Про привязанность и любовь. Про их важность для детей. И почему наказание изоляцией создает душевную травму:
В статье, датированной 1965 годом, Харлоу описывает свою работу следующим образом:
«В течение последних 10 лет мы изучали влияние частичной социальной изоляции, выращивая обезьян с рождения в пустых проволочных клетках. Эти обезьяны были полностью разлучены с матерью. Недавно мы начали серию исследований, чтобы выявить влияние полной социальной изоляции. Для этого отбирали обезьян у матерей через несколько часов после рождения и до трех, шести и двенадцати месяцев растили в камерах из нержавеющей стали. В течение предписанного срока пребывания в этом аппарате обезьяна не имеет контактов ни с одним животным: человеком или нижестоящим...
Эти, исследования показали, что достаточно жесткая и длительная изоляция опускает животных на такой социо–эмоциональный уровень, на котором первичной ответной социальной реакцией является страх».
В другой статье Харлоу и его бывший студент и коллега Стефан Суоми (Stephen Suomi) описали, как они пытались вызвать психопатологию у новорожденных обезьян, и делалось это с помощью метода, который, по-видимому, не работал. Тогда их посетил британский психиатр Джон Болби (John Bowlby). Согласно отчету Харлоу, Болби выслушал рассказ об их неудачах, а затем ознакомился с висконсинской лабораторией. После того, как он увидел обезьян, живущих поодиночке в пустых проволочных клетках, он спросил: «Зачем вы пытаетесь вызвать психопатологию у обезьян? Сейчас в вашей лаборатории больше обезьян с психопатологией, чем когда-либо свет видывал».
Кстати, Болби был ведущим исследователем, занимавшимся вопросами разлуки с матерью, но он изучал детей – главным образом, сирот, беженцев и детей в детских учреждениях. Еще в 1951 году, до того, как Харлоу начал эксперименты с нечеловекообразными приматами, Болби сделал следующий вывод:
«Были заново проанализированы факты. Благодаря им больше нет сомнений в возможности общего заключения о том, что длительное отсутствие материнской заботы может оказать тяжелое и далеко идущее воздействие на характер ребенка, а, следовательно, и на всю его последующую жизнь».
Это не удержало Харлоу и его коллег от разработки и осуществления своих экспериментов на обезьянах.
В той же статье Харлоу и Суоми описывают, как у них появилась «потрясающая идея» вызывать депрессию, «позволяя детенышам обезьян привязываться к тряпичным суррогатным матерям, которые могли становиться монстрами»:
«Первым из этих монстров была тряпичная обезьяна-мать, которая по требованию либо по расписанию испускала сжатый воздух, находящийся под высоким давлением. Он практически срывал кожу животного. Что же делал детеныш? Он жался все ближе и ближе к матери, потому что испуганные детеныши всегда жмутся к матери. Мы не добились возникновения психопатии.
Но мы не сдавались. Мы сделали другую суррогатную мать, которая так сильно раскачивалась, что голова детеныша дергалась, и зубы стучали. Тем не менее, все, что младенец делал, это жался крепче к суррогатной матери. В третьем монстре имелась встроенная в тело проволочная рамка, которая выпрыгивала вперед и сбрасывала детенышей с «живота». Детеныш поднимался с пола, ждал, пока рамка вернется в тряпичное тело, и опять жался к монстру. В конце концов, мы соорудили мать–дикобраза. По команде по всей брюшной поверхности тела ее вылезали острые бронзовые иглы. И хотя эти иглы причиняли детенышам страдания, он прост ждал, пока иглы уйдут, а после этого возвращался и продолжали жаться к матери».
По мнению экспериментаторов, эти результаты не очень удивительны, потому что единственный выход для травмированного ребенка – это прижаться к своей матери.
