Первый антиклерикал. Хотя нет, первый, пожалуй, Каин.
"А Корей, по природе своей склонный к злоумышленным шуткам и издевательству, стал такую побасенку рассказывать:
– Соседка у меня – вдова с двумя девочками-сиротками. Клочок поля – все имущество ее. Принялась она полоску свою пахать. Приходит Моисей: «Помни, – говорит, – женщина, пахать, запрягши вола с ослом вместе, – нельзя». Приступила она к засеву – Моисей снова тут. «Поля своего, – говорит, – двумя родами семян не засевай». Пришло время жатвы. – «Край поля своего, – предупреждает он ее, – оставь недожатым и забытого от жатвы снопа не подбирай». Приступила к молотьбе. «Давай, – говорит он, – теруму, давай первую десятину, давай вторую десятину». Что делать, закон! Покорилась бедняга, дала. Как дальше быть? Подумала она и решила продать участок и купить себе пару ягнят: будет, думала она, и шерсти на одежду, и от приплода польза. Когда овечки оягнились, пришел Аарон. «Подавай, – говорит, – ягняток сюда, ибо – «каждого первенца должно посвятить Господу». Воля Божия, ничего не поделаешь, – отдала ягняток. Наступило время стрижки – Аарон и тут не заставил себя ждать: «Шерсть первой стрижки принадлежит мне. Так сам Бог повелел».
– Сил моих нет больше, – решила она, – зарежу я овец, и хотя мяса поедят дети мои». Едва успела сделать это, Аарон тут как тут: «Плечо, челюсть и желудок принадлежат мне!» «Боже праведный! – воскликнула она. – И теперь даже, зарезав овечек своих, я не могу спастись от жадности этого человека. Лучше уже я все целиком посвящу Тебе, Господи!» «А если так, – заявил Аарон, – то отдай мне все: все, что Божье, то мое». Забрал всю убоину дочиста и ушел. Так без ничего и осталась несчастная вдова со своими сиротками.
– И все это, – прибавлял Корей, – делается именем Божиим!"
"А Корей, по природе своей склонный к злоумышленным шуткам и издевательству, стал такую побасенку рассказывать:
– Соседка у меня – вдова с двумя девочками-сиротками. Клочок поля – все имущество ее. Принялась она полоску свою пахать. Приходит Моисей: «Помни, – говорит, – женщина, пахать, запрягши вола с ослом вместе, – нельзя». Приступила она к засеву – Моисей снова тут. «Поля своего, – говорит, – двумя родами семян не засевай». Пришло время жатвы. – «Край поля своего, – предупреждает он ее, – оставь недожатым и забытого от жатвы снопа не подбирай». Приступила к молотьбе. «Давай, – говорит он, – теруму, давай первую десятину, давай вторую десятину». Что делать, закон! Покорилась бедняга, дала. Как дальше быть? Подумала она и решила продать участок и купить себе пару ягнят: будет, думала она, и шерсти на одежду, и от приплода польза. Когда овечки оягнились, пришел Аарон. «Подавай, – говорит, – ягняток сюда, ибо – «каждого первенца должно посвятить Господу». Воля Божия, ничего не поделаешь, – отдала ягняток. Наступило время стрижки – Аарон и тут не заставил себя ждать: «Шерсть первой стрижки принадлежит мне. Так сам Бог повелел».
– Сил моих нет больше, – решила она, – зарежу я овец, и хотя мяса поедят дети мои». Едва успела сделать это, Аарон тут как тут: «Плечо, челюсть и желудок принадлежат мне!» «Боже праведный! – воскликнула она. – И теперь даже, зарезав овечек своих, я не могу спастись от жадности этого человека. Лучше уже я все целиком посвящу Тебе, Господи!» «А если так, – заявил Аарон, – то отдай мне все: все, что Божье, то мое». Забрал всю убоину дочиста и ушел. Так без ничего и осталась несчастная вдова со своими сиротками.
