Кажется, я понимаю Иеронима. Он сидит на Горе Скопус (ну, почти), а ему пишет человек из Нью-Йорка (ну, Рима), и начинает что-то доказывать. Сам Иероним тоже, наверное, хочет в Нью-Йорк (то есть, в Рим), потому что на Скопусе (на Масличной Горе, но всё же) делать нечего и не с кем поговорить. И он так ненавидит этого Августина, что поджилки трясутся. А Августин понимает, что Иероним — самый главный специалист, и у него тоже поджилки трясутся. Ничего, совершенно ничего не поменялось с того времени.
Я мальчик, я не хочу ничего учить. Я хочу в Гарвард.
Я мальчик, я не хочу ничего учить. Я хочу в Гарвард.
I think I understand Jerome. He sits on Mount Scopus (well, almost), and a man from New York (well, Rome) writes to him, and begins to prove something. Jerome himself also probably wants to go to New York (that is, to Rome), because on Scopus (on Mount of Olives, but still) there is nothing to do and no one to talk to. And he hates this Augustine so much that the heels are shaking. And Augustine realizes that Jerome is the most important specialist, and his hives also shake. Nothing, absolutely nothing has changed since that time.
I am a boy, I do not want to learn anything. I want to go to Harvard.
I am a boy, I do not want to learn anything. I want to go to Harvard.
У записи 8 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