В конце концов, Харлоу и Суоми отказались от искусственных матерей-монстров, потому что нашли кое-что получше: реальную обезьяну-мать, которая была монстром. Чтобы произвести таких матерей, они выращивали самок обезьян в изоляции, а затем пытались их оплодотворить. К сожалению, самки не имели нормальных половых контактов с самцами, поэтому их приходилось оплодотворять с помощью метода, который Харлоу и Суоми назвали «полкой для изнасилования». Когда рождались детеныши, Харлоу и Суоми начинали наблюдать за обезьянами. Они обнаружили, что некоторые из них просто игнорировали младенцев и не прижимали к груди плачущего детеныша, как это делают нормальные обезьяны, когда слышат плач своего отпрыска. Наблюдалась и другая модель поведения:
«Некоторые обезьяны были жестоки и даже смертельно опасны. Одной из их любимых выходок было раздавливать череп малыша зубами. Но поистине отвратительным типом поведения было разбивать лицо младенца об пол, а затем возить его по полу из стороны в сторону».
В статье, датированной 1965 годом, Харлоу описывает свою работу следующим образом:
«В течение последних 10 лет мы изучали влияние частичной социальной изоляции, выращивая обезьян с рождения в пустых проволочных клетках. Эти обезьяны были полностью разлучены с матерью. Недавно мы начали серию исследований, чтобы выявить влияние полной социальной изоляции. Для этого отбирали обезьян у матерей через несколько часов после рождения и до трех, шести и двенадцати месяцев растили в камерах из нержавеющей стали. В течение предписанного срока пребывания в этом аппарате обезьяна не имеет контактов ни с одним животным: человеком или нижестоящим...
Эти, исследования показали, что достаточно жесткая и длительная изоляция опускает животных на такой социо–эмоциональный уровень, на котором первичной ответной социальной реакцией является страх».
В другой статье Харлоу и его бывший студент и коллега Стефан Суоми (Stephen Suomi) описали, как они пытались вызвать психопатологию у новорожденных обезьян, и делалось это с помощью метода, который, по-видимому, не работал. Тогда их посетил британский психиатр Джон Болби (John Bowlby). Согласно отчету Харлоу, Болби выслушал рассказ об их неудачах, а затем ознакомился с висконсинской лабораторией. После того, как он увидел обезьян, живущих поодиночке в пустых проволочных клетках, он спросил: «Зачем вы пытаетесь вызвать психопатологию у обезьян? Сейчас в вашей лаборатории больше обезьян с психопатологией, чем когда-либо свет видывал».
Кстати, Болби был ведущим исследователем, занимавшимся вопросами разлуки с матерью, но он изучал детей – главным образом, сирот, беженцев и детей в детских учреждениях. Еще в 1951 году, до того, как Харлоу начал эксперименты с нечеловекообразными приматами, Болби сделал следующий вывод:
«Были заново проанализированы факты. Благодаря им больше нет сомнений в возможности общего заключения о том, что длительное отсутствие материнской заботы может оказать тяжелое и далеко идущее воздействие на характер ребенка, а, следовательно, и на всю его последующую жизнь».
Это не удержало Харлоу и его коллег от разработки и осуществления своих экспериментов на обезьянах.
В той же статье Харлоу и Суоми описывают, как у них появилась «потрясающая идея» вызывать депрессию, «позволяя детенышам обезьян привязываться к тряпичным суррогатным матерям, которые могли становиться монстрами»:
«Первым из этих монстров была тряпичная обезьяна-мать, которая по требованию либо по расписанию испускала сжатый воздух, находящийся под высоким давлением. Он практически срывал кожу животного. Что же делал детеныш? Он жался все ближе и ближе к матери, потому что испуганные детеныши всегда жмутся к матери. Мы не добились возникновения психопатии.
Но мы не сдавались. Мы сделали другую суррогатную мать, которая так сильно раскачивалась, что голова детеныша дергалась, и зубы стучали. Тем не менее, все, что младенец делал, это жался крепче к суррогатной матери. В третьем монстре имелась встроенная в тело проволочная рамка, которая выпрыгивала вперед и сбрасывала детенышей с «живота». Детеныш поднимался с пола, ждал, пока рамка вернется в тряпичное тело, и опять жался к монстру. В конце концов, мы соорудили мать–дикобраза. По команде по всей брюшной поверхности тела ее вылезали острые бронзовые иглы. И хотя эти иглы причиняли детенышам страдания, он прост ждал, пока иглы уйдут, а после этого возвращался и продолжали жаться к матери».