– И все это, – прибавлял Корей, – делается именем Божиим!"
The first anti-clerical. Although not, the first is perhaps Cain.
"And Korah, by nature prone to malicious jokes and bullying, began to tell such a fable:
- My neighbor is a widow with two orphaned girls. A patch of field is all her property. She began to plow her strip. Moses comes: “Remember,” he says, “a woman cannot plow, harnessed the ox and donkey together.” She started sowing - Moses is here again. “Do not sow your fields,” he says, “with two kinds of seeds.” Harvest time has come. - "The edge of his field," he warns her, "leave it uncompressed and do not pick up a sheaf forgotten from the harvest." I began to thresh. “Come on,” he says, “Terum, give the first tithe, give the second tithe.” What to do, the law! The poor man submitted, gave. How to be further? She thought and decided to sell the plot and buy a pair of lambs: she would, she thought, use both wool and clothing and offspring. When the lambs got over, Aaron came. "Give me," he says, "the lamb here, for -" every firstborn should be dedicated to the Lord. " God's will, nothing can be done, - gave the lamb. The time has come for a haircut - Aaron did not keep himself waiting: “The hair of the first haircut belongs to me. So God himself commanded. "
“My strengths are no more,” she decided, “I will slaughter the sheep, and although my children will eat the meat.” Hardly had time to do this, Aaron was right there: "The shoulder, jaw and stomach belong to me!" “Good God! - she exclaimed. - And now, even having slaughtered my lambs, I can’t escape the greed of this man. It’s better I’ll dedicate everything entirely to you, Lord! ” “And if so,” said Aaron, “then give me everything: everything that is of God is mine.” He took all the slaughter clean and left. So without anything the unhappy widow and her orphans remained.
“And all this,” Korey added, “is being done in the name of God!”
"And Korah, by nature prone to malicious jokes and bullying, began to tell such a fable:
- My neighbor is a widow with two orphaned girls. A patch of field is all her property. She began to plow her strip. Moses comes: “Remember,” he says, “a woman cannot plow, harnessed the ox and donkey together.” She started sowing - Moses is here again. “Do not sow your fields,” he says, “with two kinds of seeds.” Harvest time has come. - "The edge of his field," he warns her, "leave it uncompressed and do not pick up a sheaf forgotten from the harvest." I began to thresh. “Come on,” he says, “Terum, give the first tithe, give the second tithe.” What to do, the law! The poor man submitted, gave. How to be further? She thought and decided to sell the plot and buy a pair of lambs: she would, she thought, use both wool and clothing and offspring. When the lambs got over, Aaron came. "Give me," he says, "the lamb here, for -" every firstborn should be dedicated to the Lord. " God's will, nothing can be done, - gave the lamb. The time has come for a haircut - Aaron did not keep himself waiting: “The hair of the first haircut belongs to me. So God himself commanded. "
“My strengths are no more,” she decided, “I will slaughter the sheep, and although my children will eat the meat.” Hardly had time to do this, Aaron was right there: "The shoulder, jaw and stomach belong to me!" “Good God! - she exclaimed. - And now, even having slaughtered my lambs, I can’t escape the greed of this man. It’s better I’ll dedicate everything entirely to you, Lord! ” “And if so,” said Aaron, “then give me everything: everything that is of God is mine.” He took all the slaughter clean and left. So without anything the unhappy widow and her orphans remained.
“And all this,” Korey added, “is being done in the name of God!”
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Виктор Петров
![Стас Однолетков -=[strast]=-](https://sun9-39.userapi.com/s/v1/ig2/J28jPY6YbIhuG19pmQRHt0zthGMzZflDPEE_dzKvjZy1PIhYKT4icktB_72axK3iWnO6KfLnBaKYEGOXPlsxj6j6.jpg?size=200x200&quality=95&crop=233,82,817,817&ava=1 "Стас Однолетков -=[strast]=-")
