Вот фотография. Андрей Григорьев-Апполонов из Иванушек стоит с пивом Сибирская корона.
Ему хорошо. Лето пасмурно. Небо голубое, стремящееся к белому, словно чистая гладь неба вот-вот превратится в облака и тучи. Сзади какие-то дома. Рядом серое Ауди. Зеленые двери гаражей.
Фотография крайне малоинформативная, но чем-то она меня цепляет. Я смотрю на нее снова и снова.
Какой это год? Какой век?
Безвременье.
Наверное, вторник или среда, скорее, вторник, вторник, в котором забываешь, что это вторник. Вторник без признаков вторника. Свободный день.
Стрелка часов навечно застыла где-то около трех или может чуть-чуть за тремя, совсем немного. Следующий раз она сделает скачок только к вечеру, когда Сибирская корона будет выпита, а разговоры с неизвестным собутыльником уже примут градус и накал смеха вперемешку со светлой тоской.
- А вот еще прикол, а вот еще, да-да все так… А давай это послушаем? Рубанем в фифу?
Будет вечер - и значит надо куда-то ехать, ставить точку на календаре монотонной вечности, запомнить бар, запомнить обрывки действий, поселить на карте памяти эти первые числа июля или середину августа, испортить безвременье.
Впрочем, долгая линия грядущего, в котором будут все новые и новые события, отшлифует и его. Сделает эти первые числа июля - каким-то летом.
Спрячет в зеленые двери гаража.
Пиво, конечно, куплено не в ретейлере, в душном и похожем на склад хач-магазе, пиво вынуто из перегруженного холодильника с характерным звоном, с перезвоном, я бы даже сказал, может быть, в этот момент из телевизора играют Иванушки, Григорьев-Апполонов смеется - хорошая группа.
Нигде, никогда, но где-то в Москве, где-то, конечно, в Москве, на бесконечном, бескрайнем полотне этого неописуемого города, эта точка в сущности неуловима как в квантовой физике, Андрей Григорьев-Апполонов стоит с пивом - в Медведково 2007-го, в Алтуфьево 2012, он стоит с пивом в Западном Бирюлево, в Восточном Чертаново, стоит на Полежаевской, в прошлом, в будущем, в настоящем. Всегда. Где-то летом. Около мерцающих зеленых гаражей.
Он часть той силы, которая вечно в клочьях памяти, которую царапаешь как бортики спасательного круга, чтобы выйти из омута раздражающего настоящего, за которые цепляешься в минуты раздражения на реальность, за то что регулярно свербит, и не расслабиться, не выбраться туда, не сжимать в руках Сибирскую корону в неизведанном лете.
Он пойдет одновременно во все квартиры, чьи бледные окна за его стеной, квартиры, в которых уютно и спокойно, и есть стол, и есть кухня, кухонный гарнитур, из которого достают бокалы для пива, ну или не достают, если пьют из горла.
Как получится.
Как получится, куда приведет вечер.
Вторник будет похож на субботу, в памяти уже и не отличим.
Ах да, это ведь ты - ты пел в группе Иванушки, ну как сказать - пел, был танцором, скорее, и читал какие-то речитативы, но все равно твой голос все знают.
Хорошее предназначение в жизни не самое лучшее, но и не самое худшее.
Где-то метро, не очень далеко и не очень близко.
Где-то воспоминания, девушки, личная жизнь, шуршание пакетов из магазина, жвачка на кассе, чей-то голос в ухо из динамика, ожидание маршрутки, случайные прохожие..
Надо бы все это засунуть в пакет.
Но Андрей Григорьев-Апполонов на этой фотографии, сказал: «Пакет не надо», и он несет эти четыре пива в руках.
Две себе - две тому, кто его фотографирует.
Но там, конечно, тоже никто.
По ту сторону объектива ты, тоже квантовый и неуловимый, тоже нигде и никогда, во все времена, каждым летом, в каждом спальном районе Москвы.