По мнению экспериментаторов, эти результаты не очень удивительны, потому что единственный выход для травмированного ребенка – это прижаться к своей матери.
В конце концов, Харлоу и Суоми отказались от искусственных матерей-монстров, потому что нашли кое-что получше: реальную обезьяну-мать, которая была монстром. Чтобы произвести таких матерей, они выращивали самок обезьян в изоляции, а затем пытались их оплодотворить. К сожалению, самки не имели нормальных половых контактов с самцами, поэтому их приходилось оплодотворять с помощью метода, который Харлоу и Суоми назвали «полкой для изнасилования». Когда рождались детеныши, Харлоу и Суоми начинали наблюдать за обезьянами. Они обнаружили, что некоторые из них просто игнорировали младенцев и не прижимали к груди плачущего детеныша, как это делают нормальные обезьяны, когда слышат плач своего отпрыска. Наблюдалась и другая модель поведения:
«Некоторые обезьяны были жестоки и даже смертельно опасны. Одной из их любимых выходок было раздавливать череп малыша зубами. Но поистине отвратительным типом поведения было разбивать лицо младенца об пол, а затем возить его по полу из стороны в сторону».
About affection and love. About their importance for children. And why the punishment of isolation creates trauma:
In an article dated 1965, Harlow describes his work as follows:
“Over the past 10 years, we have been studying the effects of partial social isolation by raising monkeys from birth in empty wire cages. These monkeys were completely separated from their mother. We recently started a series of studies to identify the effects of total social exclusion. For this, monkeys were taken from their mothers a few hours after birth and were raised in stainless steel chambers for three, six and twelve months. During the prescribed period of stay in this apparatus, the monkey has no contact with any animal: a person or a subordinate ...
These studies have shown that sufficiently rigid and prolonged isolation lowers animals to such a socio-emotional level at which fear is the primary social response ”.
In another article, Harlow and his former student and colleague Stephen Suomi described how they tried to cause psychopathology in newborn monkeys, and this was done using a method that did not seem to work. Then they were visited by the British psychiatrist John Bolby (John Bowlby). According to Harlow's report, Bolby listened to the story of their failures, and then got acquainted with the Wisconsin laboratory. After he saw monkeys living alone in empty wire cages, he asked: “Why are you trying to cause psychopathology in monkeys? There are more psychopathological monkeys in your laboratory now than ever before. ”
By the way, Bolby was a leading researcher dealing with issues of separation from his mother, but he studied children - mainly orphans, refugees and children in institutions. Back in 1951, before Harlow began experimenting with nonhuman primates, Bolby made the following conclusion:
“The facts were re-analyzed. Thanks to them, there is no longer any doubt about the possibility of a general conclusion that the long absence of maternal care can have a severe and far-reaching effect on the character of the child, and, consequently, on his entire subsequent life.
This did not deter Harlow and his colleagues from developing and carrying out their experiments on monkeys.
In the same article, Harlow and Suomi describe how they came up with a “terrific idea” to cause depression, “by allowing baby monkeys to become attached to rag surrogate mothers who could become monsters”:
“The first of these monsters was a rag-mother monkey, which, at the request of or on a schedule, emitted compressed air under high pressure. He almost tore the skin of the animal. What did the cub do? He huddled closer and closer to his mother, because frightened cubs always cling to their mother. We did not achieve the occurrence of psychopathy.
But we did not give up. We made another surrogate mother, who swayed so hard that the baby’s head twitched and its teeth banged. However, all that the baby did was huddle harder on the surrogate mother. In the third monster there was a wire frame built into the body, which jumped forward and threw the cubs off the “belly”. The cub rose from the floor, waited for the frame to return to the rag body, and again pressed to the monster. In the end, we built a porcupine mother. On command, sharp bronze needles crawled out over the entire abdominal surface of her body. And although these needles caused the youngsters suffering, he simply waited for the needles to leave, and after that he returned and continued to cuddle with his mother. ”
According to experimenters, these results are not very surprising, because the only way out for an injured child is to snuggle up to your mother.
