Уже все обсосали новость про "наказание за тунеядство"? Так вот, этим людям ответили ещё в прошлом веке:
"Странное безумие овладело рабочими классами тех стран, в которых царит капиталистическая цивилизация, и именно оно, это безумие, порождает все индивидуальные и общественные бедствия, которые вот уже два века мучат человечество. Безумие это — любовь к труду, бешеная страсть к которому истощает жизненные силы людей и их потомства. Вместо того чтобы противодействовать этому безумному заблуждению, попы, экономисты и моралисты объявили труд святым, превратили его в священнодействие. Люди слепые и ограниченные, они захотели быть умнее своего бога; слабые и жалкие, они желали реабилитировать то, что их бог проклял. Я, — не христианин, не моралист и не экономист, — апеллирую на их решение к суду их бога; на их религиозные, моральные, свободомыслящие проповеди — к ужасным последствиям труда в капиталистическом обществе.
В капиталистическом обществе труд есть причина духовного вырождения и физического уродства. Сравните чистокровную лошадь конюшни Ротшильда, имеющую в своем услужении целую свору двуруких рабов, с неповоротливой нормандской клячей, которая пашет землю, тащит навоз, свозит собранную жатву. Посмотрите на благородного дикаря, которому миссионеры торговли и коммивояжеры религии не привили еще вместе с христианством сифилиса и любви к труду, и сравните его с нашими несчастными рабами машины.
Если мы хотим в нашей цивилизованной Европе найти еще следы первобытной человеческой красоты, то нам нужно обратиться к тем нациям, у которых экономический предрассудок не искоренил еще ненависти к труду. Испания, которая, увы, уже вырождается, может еще хвастать, что у нее меньше фабрик, чем у нас казарм и тюрем, зато художник приходит в восторг, глядя на смелого, с загоревшим, словно каштан, лицом, прямого и гибкого, как стальной клинок, андалузца. И сердце трепещет от радости, когда видишь величественно драпирующегося в свой дырявый плащ испанского нищего, который обращается к какому–нибудь герцогу Оссуна со словом «amigo» (друг). Для испанца, в котором еще дремлет первобытный зверь, труд является наихудшим рабством.
И греки также в эпоху расцвета питали к труду одно только презрение: работать разрешалось одним лишь рабам, свободный же человек знал только гимнастику тела и духовные наслаждения. Это было время Аристотеля, Фидия, Аристофана, — время, когда кучка храбрецов при Марафоне уничтожила полчища Азии, которую вскоре после этого завоевал Александр. Философы древности внушали презрение к труду, который, по их учению, унижает свободного человека; поэты воспевали леность, этот дар богов: «О Мелибей, бог дал нам эту праздность», — поет Виргилий..."
По ссылке полный текст.
"Странное безумие овладело рабочими классами тех стран, в которых царит капиталистическая цивилизация, и именно оно, это безумие, порождает все индивидуальные и общественные бедствия, которые вот уже два века мучат человечество. Безумие это — любовь к труду, бешеная страсть к которому истощает жизненные силы людей и их потомства. Вместо того чтобы противодействовать этому безумному заблуждению, попы, экономисты и моралисты объявили труд святым, превратили его в священнодействие. Люди слепые и ограниченные, они захотели быть умнее своего бога; слабые и жалкие, они желали реабилитировать то, что их бог проклял. Я, — не христианин, не моралист и не экономист, — апеллирую на их решение к суду их бога; на их религиозные, моральные, свободомыслящие проповеди — к ужасным последствиям труда в капиталистическом обществе.
В капиталистическом обществе труд есть причина духовного вырождения и физического уродства. Сравните чистокровную лошадь конюшни Ротшильда, имеющую в своем услужении целую свору двуруких рабов, с неповоротливой нормандской клячей, которая пашет землю, тащит навоз, свозит собранную жатву. Посмотрите на благородного дикаря, которому миссионеры торговли и коммивояжеры религии не привили еще вместе с христианством сифилиса и любви к труду, и сравните его с нашими несчастными рабами машины.