И ничего не существует, кроме этой фотографии, кроме зеленых дверей гаражей, и готовящегося стать тучами голубого неба, и его в оранжевой тениске, и Ауди с госномерами, и обшарпанного кирпича случайной стены.
Вселенная фотографии предельно замкнута.
Лишь царапины, бесконечные царапины -
это ты цепляешься за нее.
Ему хорошо. Лето пасмурно. Небо голубое, стремящееся к белому, словно чистая гладь неба вот-вот превратится в облака и тучи. Сзади какие-то дома. Рядом серое Ауди. Зеленые двери гаражей.
Фотография крайне малоинформативная, но чем-то она меня цепляет. Я смотрю на нее снова и снова.
Какой это год? Какой век?
Безвременье.
Наверное, вторник или среда, скорее, вторник, вторник, в котором забываешь, что это вторник. Вторник без признаков вторника. Свободный день.
Стрелка часов навечно застыла где-то около трех или может чуть-чуть за тремя, совсем немного. Следующий раз она сделает скачок только к вечеру, когда Сибирская корона будет выпита, а разговоры с неизвестным собутыльником уже примут градус и накал смеха вперемешку со светлой тоской.
- А вот еще прикол, а вот еще, да-да все так… А давай это послушаем? Рубанем в фифу?
Будет вечер - и значит надо куда-то ехать, ставить точку на календаре монотонной вечности, запомнить бар, запомнить обрывки действий, поселить на карте памяти эти первые числа июля или середину августа, испортить безвременье.
Впрочем, долгая линия грядущего, в котором будут все новые и новые события, отшлифует и его. Сделает эти первые числа июля - каким-то летом.
Спрячет в зеленые двери гаража.
Пиво, конечно, куплено не в ретейлере, в душном и похожем на склад хач-магазе, пиво вынуто из перегруженного холодильника с характерным звоном, с перезвоном, я бы даже сказал, может быть, в этот момент из телевизора играют Иванушки, Григорьев-Апполонов смеется - хорошая группа.
Нигде, никогда, но где-то в Москве, где-то, конечно, в Москве, на бесконечном, бескрайнем полотне этого неописуемого города, эта точка в сущности неуловима как в квантовой физике, Андрей Григорьев-Апполонов стоит с пивом - в Медведково 2007-го, в Алтуфьево 2012, он стоит с пивом в Западном Бирюлево, в Восточном Чертаново, стоит на Полежаевской, в прошлом, в будущем, в настоящем. Всегда. Где-то летом. Около мерцающих зеленых гаражей.
Он часть той силы, которая вечно в клочьях памяти, которую царапаешь как бортики спасательного круга, чтобы выйти из омута раздражающего настоящего, за которые цепляешься в минуты раздражения на реальность, за то что регулярно свербит, и не расслабиться, не выбраться туда, не сжимать в руках Сибирскую корону в неизведанном лете.
Он пойдет одновременно во все квартиры, чьи бледные окна за его стеной, квартиры, в которых уютно и спокойно, и есть стол, и есть кухня, кухонный гарнитур, из которого достают бокалы для пива, ну или не достают, если пьют из горла.
Как получится.
Как получится, куда приведет вечер.
Вторник будет похож на субботу, в памяти уже и не отличим.
Ах да, это ведь ты - ты пел в группе Иванушки, ну как сказать - пел, был танцором, скорее, и читал какие-то речитативы, но все равно твой голос все знают.
Хорошее предназначение в жизни не самое лучшее, но и не самое худшее.
Где-то метро, не очень далеко и не очень близко.
Где-то воспоминания, девушки, личная жизнь, шуршание пакетов из магазина, жвачка на кассе, чей-то голос в ухо из динамика, ожидание маршрутки, случайные прохожие..
Надо бы все это засунуть в пакет.
Но Андрей Григорьев-Апполонов на этой фотографии, сказал: «Пакет не надо», и он несет эти четыре пива в руках.
Две себе - две тому, кто его фотографирует.
