О некоторых аспектах глобальных проектов
Напомню, что в соответствии с теорией глобальных проектов принципиальный момент произошёл в XVI веке в Европе, в которой была поставлена под сомнение существующая на тот момент более тысячи лет библейская система ценностей (в рамках христианских, исламского и иудейского глобальных проектов). Однозначной версии причины этого события пока не существует, могу только предложить версию.
Итак, к началу XVI века в Европе усилилось локальное похолодание (т.н. малый ледниковый период). Именно в это время стали замерзать каналы в Голландии, замерзала Венецианская лагуна. А на севере Европы всерьёз встал вопрос о жизни или смерти населения ― количество выращиваемого зерна стало меньше, чем необходимо для выживания населения. Иными словами, перед ним возникли два принципиальных вопроса: что съесть «здесь и сейчас» и что сделать, чтобы найти еду в будущем.
Понятно, что решение первого вопроса требовало денег (то есть золота), поскольку на месте нужного количества еды просто больше не произрастало. А золота было мало, собственно, единственным более или менее сконцентрированным их источником были католические монастыри, которые не только многие сотни лет исправно получали «десятину», но и в отличие от феодалов её не тратили. Другое дело, что было не очень понятно, как это золото у монастырей отнять и потратить на богоугодное дело (закупку продовольствия). Как показывает опыт, церковь всегда предпочитает скорее молиться, чем делиться накопленными богатствами.
И вот, 31 октября 1517 года, Мартин Лютер прибивает к двери Замковой церкви в Виттенберге свои «тезисы» ― и начинается Реформация. Первоначально, суть её состояла в том, что не ставилась под сомнение вера в Бога, но выдвигались претензии к католической церкви, что и дало формальную возможность «раскулачить» монастыри. Что и было сделано по всему северу Европы, там, где протестантизм побеждал. И если верить высказанной выше гипотезе ― именно там, где изменения климата сделали прежнюю жизнь невозможной.
Первая из упомянутых проблем была решена ― деньги были найдены. Однако никуда не делась вторая ― нужно было найти источник для получения еды в будущем. И вот здесь произошёл принципиальный момент, который Лютером явно не учитывался, ― в рамках протестантизма был легализован ссудный процент, ранее библейской системой ценностей запрещённый.
Отметим, что если какое-то явление запрещено в рамках библейской системы ценностей, это ещё не значит, что оно не существует. В конце концов, прелюбодеяние или, скажем, гомосексуализм тоже запрещены ― вместе с тем эти явления вполне себе существует всю историю человечества. Отношение между верующими (а в то время верующими были практически все) и заповедями более сложные, чем чёрно-белая система «можно ― нельзя». Однако даже в Средние века у публичных ростовщиков были серьёзные проблемы с общественным статусом, и уж точно эта профессия никак не могла считаться уважаемой.
Отмена запрета на ссудный процент позволила принципиально перестроить хозяйственный механизм. Цеховая система производства, жёстко ориентированная на сохранение стабильных социальных механизмов, сменилась на систему современную, которую мы называем научно-техническим прогрессом. При этом использование ссудного процента требовало постоянного расширения этой системы, что делало новую экономическую модель жёстко агрессивной, старая, феодальная, соприкоснувшись с ней, быстро разрушалась.
Классические примеры такого разрушения ― голодоморы в Индии, которые регулярно устраивали британские колониальные власти. Как писали современники, после начала завоза изготовляемых станками на фабриках тканей, все обочины индийских дорог были усеяны костями индийских ткачей и членов их семей ― они просто не могли конкурировать с автоматизированным производством. Аналогичные процессы начались в Европе в XVI веке, однако они позволили добиться главного ― на севере Европы возникла экономическая модель, которая позволила производить всё возрастающий объём добавленной стоимости, которую можно было обменивать на юге на еду.
