а все-таки нет: его, в прошлом парашютиста, здесь держит, в первую очередь, возможность обрести свободу. Мишка (на сцене муляж лайки, но оживляет её душу актер Игорь Ключников) по природе своей, по праву рождения свободолюбив. У «ребенка», 23-летнего Левона (Виталий Гудков), неутомимое желание найти свое место, как и у любого такого большого ребенка, наверное.
Они схожи в том, чего ищут в этом антарктическом мире без условностей. И рефреном к спектаклю звучат слова Левона: «быть нигде очень важно для человека, чтобы быть кем-то. Не забывать, что ты кто-то. Потому что когда много вещей, людей и домов, то приходится всё время называть их, думать о них. А называть себя забываешь».
Помимо вневременной «мечты о свободе» от автора, подарок спектаклю сделали сами создатели. Они облекли историю в необычную форму. Афиши цепляли взгляд уточнением, что нас ждёт хроника полярной станции. Кадры кинохроники самых известных полярных экспедиций – проводы Георгия Седова и его команды, спасение «челюскинцев» – мы хотя бы можем себе представить. А как воссоздать хронику в театре? Воспользоваться кинометодами и развернуть на сцене сразу два плана. Первый – документальный камбэк в середину 90-х, на полярную станцию «Молодежная», транслировавшийся прямо со сцены через видеокамеры на большой экран; второй – творческая кухня без намёка на маскировку. Причем этот мир тоже выдуман очень по-мужски, даже по-мальчишески. Вот вам объемная модель антарктической местности, вот игрушечный трактор попадает в ледниковую трещину, а вот взвилась над снежными горами небольшой игрушечный самолетик. А на экране при этом – будто исторические кадры.
Одна из самых тяжелых сцен построена только на крупных планах, движение вновь выведено только в кадре на экране. Замерзающие Левон и Клюшников еще не оставляют попыток дойти до подстанции, но на сцене оба артиста в этот момент статичны – сидят за столиком перед зеркалами и слой за слоем наносят на лица белую пудру, затем и красной краской намечают трещины от холода. Движения человека перед лицом смерти, его взгляд, реакции на внешний мир – все это важно, все это требует камерности.
Интервью с полярниками на камеру, записи их диалогов заставляют вновь вернуться к форме в теории. Искусственно на сцену перенесена часто используемая сейчас техника «вербатим», когда творческая группа пытается поговорить на заданную тему не своими голосами, а услышать «голос улиц» – перенести на сцену опыт жизни реальных людей. Попытка воссоздать здесь и сейчас механизм работы документального театра помогает поговорить о свободе в условиях тотальной зависимости: человек все равно остается неким элементом пространства, времени, системы, будь это 1990-е годы или наши дни.
Если обратиться к обозначению временных рамок спектакля, то сомневаться не приходится – середина 90-х. Тут и «черный вторник» с большой земли, и соответствующее музыкальное оформление: «Мальчик-бродяга» Андрея Губина прямиком из 1995 года, и к тому времени уже визитная карточка «Воскресенья» – «Снилось мне». Хотя такой репертуар работает не только как примета времени, она тоже задаёт вопрос, с самого начала нависающий над зрительным залом: «А чего же ищут эти бродяги?».
Идея спектакля находит отражение во всем, что происходит на сцене. Этот уединенный мир в оппозиции к суетности с большой земли больно легко угадывается. Хорошо ли это? Для того, кто идет в театр увидеть нестандартно решенную историю маленькой борьбы маленьких людей – безусловно.
Полина Карпович - выпускница Северного (арктического) федерального университета, кафедра журналистики. Постоянный автор газеты Архангельского театра драмы имени М. В. Ломоносова "Бенефис", корреспондент пресс-центра при международном фестивале театрального искусства имени Федора Абрамова "Родниковое слово" и независимого портала о культуре Архангельской области "Брусника". Живет в Архангельске.
What are these tramps looking for?
Polina Karpovich
The premiere of the play "Antarctica" based on the play by the young playwright Ulyana Gitsareva took place in the St. Petersburg Theater at Liteiny. This is the thesis of a graduate of the Russian Institute of Performing Arts Pyotr Chizhov.