Но там, конечно, тоже никто.
По ту сторону объектива ты, тоже квантовый и неуловимый, тоже нигде и никогда, во все времена, каждым летом, в каждом спальном районе Москвы.
И ничего не существует, кроме этой фотографии, кроме зеленых дверей гаражей, и готовящегося стать тучами голубого неба, и его в оранжевой тениске, и Ауди с госномерами, и обшарпанного кирпича случайной стены.
Вселенная фотографии предельно замкнута.
Лишь царапины, бесконечные царапины -
это ты цепляешься за нее.
Here is a photograph. Andrey Grigoryev-Appolonov from Ivanushki stands with the Siberian Crown beer.
He is well. Summer is cloudy. The sky is blue, tending to white, as if the clear expanse of the sky is about to turn into clouds and clouds. Behind some houses. Near gray Audi. Green doors of garages.
The photo is extremely uninformative, but somehow it catches me. I look at her again and again.
What year is it? What age?
Timelessness.
Probably Tuesday or Wednesday, rather Tuesday, Tuesday, in which you forget that this is Tuesday. Tuesday without signs of Tuesday. Free day.
The hand of a watch forever froze somewhere around three, or maybe a little after three, quite a bit. The next time she will make a leap only in the evening, when the Siberian crown will be drunk, and conversations with an unknown drinking buddy will already take a degree and the intensity of laughter mixed up with bright longing.
- And here's another joke, and here's another, yes it’s so ... And let's listen to this? We chop in fifu?
There will be evening - and that means you have to go somewhere, put an end to the calendar of monotonous eternity, remember the bar, remember the snippets of actions, put these first numbers of July or mid-August on the memory card, ruin the timelessness.
However, the long line of the future, in which there will be more and more new events, will polish him. Will make these first days of July - some summer.
He will hide in the green doors of the garage.
Beer, of course, was not bought in a retailer, in a stuffy and warehouse-like hatch-shop, beer was taken out of an overloaded refrigerator with a characteristic chime, with a chime, I would even say maybe Ivanushki and Grigoryev-Apolonov are playing on TV at that moment laughs - a good group.
Nowhere, never, but somewhere in Moscow, somewhere, of course, in Moscow, on the endless, endless canvas of this indescribable city, this point is essentially elusive as in quantum physics, Andrei Grigoryev-Appolonov stands with beer - in Medvedkovo 2007 on Altufyevo 2012, he stands with beer in West Biryulyovo, in East Chertanovo, stands on Polezhaevskaya, in the past, in the future, in the present. Is always. Somewhere in the summer. Near flickering green garages.
It is part of the force that is forever in shreds of memory that you scratch like sides of a lifebuoy to get out of a whirlpool of an annoying present, for which you cling to reality in moments of irritation, for which you regularly overwhelm, and do not relax, do not get out there, do not squeeze in the hands of the Siberian crown in an unknown summer.
He will go to all apartments at the same time, whose pale windows are behind his wall, apartments in which it is cozy and calm, and there is a table, and there is a kitchen, a kitchen set from which they get beer glasses, or they don’t get it if they drink from the throat.
We'll see how it goes.
How it turns out, where the evening will lead.
Tuesday will be like Saturday, in memory it is no longer distinguishable.
Oh yes, it's you - you sang in the group of Ivanushki, well, how to say - sang, was a dancer, rather, and read some recitative, but still everyone knows your voice.
A good purpose in life is not the best, but not the worst.
Somewhere metro, not very far and not very close.
Somewhere memories, girls, personal life, the rustling of packages from the store, chewing gum at the box office, someone's voice in the ear from the speaker, waiting for a minibus, random passers-by ..
You should put it all in a bag.
But Andrei Grigoryev-Appolonov in this photograph said: “No package is needed,” and he carries these four beers in his hands.
Two to yourself - two to the one who photographs him.
But there, of course, nobody too.
On the other side of the lens, you, also quantum and elusive, are also nowhere and never, at all times, every summer, in every sleeping area of Moscow.