Беда в том, что система библейских заповедей едина, и из неё нельзя выкидывать те или иные пункты по своему усмотрению. Для человека верующего это очевидно без дополнительных объяснений, атеисту можно отметить, в частности, что сама библейская система возникла как инструмент сохранения социальной стабильности и отказ от неё, даже частичный, ― это принципиальный отказ даже от потенциальной возможности построения устойчивого общества. Индийские ткачи тому пример.
И вот, к середине XVIII века стало понятно, что то, что получается из библейской системы после разрешения ссудного процента (то есть капиталистический глобальный проект), не в состоянии обеспечить нормальное и стабильное развитие общества. Хотя само по себе развитие обеспечивает. Что-то нужно было менять. Теоретически можно было бы вернуться к прежним вариантам, но тогда нужно было отказываться от научно-технического прогресса. В некотором смысле по этому пути пошел исламский глобальный проект ― и серьёзно проиграл, к XX веку он уже не мог обеспечить построение современного технологического общества.
В общем, главным достижением «ценностной революции» XVI века стало ощущение необходимости прогресса как одной из главных ценностей человечества. Отметим, что с точки зрения религиозной это вовсе не обязательно, но сам факт уже имеет место. И по этой причине выход из кризиса в XVIII веке искали не абы какой, а непременно прогрессистский, то есть обеспечивающий сохранение прогресса как главного условия существования человечества на Земле.
И придумали два варианта. Первый ― простой. Если людям не нравится социальная нестабильность, то это связано не с тем, что плоха капиталистическая система, а с тем, что неправильна сама модель «хорошо ― плохо», построенная на остатках библейской системы ценностей. Так ликвидируем её окончательно! Так мы получаем современный «западный» глобальный проект, построенный на примате «свободы», понимаемой как право любого индивида самому себе выбирать систему ценностей. И «политкорректность» (или «толерантность») как запрет общества эту систему ценностей анализировать и критиковать. Что получилось ― мы можем сегодня воочию наблюдать.
Второй ― посложнее. Суть его в том, что поскольку прогресс останавливать нельзя, то нельзя и отменять ссудный процент. Но он разрушает базовую систему ценностей. Ну, так оставим его, но зато ликвидируем его главное негативное следствие ― частное присвоение ростовщической прибыли! И возникает проект «красный», суть которого в запрете на частное присвоение доходов от ссудного процента, в том числе запретом на частную собственность на средства производства!
Отметим, что противоречие между «красным» и «западным» проектами принципиальное ― один направлен на максимизацию прибыли, другой её запрещает. Мы уже в ХХ веке часто наблюдали их борьбу. Но главное сейчас вот в чём. «Красный» проект потерпел поражение, сегодня у нас на глазах умирает проект «западный», поскольку экономическая система больше не может обеспечить постоянный научно-технический прогресс. Нас неминуемо ждёт появление новых глобальных проектов, быть может, реинкарнация старых. Более того, остановка НТП теоретически позволяет актуализироваться старым религиозным проектам, поскольку сегодня на первое место выходят как раз социальные вопросы. Но возникает вопрос: готовы ли мы (пусть и на время) отказаться от идеи прогресса? Если нет, то никакого другого варианта, кроме «красного» проекта, сегодня не видно. Если да ― то вариантов достаточно много, есть исламский проект, католический, православный, да и другие варианты найдутся. Собственно, активность будут проявлять все. Ну, или почти все. Но главный фактор, который и решит, в каком принципиальном направлении пойдёт человечество, ― это вопрос о том, нужен ли нам прогресс как самодостаточная идея.
У меня нет очевидного ответа на этот вопрос. Пока ясно только одно: если мы выбираем проекты религиозные, то можем получить социальную стабильность, но в рамках глубокого застоя (по сравнению с предыдущими веками). Если «красный» ― то движение может быть достаточно быстрым (например, в рамках уже не научно-технического, а социального прогресса), но готовы ли мы будем к этому после такой встряски, какая нас ожидает в ближайшие годы? Ответа пока нет.
