П. Что же, добродетели природны?
М. Да, природны.
П. А если они природны, то почему не присущи в равной мере всем, кто одной природы?
[М. Они равно присущи всем, кто одной природы.]
П. Откуда же в нас такое неравенство?
М. Оттого, что мы неодинаково исполняем дело природы. Так что, если бы все мы в равной мере, для чего и возникли, исполняли бы дело природы, то тогда во всех являлась бы как равная природа, так и добродетель, не приемля большего или меньшего.
П. Если природные свойства присущи нам не от упражнения, а от создания, а добродетель природна, то почему мы трудом и упражнением приобретаем добродетели, которые естественны?
М. Упражнение и сопровождающие его труды изобретены любителями добродетели только чтобы отделить обман, занесенный в душу ощущением, а не для того, чтобы только теперь принести добродетели извне - ведь те, как сказано, вложены в нас с создания. Поэтому, как только обман будет окончательно смыт, душа сразу же обнаруживает блеск природной добродетели. Ведь кто не глуп, тот разумен, а кто не труслив и не дерзок - мужествен, и не развратный - целомудрен, а не неправедный - праведен. По природе же ум есть разумение, способность суждения - праведность, а гневное начало - мужество, а вожделеющее - целомудрие. Следовательно, после отнятия противного природе обычно обнаруживается только то, что соответствует природе, как после утраты ржавчины - природный блеск и сверкание железа.
М. Да, природны.
П. А если они природны, то почему не присущи в равной мере всем, кто одной природы?
[М. Они равно присущи всем, кто одной природы.]
П. Откуда же в нас такое неравенство?
М. Оттого, что мы неодинаково исполняем дело природы. Так что, если бы все мы в равной мере, для чего и возникли, исполняли бы дело природы, то тогда во всех являлась бы как равная природа, так и добродетель, не приемля большего или меньшего.
П. Если природные свойства присущи нам не от упражнения, а от создания, а добродетель природна, то почему мы трудом и упражнением приобретаем добродетели, которые естественны?
М. Упражнение и сопровождающие его труды изобретены любителями добродетели только чтобы отделить обман, занесенный в душу ощущением, а не для того, чтобы только теперь принести добродетели извне - ведь те, как сказано, вложены в нас с создания. Поэтому, как только обман будет окончательно смыт, душа сразу же обнаруживает блеск природной добродетели. Ведь кто не глуп, тот разумен, а кто не труслив и не дерзок - мужествен, и не развратный - целомудрен, а не неправедный - праведен. По природе же ум есть разумение, способность суждения - праведность, а гневное начало - мужество, а вожделеющее - целомудрие. Следовательно, после отнятия противного природе обычно обнаруживается только то, что соответствует природе, как после утраты ржавчины - природный блеск и сверкание железа.
P. Well, the virtues of nature?
M. Yes, natural.
P. And if they are natural, then why aren’t they equally common to all who are of the same nature?
[M. They are equally common to all who are of the same nature.]
P. Where does this inequality come from in us?
M. Because we unequally perform the work of nature. So, if all of us, equally, for which we had arisen, performed the work of nature, then all of us would have equal nature and virtue, without accepting more or less.
P. If natural properties are not inherent in us from exercise, but from creation, and virtue is natural, then why do we acquire, through labor and exercise, virtues that are natural?
M. The exercise and the works that accompany it were invented by lovers of virtue only to separate the deception brought into the soul by sensation, and not just to bring virtues from the outside just now - after all, as they say, they have been invested in us from creation. Therefore, as soon as the deception is completely washed away, the soul immediately reveals the brilliance of natural virtue. After all, he who is not stupid is rational, and who is not cowardly and not impudent is courageous and not depraved - chaste, and not unrighteous - righteous. By nature, the mind is understanding, the ability of judgment is righteousness, and the angry principle is courage, and lusty is chastity. Therefore, after taking away the nasty to nature, usually only that which corresponds to nature is found, as after the loss of rust - the natural luster and sparkling of iron.
M. Yes, natural.
P. And if they are natural, then why aren’t they equally common to all who are of the same nature?
[M. They are equally common to all who are of the same nature.]
P. Where does this inequality come from in us?
M. Because we unequally perform the work of nature. So, if all of us, equally, for which we had arisen, performed the work of nature, then all of us would have equal nature and virtue, without accepting more or less.
P. If natural properties are not inherent in us from exercise, but from creation, and virtue is natural, then why do we acquire, through labor and exercise, virtues that are natural?
M. The exercise and the works that accompany it were invented by lovers of virtue only to separate the deception brought into the soul by sensation, and not just to bring virtues from the outside just now - after all, as they say, they have been invested in us from creation. Therefore, as soon as the deception is completely washed away, the soul immediately reveals the brilliance of natural virtue. After all, he who is not stupid is rational, and who is not cowardly and not impudent is courageous and not depraved - chaste, and not unrighteous - righteous. By nature, the mind is understanding, the ability of judgment is righteousness, and the angry principle is courage, and lusty is chastity. Therefore, after taking away the nasty to nature, usually only that which corresponds to nature is found, as after the loss of rust - the natural luster and sparkling of iron.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Виктор Петров