And there is nothing but this photo, except for the green doors of garages, and preparing to become clouds of blue sky, and his orange t-shirt, and Audi with license plates, and a ragged brick of a random wall.
The universe of photography is extremely closed.
Only scratches, endless scratches -
you cling to her.
He is well. Summer is cloudy. The sky is blue, tending to white, as if the clear expanse of the sky is about to turn into clouds and clouds. Behind some houses. Near gray Audi. Green doors of garages.
The photo is extremely uninformative, but somehow it catches me. I look at her again and again.
What year is it? What age?
Timelessness.
Probably Tuesday or Wednesday, rather Tuesday, Tuesday, in which you forget that this is Tuesday. Tuesday without signs of Tuesday. Free day.
The hand of a watch forever froze somewhere around three, or maybe a little after three, quite a bit. The next time she will make a leap only in the evening, when the Siberian crown will be drunk, and conversations with an unknown drinking buddy will already take a degree and the intensity of laughter mixed up with bright longing.
- And here's another joke, and here's another, yes it’s so ... And let's listen to this? We chop in fifu?
There will be evening - and that means you have to go somewhere, put an end to the calendar of monotonous eternity, remember the bar, remember the snippets of actions, put these first numbers of July or mid-August on the memory card, ruin the timelessness.
However, the long line of the future, in which there will be more and more new events, will polish him. Will make these first days of July - some summer.
He will hide in the green doors of the garage.
Beer, of course, was not bought in a retailer, in a stuffy and warehouse-like hatch-shop, beer was taken out of an overloaded refrigerator with a characteristic chime, with a chime, I would even say maybe Ivanushki and Grigoryev-Apolonov are playing on TV at that moment laughs - a good group.
Nowhere, never, but somewhere in Moscow, somewhere, of course, in Moscow, on the endless, endless canvas of this indescribable city, this point is essentially elusive as in quantum physics, Andrei Grigoryev-Appolonov stands with beer - in Medvedkovo 2007 on Altufyevo 2012, he stands with beer in West Biryulyovo, in East Chertanovo, stands on Polezhaevskaya, in the past, in the future, in the present. Is always. Somewhere in the summer. Near flickering green garages.
It is part of the force that is forever in shreds of memory that you scratch like sides of a lifebuoy to get out of a whirlpool of an annoying present, for which you cling to reality in moments of irritation, for which you regularly overwhelm, and do not relax, do not get out there, do not squeeze in the hands of the Siberian crown in an unknown summer.
He will go to all apartments at the same time, whose pale windows are behind his wall, apartments in which it is cozy and calm, and there is a table, and there is a kitchen, a kitchen set from which they get beer glasses, or they don’t get it if they drink from the throat.
We'll see how it goes.
How it turns out, where the evening will lead.
Tuesday will be like Saturday, in memory it is no longer distinguishable.
Oh yes, it's you - you sang in the group of Ivanushki, well, how to say - sang, was a dancer, rather, and read some recitative, but still everyone knows your voice.
A good purpose in life is not the best, but not the worst.
Somewhere metro, not very far and not very close.
Somewhere memories, girls, personal life, the rustling of packages from the store, chewing gum at the box office, someone's voice in the ear from the speaker, waiting for a minibus, random passers-by ..
You should put it all in a bag.
But Andrei Grigoryev-Appolonov in this photograph said: “No package is needed,” and he carries these four beers in his hands.
Two to yourself - two to the one who photographs him.
But there, of course, nobody too.
On the other side of the lens, you, also quantum and elusive, are also nowhere and never, at all times, every summer, in every sleeping area of Moscow.
And there is nothing but this photo, except for the green doors of garages, and preparing to become clouds of blue sky, and his orange t-shirt, and Audi with license plates, and a ragged brick of a random wall.
The universe of photography is extremely closed.
Only scratches, endless scratches -
you cling to her.
У записи 3769 лайков,
431 репостов.
431 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Антоновский