22 июля 2013
Михаил Хазин
Напомню, что в соответствии с теорией глобальных проектов принципиальный момент произошёл в XVI веке в Европе, в которой была поставлена под сомнение существующая на тот момент более тысячи лет библейская система ценностей (в рамках христианских, исламского и иудейского глобальных проектов). Однозначной версии причины этого события пока не существует, могу только предложить версию.
Итак, к началу XVI века в Европе усилилось локальное похолодание (т.н. малый ледниковый период). Именно в это время стали замерзать каналы в Голландии, замерзала Венецианская лагуна. А на севере Европы всерьёз встал вопрос о жизни или смерти населения ― количество выращиваемого зерна стало меньше, чем необходимо для выживания населения. Иными словами, перед ним возникли два принципиальных вопроса: что съесть «здесь и сейчас» и что сделать, чтобы найти еду в будущем.
Понятно, что решение первого вопроса требовало денег (то есть золота), поскольку на месте нужного количества еды просто больше не произрастало. А золота было мало, собственно, единственным более или менее сконцентрированным их источником были католические монастыри, которые не только многие сотни лет исправно получали «десятину», но и в отличие от феодалов её не тратили. Другое дело, что было не очень понятно, как это золото у монастырей отнять и потратить на богоугодное дело (закупку продовольствия). Как показывает опыт, церковь всегда предпочитает скорее молиться, чем делиться накопленными богатствами.
И вот, 31 октября 1517 года, Мартин Лютер прибивает к двери Замковой церкви в Виттенберге свои «тезисы» ― и начинается Реформация. Первоначально, суть её состояла в том, что не ставилась под сомнение вера в Бога, но выдвигались претензии к католической церкви, что и дало формальную возможность «раскулачить» монастыри. Что и было сделано по всему северу Европы, там, где протестантизм побеждал. И если верить высказанной выше гипотезе ― именно там, где изменения климата сделали прежнюю жизнь невозможной.
Первая из упомянутых проблем была решена ― деньги были найдены. Однако никуда не делась вторая ― нужно было найти источник для получения еды в будущем. И вот здесь произошёл принципиальный момент, который Лютером явно не учитывался, ― в рамках протестантизма был легализован ссудный процент, ранее библейской системой ценностей запрещённый.
Отметим, что если какое-то явление запрещено в рамках библейской системы ценностей, это ещё не значит, что оно не существует. В конце концов, прелюбодеяние или, скажем, гомосексуализм тоже запрещены ― вместе с тем эти явления вполне себе существует всю историю человечества. Отношение между верующими (а в то время верующими были практически все) и заповедями более сложные, чем чёрно-белая система «можно ― нельзя». Однако даже в Средние века у публичных ростовщиков были серьёзные проблемы с общественным статусом, и уж точно эта профессия никак не могла считаться уважаемой.
Отмена запрета на ссудный процент позволила принципиально перестроить хозяйственный механизм. Цеховая система производства, жёстко ориентированная на сохранение стабильных социальных механизмов, сменилась на систему современную, которую мы называем научно-техническим прогрессом. При этом использование ссудного процента требовало постоянного расширения этой системы, что делало новую экономическую модель жёстко агрессивной, старая, феодальная, соприкоснувшись с ней, быстро разрушалась.
Классические примеры такого разрушения ― голодоморы в Индии, которые регулярно устраивали британские колониальные власти. Как писали современники, после начала завоза изготовляемых станками на фабриках тканей, все обочины индийских дорог были усеяны костями индийских ткачей и членов их семей ― они просто не могли конкурировать с автоматизированным производством. Аналогичные процессы начались в Европе в XVI веке, однако они позволили добиться главного ― на севере Европы возникла экономическая модель, которая позволила производить всё возрастающий объём добавленной стоимости, которую можно было обменивать на юге на еду.