In the end, Harlow and Suomi abandoned the artificial monster mothers because they found something better: a real monkey mother who was a monster. To produce such mothers, they raised female monkeys in isolation, and then tried to fertilize them. Unfortunately, the females did not have normal sexual intercourse with the males, so they had to be fertilized using the method that Harlow and Suomi called the “rape shelf”. When the cubs were born, Harlow and Suomi began to watch the monkeys. They found that some of them simply ignored the babies and did not press the crying cub to their chest, as normal monkeys do when they hear the crying of their offspring. Another pattern of behavior was observed:
“Some monkeys were cruel and even deadly. One of their favorite tricks was to crush the baby's skull with his teeth. But the truly disgusting type of behavior was to smash the baby’s face on the floor, and then carry it across the floor from side to side. ”
In an article dated 1965, Harlow describes his work as follows:
“Over the past 10 years, we have been studying the effects of partial social isolation by raising monkeys from birth in empty wire cages. These monkeys were completely separated from their mother. We recently started a series of studies to identify the effects of total social exclusion. For this, monkeys were taken from their mothers a few hours after birth and were raised in stainless steel chambers for three, six and twelve months. During the prescribed period of stay in this apparatus, the monkey has no contact with any animal: a person or a subordinate ...
These studies have shown that sufficiently rigid and prolonged isolation lowers animals to such a socio-emotional level at which fear is the primary social response ”.
In another article, Harlow and his former student and colleague Stephen Suomi described how they tried to cause psychopathology in newborn monkeys, and this was done using a method that did not seem to work. Then they were visited by the British psychiatrist John Bolby (John Bowlby). According to Harlow's report, Bolby listened to the story of their failures, and then got acquainted with the Wisconsin laboratory. After he saw monkeys living alone in empty wire cages, he asked: “Why are you trying to cause psychopathology in monkeys? There are more psychopathological monkeys in your laboratory now than ever before. ”
By the way, Bolby was a leading researcher dealing with issues of separation from his mother, but he studied children - mainly orphans, refugees and children in institutions. Back in 1951, before Harlow began experimenting with nonhuman primates, Bolby made the following conclusion:
“The facts were re-analyzed. Thanks to them, there is no longer any doubt about the possibility of a general conclusion that the long absence of maternal care can have a severe and far-reaching effect on the character of the child, and, consequently, on his entire subsequent life.
This did not deter Harlow and his colleagues from developing and carrying out their experiments on monkeys.
In the same article, Harlow and Suomi describe how they came up with a “terrific idea” to cause depression, “by allowing baby monkeys to become attached to rag surrogate mothers who could become monsters”:
“The first of these monsters was a rag-mother monkey, which, at the request of or on a schedule, emitted compressed air under high pressure. He almost tore the skin of the animal. What did the cub do? He huddled closer and closer to his mother, because frightened cubs always cling to their mother. We did not achieve the occurrence of psychopathy.
But we did not give up. We made another surrogate mother, who swayed so hard that the baby’s head twitched and its teeth banged. However, all that the baby did was huddle harder on the surrogate mother. In the third monster there was a wire frame built into the body, which jumped forward and threw the cubs off the “belly”. The cub rose from the floor, waited for the frame to return to the rag body, and again pressed to the monster. In the end, we built a porcupine mother. On command, sharp bronze needles crawled out over the entire abdominal surface of her body. And although these needles caused the youngsters suffering, he simply waited for the needles to leave, and after that he returned and continued to cuddle with his mother. ”
According to experimenters, these results are not very surprising, because the only way out for an injured child is to snuggle up to your mother.
In the end, Harlow and Suomi abandoned the artificial monster mothers because they found something better: a real monkey mother who was a monster. To produce such mothers, they raised female monkeys in isolation, and then tried to fertilize them. Unfortunately, the females did not have normal sexual intercourse with the males, so they had to be fertilized using the method that Harlow and Suomi called the “rape shelf”. When the cubs were born, Harlow and Suomi began to watch the monkeys. They found that some of them simply ignored the babies and did not press the crying cub to their chest, as normal monkeys do when they hear the crying of their offspring. Another pattern of behavior was observed:
“Some monkeys were cruel and even deadly. One of their favorite tricks was to crush the baby's skull with his teeth. But the truly disgusting type of behavior was to smash the baby’s face on the floor, and then carry it across the floor from side to side. ”
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Любовь Савилова