The play "Antarctica" by Ulyana Gitsareva was first presented as part of the program "First Reading" at the XII Theater Festival named after A.M. Volodina's “Five Evenings,” which took place in February this year. And now - already the premiere!
The appearance of just now such material - the play itself - is consonant with the modern literary process, where the topic of self-identification in the state system, in the system of values finds a wide response. Recall at least the Prilepin "Abode" with its "Solovki - the state in the state." Antarctica here, of course, is not a state in a state; it is defined outside space in general, although not outside time.
The world of Molodezhnaya station is a table, four chairs, camping bowls and cups, glasses with vodka, a guitar, a clipping from Izvestia. This is the masculine world, narrowed to the space of a quadrangular table, illuminated from above by a single lamp, almost a temporary house - but here everything is temporary, has no foundation. Their world is for four - on the stage are three men, not counting the Yakut husky - shaky, abandoned. Even spatially it was decided so that all collective dialogues and disputes occur between them only at the table, and the device for communication from the center is torn off, located at the edge: it seems to make the heroes leave the comfort zone. And the plot that unfolded on Molodezhnaya is interrupted in the play at the very first communication session with the Big House. Like, real life has begun to spin - and the harmonious utopian world is destroyed.
Three men and a bear named Bear are completely different personalities, their paths are different, as we learn from video profiles. One - Pyotr Georgich Klyushnikov (Vadim Bochanov) - seems to be with his family, but he is fleeing here from relatives who have no “will to survive every day,” no danger of fire in their souls. Father Alexander (Alexander Koshkidko) has a more real message - to strengthen faith here on an abandoned land, but still not: he, in the past a paratrooper, here holds, first of all, the opportunity to gain freedom. Bear (on the stage, a fake husky, but actor Igor Klyuchnikov revives her soul) by nature, freedom-loving by birth. The “child”, the 23-year-old Levon (Vitaly Gudkov), has an indefatigable desire to find his place, like any such big child, I guess.
They are similar in what they seek in this Antarctic world without conventions. And the words of Levon sound like a refrain to the play: “to be nowhere is very important for a person to be someone. Do not forget that you are someone. Because when there are a lot of things, people and houses, you have to call them all the time, think about them. And you forget to call yourself. ”
In addition to the timeless “dream of freedom” from the author, the creators themselves made a gift to the performance. They dressed the story in an unusual form. Posters hooked their eyes with the clarification that the chronicle of the polar station awaits us. Newsreels of the most famous polar expeditions - seeing off Georgy Sedov and his team, the salvation of the Chelyuskin residents — we can at least imagine. And how to recreate the chronicle in the theater? Use the cinema methods and deploy two plans at once on the stage. The first is a documentary comeback in the mid-90s, to the polar station "Molodezhnaya", broadcast directly from the stage through video cameras to a large screen; the second is creative cuisine without a hint of disguise. Moreover, this world is also invented very masculine, even boyish. Here is a three-dimensional model of the Antarctic terrain, a toy tractor falls into an ice crack, and a small toy airplane has soared above the snowy mountains. And on the screen, it’s like historical shots.
One of the most difficult scenes is built only on close-ups, the movement is again displayed only in the frame on the screen. The freezing Levon and Klyushnikov still do not abandon attempts to reach the substation, but both artists are static at the moment on the stage - they are sitting at the table in front of the mirrors and applying white powder to their faces layer by layer, then they outline cracks from the cold with red paint. Human movements in the face of death, his view, reaction to the outside world - all this is important, all this requires chamber.
Interviews with polar explorers on the camera, recordings of their dialogues make us return to form in theory again. Artificially transferred to the stage is the often-used “verbatim” technique, when the creative group tries to talk on a given topic not with their own voices, but to hear the “voice of the streets” - to transfer the experience of real people to the stage. An attempt to recreate here and now the mechanism of the documentary theater helps to talk about freedom in conditions of total dependence: a person still remains a certain element of space, time, system, be it the 1990s or today.
If we turn to the designation of the time frame of the performance, then there is no doubt - the mid-90s. Here is “Black Tuesday” from the mainland, and the corresponding musical accompaniment: “The Tramp Boy” by Andrey Gubin straight from 1995
Polina Karpovich
The premiere of the play "Antarctica" based on the play by the young playwright Ulyana Gitsareva took place in the St. Petersburg Theater at Liteiny. This is the thesis of a graduate of the Russian Institute of Performing Arts Pyotr Chizhov.