Беда в том, что система библейских заповедей едина, и из неё нельзя выкидывать те или иные пункты по своему усмотрению. Для человека верующего это очевидно без дополнительных объяснений, атеисту можно отметить, в частности, что сама библейская система возникла как инструмент сохранения социальной стабильности и отказ от неё, даже частичный, ― это принципиальный отказ даже от потенциальной возможности построения устойчивого общества. Индийские ткачи тому пример.
И вот, к середине XVIII века стало понятно, что то, что получается из библейской системы после разрешения ссудного процента (то есть капиталистический глобальный проект), не в состоянии обеспечить нормальное и стабильное развитие общества. Хотя само по себе развитие обеспечивает. Что-то нужно было менять. Теоретически можно было бы вернуться к прежним вариантам, но тогда нужно было отказываться от научно-технического прогресса. В некотором смысле по этому пути пошел исламский глобальный проект ― и серьёзно проиграл, к XX веку он уже не мог обеспечить построение современного технологического общества.
В общем, главным достижением «ценностной революции» XVI века стало ощущение необходимости прогресса как одной из главных ценностей человечества. Отметим, что с точки зрения религиозной это вовсе не обязательно, но сам факт уже имеет место. И по этой причине выход из кризиса в XVIII веке искали не абы какой, а непременно прогрессистский, то есть обеспечивающий сохранение прогресса как главного условия существования человечества на Земле.
И придумали два варианта. Первый ― простой. Если людям не нравится социальная нестабильность, то это связано не с тем, что плоха капиталистическая система, а с тем, что неправильна сама модель «хорошо ― плохо», построенная на остатках библейской системы ценностей. Так ликвидируем её окончательно! Так мы получаем современный «западный» глобальный проект, построенный на примате «свободы», понимаемой как право любого индивида самому себе выбирать систему ценностей. И «политкорректность» (или «толерантность») как запрет общества эту систему ценностей анализировать и критиковать. Что получилось ― мы можем сегодня воочию наблюдать.
Второй ― посложнее. Суть его в том, что поскольку прогресс останавливать нельзя, то нельзя и отменять ссудный процент. Но он разрушает базовую систему ценностей. Ну, так оставим его, но зато ликвидируем его главное негативное следствие ― частное присвоение ростовщической прибыли! И возникает проект «красный», суть которого в запрете на частное присвоение доходов от ссудного процента, в том числе запретом на частную собственность на средства производства!
Отметим, что противоречие между «красным» и «западным» проектами принципиальное ― один направлен на максимизацию прибыли, другой её запрещает. Мы уже в ХХ веке часто наблюдали их борьбу. Но главное сейчас вот в чём. «Красный» проект потерпел поражение, сегодня у нас на глазах умирает проект «западный», поскольку экономическая система больше не может обеспечить постоянный научно-технический прогресс. Нас неминуемо ждёт появление новых глобальных проектов, быть может, реинкарнация старых. Более того, остановка НТП теоретически позволяет актуализироваться старым религиозным проектам, поскольку сегодня на первое место выходят как раз социальные вопросы. Но возникает вопрос: готовы ли мы (пусть и на время) отказаться от идеи прогресса? Если нет, то никакого другого варианта, кроме «красного» проекта, сегодня не видно. Если да ― то вариантов достаточно много, есть исламский проект, католический, православный, да и другие варианты найдутся. Собственно, активность будут проявлять все. Ну, или почти все. Но главный фактор, который и решит, в каком принципиальном направлении пойдёт человечество, ― это вопрос о том, нужен ли нам прогресс как самодостаточная идея.
У меня нет очевидного ответа на этот вопрос. Пока ясно только одно: если мы выбираем проекты религиозные, то можем получить социальную стабильность, но в рамках глубокого застоя (по сравнению с предыдущими веками). Если «красный» ― то движение может быть достаточно быстрым (например, в рамках уже не научно-технического, а социального прогресса), но готовы ли мы будем к этому после такой встряски, какая нас ожидает в ближайшие годы? Ответа пока нет.
