За кулисами Булкина с удовольствием зашвырнула куклу в угол и сказала помрежу:
– Игорек, дай бедному ребенку сигарету… Да что вы все, с ума посходили? – Последнее замечание было вызвано маленьким приемничком, к которому приник помреж. Рядом с ним, напряженно вслушиваясь в тихий голос диктора, стояли Леопольд Львович и старик Семенов.
Помреж молча протянул Булкиной пачку сигарет и сказал:
– В столице беспорядки, Булкина. Говорят, что власть перешла на сторону восставшего народа. Омоновцы отказались стрелять в народ…
– А это значит, что скоро все солдаты откажутся воевать против народа, – цитатой из роли продолжил Семенов.
– Ну и что? – закуривая спросила Булкина. – Нам-то что с того? Мы – народ. Кто бы ни победил, все равно власть будет наша, народная.
Но ее юмора не поддержали.
– Мы – интеллигенция, – хмуро сказал Игорь Константинович. – А народ – в зале. И сейчас он поспешит отрапортовать новой власти, о том, что всецело на ее стороне. И что провокаторы, играющие антинародную пьесу, ими пойманы, и сидят в крепком амбаре.
– Нет здесь крепких амбаров, – взбрыкнул Семенов.
– Для нас найдут.
– Ребята, – перепуганно спросила Лида. – А эта… наша власть… она точно уже победила?
– Пока неясно, – хмуро ответил помреж. – И это хуже всего. Непонятно, чем пьесу заканчивать. Значит…
– Значит, будем тянуть, – догадался старый и мудрый Семенов.
(С) Три тощака
– Игорек, дай бедному ребенку сигарету… Да что вы все, с ума посходили? – Последнее замечание было вызвано маленьким приемничком, к которому приник помреж. Рядом с ним, напряженно вслушиваясь в тихий голос диктора, стояли Леопольд Львович и старик Семенов.
Помреж молча протянул Булкиной пачку сигарет и сказал:
– В столице беспорядки, Булкина. Говорят, что власть перешла на сторону восставшего народа. Омоновцы отказались стрелять в народ…
– А это значит, что скоро все солдаты откажутся воевать против народа, – цитатой из роли продолжил Семенов.
– Ну и что? – закуривая спросила Булкина. – Нам-то что с того? Мы – народ. Кто бы ни победил, все равно власть будет наша, народная.
Но ее юмора не поддержали.
– Мы – интеллигенция, – хмуро сказал Игорь Константинович. – А народ – в зале. И сейчас он поспешит отрапортовать новой власти, о том, что всецело на ее стороне. И что провокаторы, играющие антинародную пьесу, ими пойманы, и сидят в крепком амбаре.
– Нет здесь крепких амбаров, – взбрыкнул Семенов.
– Для нас найдут.
– Ребята, – перепуганно спросила Лида. – А эта… наша власть… она точно уже победила?
– Пока неясно, – хмуро ответил помреж. – И это хуже всего. Непонятно, чем пьесу заканчивать. Значит…
– Значит, будем тянуть, – догадался старый и мудрый Семенов.
(С) Три тощака
Behind the scenes, Bulkina with pleasure threw the doll into a corner and said she would die:
- Igorek, give the poor child a cigarette ... Why are you all crazy? - The last remark was caused by a small receiver, to which he stuck dead. Next to him, listening intently to the quiet voice of the announcer, stood Leopold Lvovich and old Semenov.
After a while, he silently handed Bulkin a pack of cigarettes and said:
“There are riots in the capital, Bulkina.” They say that power passed to the side of the rebellious people. The riot police refused to shoot at the people ...
“And this means that soon all the soldiers will refuse to fight against the people,” Semenov continued with a quote from the role.
- So what? - smoking asked Bulkina. - What is it for us? We are the people. Whoever wins, all the same, the power will be ours, people's.
But her humor was not supported.
“We are the intelligentsia,” Igor Konstantinovich gloomily said. - And the people are in the hall. And now he will hasten to report to the new government that it is completely on its side. And that provocateurs playing an anti-people’s play are caught by them, and they are sitting in a strong barn.
“There are no strong barns here,” Semyonov snapped.
- They will find for us.
“Guys,” Lida asked fearfully. “And this ... our power ... has it definitely won?”
“It is not clear yet,” replied frowningly. “And that's the worst of it.” It is not clear how to end the play. So ...
“So, we will pull,” guessed the old and wise Semenov.
(C) Three skinny
- Igorek, give the poor child a cigarette ... Why are you all crazy? - The last remark was caused by a small receiver, to which he stuck dead. Next to him, listening intently to the quiet voice of the announcer, stood Leopold Lvovich and old Semenov.
After a while, he silently handed Bulkin a pack of cigarettes and said:
“There are riots in the capital, Bulkina.” They say that power passed to the side of the rebellious people. The riot police refused to shoot at the people ...
“And this means that soon all the soldiers will refuse to fight against the people,” Semenov continued with a quote from the role.
- So what? - smoking asked Bulkina. - What is it for us? We are the people. Whoever wins, all the same, the power will be ours, people's.
But her humor was not supported.
“We are the intelligentsia,” Igor Konstantinovich gloomily said. - And the people are in the hall. And now he will hasten to report to the new government that it is completely on its side. And that provocateurs playing an anti-people’s play are caught by them, and they are sitting in a strong barn.
“There are no strong barns here,” Semyonov snapped.
- They will find for us.
“Guys,” Lida asked fearfully. “And this ... our power ... has it definitely won?”
“It is not clear yet,” replied frowningly. “And that's the worst of it.” It is not clear how to end the play. So ...
“So, we will pull,” guessed the old and wise Semenov.
(C) Three skinny
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александра Козлова