The play "Antarctica" by Ulyana Gitsareva was first presented as part of the program "First Reading" at the XII Theater Festival named after A.M. Volodina's “Five Evenings,” which took place in February this year. And now - already the premiere!
The appearance of just now such material - the play itself - is consonant with the modern literary process, where the topic of self-identification in the state system, in the system of values finds a wide response. Recall at least the Prilepin "Abode" with its "Solovki - the state in the state." Antarctica here, of course, is not a state in a state; it is defined outside space in general, although not outside time.
The world of Molodezhnaya station is a table, four chairs, camping bowls and cups, glasses with vodka, a guitar, a clipping from Izvestia. This is the masculine world, narrowed to the space of a quadrangular table, illuminated from above by a single lamp, almost a temporary house - but here everything is temporary, has no foundation. Their world is for four - on the stage are three men, not counting the Yakut husky - shaky, abandoned. Even spatially it was decided so that all collective dialogues and disputes occur between them only at the table, and the device for communication from the center is torn off, located at the edge: it seems to make the heroes leave the comfort zone. And the plot that unfolded on Molodezhnaya is interrupted in the play at the very first communication session with the Big House. Like, real life has begun to spin - and the harmonious utopian world is destroyed.
Three men and a bear named Bear are completely different personalities, their paths are different, as we learn from video profiles. One - Pyotr Georgich Klyushnikov (Vadim Bochanov) - seems to be with his family, but he is fleeing here from relatives who have no “will to survive every day,” no danger of fire in their souls. Father Alexander (Alexander Koshkidko) has a more real message - to strengthen faith here on an abandoned land, but still not: he, in the past a paratrooper, here holds, first of all, the opportunity to gain freedom. Bear (on the stage, a fake husky, but actor Igor Klyuchnikov revives her soul) by nature, freedom-loving by birth. The “child”, the 23-year-old Levon (Vitaly Gudkov), has an indefatigable desire to find his place, like any such big child, I guess.
They are similar in what they seek in this Antarctic world without conventions. And the words of Levon sound like a refrain to the play: “to be nowhere is very important for a person to be someone. Do not forget that you are someone. Because when there are a lot of things, people and houses, you have to call them all the time, think about them. And you forget to call yourself. ”
In addition to the timeless “dream of freedom” from the author, the creators themselves made a gift to the performance. They dressed the story in an unusual form. Posters hooked their eyes with the clarification that the chronicle of the polar station awaits us. Newsreels of the most famous polar expeditions - seeing off Georgy Sedov and his team, the salvation of the Chelyuskin residents — we can at least imagine. And how to recreate the chronicle in the theater? Use the cinema methods and deploy two plans at once on the stage. The first is a documentary comeback in the mid-90s, to the polar station "Molodezhnaya", broadcast directly from the stage through video cameras to a large screen; the second is creative cuisine without a hint of disguise. Moreover, this world is also invented very masculine, even boyish. Here is a three-dimensional model of the Antarctic terrain, a toy tractor falls into an ice crack, and a small toy airplane has soared above the snowy mountains. And on the screen, it’s like historical shots.
One of the most difficult scenes is built only on close-ups, the movement is again displayed only in the frame on the screen. The freezing Levon and Klyushnikov still do not abandon attempts to reach the substation, but both artists are static at the moment on the stage - they are sitting at the table in front of the mirrors and applying white powder to their faces layer by layer, then they outline cracks from the cold with red paint. Human movements in the face of death, his view, reaction to the outside world - all this is important, all this requires chamber.
Interviews with polar explorers on the camera, recordings of their dialogues make us return to form in theory again. Artificially transferred to the stage is the often-used “verbatim” technique, when the creative group tries to talk on a given topic not with their own voices, but to hear the “voice of the streets” - to transfer the experience of real people to the stage. An attempt to recreate here and now the mechanism of the documentary theater helps to talk about freedom in conditions of total dependence: a person still remains a certain element of space, time, system, be it the 1990s or today.
If we turn to the designation of the time frame of the performance, then there is no doubt - the mid-90s. Here is “Black Tuesday” from the mainland, and the corresponding musical accompaniment: “The Tramp Boy” by Andrey Gubin straight from 1995
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Жерновой