22 июля 2013
Михаил Хазин
About some aspects of global projects
Let me remind you that, in accordance with the theory of global projects, a fundamental moment occurred in the 16th century in Europe, in which the biblical value system that existed at that time for more than a thousand years was questioned (within the framework of Christian, Islamic and Jewish global projects). A clear version of the reason for this event does not yet exist, I can only offer a version.
So, by the beginning of the 16th century, local cooling had intensified in Europe (the so-called small ice age). It was at this time that the canals in Holland began to freeze, the Venetian lagoon froze. And in the north of Europe the question arose about the life or death of the population - the amount of grain grown has become less than is necessary for the survival of the population. In other words, two fundamental questions arose before him: what to eat “here and now” and what to do in order to find food in the future.
It is clear that the solution to the first question required money (that is, gold), because in place of the right amount of food simply did not grow anymore. And there was little gold, in fact, their only more or less concentrated source was the Catholic monasteries, which not only for many hundreds of years regularly received tithes, but, unlike the feudal lords, they did not spend it. Another thing is that it was not very clear how to take this gold from monasteries and spend it on charitable business (purchase of food). As experience shows, the church always prefers to pray rather than share the accumulated wealth.
And so, on October 31, 1517, Martin Luther nails his "theses" to the door of the Castle Church in Wittenberg - and the Reformation begins. Initially, its essence was that faith in God was not called into question, but claims were made to the Catholic Church, which provided a formal opportunity to “dispossess” the monasteries. Which was done throughout the north of Europe, where Protestantism won. And if you believe the hypothesis stated above - exactly where climate change has made the former life impossible.
The first of the problems mentioned was solved - the money was found. However, the second did not go anywhere - it was necessary to find a source for food in the future. And here a fundamental moment occurred, which Luther clearly did not take into account - within the framework of Protestantism the loan interest was legalized, which was previously forbidden by the biblical system of values.
Note that if any phenomenon is prohibited within the framework of the biblical system of values, this does not mean that it does not exist. In the end, adultery or, say, homosexuality is also prohibited - at the same time, these phenomena completely exist for all of human history. The relationship between believers (and at that time there were almost all believers) and the commandments are more complex than the black-and-white “you can - can't” system. However, even in the Middle Ages, public money-lenders had serious problems with social status, and certainly this profession could not be considered respected.
The lifting of the ban on loan interest allowed a fundamental restructuring of the economic mechanism. The workshop production system, strictly oriented towards maintaining stable social mechanisms, has been replaced by a modern system, which we call scientific and technological progress. Moreover, the use of loan interest required the continuous expansion of this system, which made the new economic model highly aggressive, the old, feudal, in contact with it, quickly collapsed.
The classic examples of this destruction are the famines in India, which were regularly organized by the British colonial authorities. According to contemporaries, after the start of the delivery of fabricated by machine tools in factories, all the curbs of Indian roads were dotted with bones of Indian weavers and members of their families - they simply could not compete with automated production. Similar processes began in Europe in the sixteenth century, but they allowed achieving the main thing - in the north of Europe an economic model emerged that allowed us to produce an ever-increasing amount of added value that could be exchanged in the south for food.
The trouble is that the system of biblical commandments is one, and you cannot throw out certain points from it at your own discretion. For a believer, this is obvious without additional explanations; it is possible for an atheist to note, in particular, that the biblical system itself emerged as an instrument for maintaining social stability and rejection of it, even partial, is a fundamental rejection of even the potential for building a sustainable society. Indian weavers are an example.
