У нас говорят, что, мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь — уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! -
И тихо вздыхала: — Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой — тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, —
Как верно она про любовь говорила!
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет…
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
— Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь — уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет… Но знаю: меня ему жалко…
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек…
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! -
И тихо вздыхала: — Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури… Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой — тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, —
Как верно она про любовь говорила!
They say that, they say, loves, and very,
Like, pampering, grooming, jealous, cherishes ...
And, I remember, the old neighbor is shorter,
Like an old woman in the villages, she said: she was sorry.
And often, the scarf is tightened
And in the evening sitting in the kitchen to warm up,
She recalled a shoemaker husband
As a century, he could not see enough of her.
- He will go from a young age, I remember, to the city,
You look - it’s already flying, but with what half-hush!
And you ask what, they say, managed soon?
He won’t say ... But I know: he pity me ...
In winter, my master smacks, it used to
And I’ll already lie down, I’m a skilled worker.
He will get up, straighten the blanket on me,
So much so that the floorboard does not creak under it.
And he shall sit by the fire in his close corner,
The block will not hit, the nails will not tinkle ...
May God grant him rest in the kingdom of heaven! -
And she sighed quietly: - He felt sorry for me very much.
At that time, it all seemed funny to me,
Love seemed to be stronger the more evil
Tragedies, storms ... What a pity!
But youth is gone. What do we quarrel with her?
Recently, suffering from insomnia chills,
I met your gaze - the anxiety in him died away.
And suddenly I remembered that old grandmother, -
How true she was talking about love!
Like, pampering, grooming, jealous, cherishes ...
And, I remember, the old neighbor is shorter,
Like an old woman in the villages, she said: she was sorry.
And often, the scarf is tightened
And in the evening sitting in the kitchen to warm up,
She recalled a shoemaker husband
As a century, he could not see enough of her.
- He will go from a young age, I remember, to the city,
You look - it’s already flying, but with what half-hush!
And you ask what, they say, managed soon?
He won’t say ... But I know: he pity me ...
In winter, my master smacks, it used to
And I’ll already lie down, I’m a skilled worker.
He will get up, straighten the blanket on me,
So much so that the floorboard does not creak under it.
And he shall sit by the fire in his close corner,
The block will not hit, the nails will not tinkle ...
May God grant him rest in the kingdom of heaven! -
And she sighed quietly: - He felt sorry for me very much.
At that time, it all seemed funny to me,
Love seemed to be stronger the more evil
Tragedies, storms ... What a pity!
But youth is gone. What do we quarrel with her?
Recently, suffering from insomnia chills,
I met your gaze - the anxiety in him died away.
And suddenly I remembered that old grandmother, -
How true she was talking about love!
У записи 7 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Елена Белькович