And so, by the middle of the XVIII century, it became clear that what is obtained from the biblical system after the loan interest is resolved (that is, a capitalist global project) is not able to ensure the normal and stable development of society. Although development in itself provides. Something had to be changed. Theoretically, it would be possible to return to the previous options, but then it was necessary to abandon scientific and technological progress. In a sense, this path went
Let me remind you that, in accordance with the theory of global projects, a fundamental moment occurred in the 16th century in Europe, in which the biblical value system that existed at that time for more than a thousand years was questioned (within the framework of Christian, Islamic and Jewish global projects). A clear version of the reason for this event does not yet exist, I can only offer a version.
So, by the beginning of the 16th century, local cooling had intensified in Europe (the so-called small ice age). It was at this time that the canals in Holland began to freeze, the Venetian lagoon froze. And in the north of Europe the question arose about the life or death of the population - the amount of grain grown has become less than is necessary for the survival of the population. In other words, two fundamental questions arose before him: what to eat “here and now” and what to do in order to find food in the future.
It is clear that the solution to the first question required money (that is, gold), because in place of the right amount of food simply did not grow anymore. And there was little gold, in fact, their only more or less concentrated source was the Catholic monasteries, which not only for many hundreds of years regularly received tithes, but, unlike the feudal lords, they did not spend it. Another thing is that it was not very clear how to take this gold from monasteries and spend it on charitable business (purchase of food). As experience shows, the church always prefers to pray rather than share the accumulated wealth.
And so, on October 31, 1517, Martin Luther nails his "theses" to the door of the Castle Church in Wittenberg - and the Reformation begins. Initially, its essence was that faith in God was not called into question, but claims were made to the Catholic Church, which provided a formal opportunity to “dispossess” the monasteries. Which was done throughout the north of Europe, where Protestantism won. And if you believe the hypothesis stated above - exactly where climate change has made the former life impossible.
The first of the problems mentioned was solved - the money was found. However, the second did not go anywhere - it was necessary to find a source for food in the future. And here a fundamental moment occurred, which Luther clearly did not take into account - within the framework of Protestantism the loan interest was legalized, which was previously forbidden by the biblical system of values.
Note that if any phenomenon is prohibited within the framework of the biblical system of values, this does not mean that it does not exist. In the end, adultery or, say, homosexuality is also prohibited - at the same time, these phenomena completely exist for all of human history. The relationship between believers (and at that time there were almost all believers) and the commandments are more complex than the black-and-white “you can - can't” system. However, even in the Middle Ages, public money-lenders had serious problems with social status, and certainly this profession could not be considered respected.
The lifting of the ban on loan interest allowed a fundamental restructuring of the economic mechanism. The workshop production system, strictly oriented towards maintaining stable social mechanisms, has been replaced by a modern system, which we call scientific and technological progress. Moreover, the use of loan interest required the continuous expansion of this system, which made the new economic model highly aggressive, the old, feudal, in contact with it, quickly collapsed.
The classic examples of this destruction are the famines in India, which were regularly organized by the British colonial authorities. According to contemporaries, after the start of the delivery of fabricated by machine tools in factories, all the curbs of Indian roads were dotted with bones of Indian weavers and members of their families - they simply could not compete with automated production. Similar processes began in Europe in the sixteenth century, but they allowed achieving the main thing - in the north of Europe an economic model emerged that allowed us to produce an ever-increasing amount of added value that could be exchanged in the south for food.
The trouble is that the system of biblical commandments is one, and you cannot throw out certain points from it at your own discretion. For a believer, this is obvious without additional explanations; it is possible for an atheist to note, in particular, that the biblical system itself emerged as an instrument for maintaining social stability and rejection of it, even partial, is a fundamental rejection of even the potential for building a sustainable society. Indian weavers are an example.
And so, by the middle of the XVIII century, it became clear that what is obtained from the biblical system after the loan interest is resolved (that is, a capitalist global project) is not able to ensure the normal and stable development of society. Although development in itself provides. Something had to be changed. Theoretically, it would be possible to return to the previous options, but then it was necessary to abandon scientific and technological progress. In a sense, this path went
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Артур Арутюнян