Если мы хотим в нашей цивилизованной Европе найти еще следы первобытной человеческой красоты, то нам нужно обратиться к тем нациям, у которых экономический предрассудок не искоренил еще ненависти к труду. Испания, которая, увы, уже вырождается, может еще хвастать, что у нее меньше фабрик, чем у нас казарм и тюрем, зато художник приходит в восторг, глядя на смелого, с загоревшим, словно каштан, лицом, прямого и гибкого, как стальной клинок, андалузца. И сердце трепещет от радости, когда видишь величественно драпирующегося в свой дырявый плащ испанского нищего, который обращается к какому–нибудь герцогу Оссуна со словом «amigo» (друг). Для испанца, в котором еще дремлет первобытный зверь, труд является наихудшим рабством.
И греки также в эпоху расцвета питали к труду одно только презрение: работать разрешалось одним лишь рабам, свободный же человек знал только гимнастику тела и духовные наслаждения. Это было время Аристотеля, Фидия, Аристофана, — время, когда кучка храбрецов при Марафоне уничтожила полчища Азии, которую вскоре после этого завоевал Александр. Философы древности внушали презрение к труду, который, по их учению, унижает свободного человека; поэты воспевали леность, этот дар богов: «О Мелибей, бог дал нам эту праздность», — поет Виргилий..."
По ссылке полный текст.
Already everyone sucked the news about the "punishment for parasitism"? So, these people were answered in the last century:
"A strange madness has taken hold of the working classes of those countries in which capitalist civilization reigns, and it is this madness that gives rise to all individual and social calamities that have plagued humanity for two centuries. Madness is a love of work, a frenzied passion for which depletes life's forces of people and their offspring. Instead of counteracting this crazy error, priests, economists and moralists declared work a saint, turned it into a sacred action. People blind and limited, they wanted to be smarter than their og; weak and miserable, they wanted to rehabilitate that their god had cursed.I - not a Christian, not a moralist and not an economist - appeal their decision to the court of their god; on their religious, moral, free-thinking sermons - to terrible consequences labor in a capitalist society.
In a capitalist society, labor is the cause of spiritual degeneration and physical deformity. Compare the thoroughbred horse of the Rothschild stable, which has in its service a whole bunch of two-handed slaves, with the clumsy Norman nags, which plows the land, drags manure, and brings together the harvested harvest. Look at the noble savage, whom the missionaries of commerce and traveling salesmen of religion have not yet instilled syphilis and love of work with Christianity, and compare it with our unfortunate slaves of the machine.
If we want to find even traces of primitive human beauty in our civilized Europe, then we need to turn to those nations for which economic prejudice has not yet uprooted hatred of work. Spain, which, alas, is already degenerating, can still boast that it has fewer factories than our barracks and prisons, but the artist is delighted to look at the brave, with his face tanned like a chestnut, straight and flexible, like steel blade, andalusian. And the heart trembles with joy when you see a Spanish pauper majestically draping himself into his holey cloak, who speaks to some duke of Ossuna with the word "amigo" (friend). For the Spaniard, in whom the primeval beast still slumbers, labor is the worst slavery.
And the Greeks also in their heyday had only contempt for work: only slaves were allowed to work, while a free man knew only body gymnastics and spiritual pleasures. It was the time of Aristotle, Phidias, Aristophanes, the time when a handful of brave men at the Marathon destroyed the hordes of Asia that Alexander conquered shortly afterwards. The philosophers of antiquity inspired contempt for labor, which, according to their teachings, humiliates a free man; poets sang laziness, this gift of the gods: “O Melibey, God has given us this idleness,” Virgil sings ... "
The link is the full text.
"A strange madness has taken hold of the working classes of those countries in which capitalist civilization reigns, and it is this madness that gives rise to all individual and social calamities that have plagued humanity for two centuries. Madness is a love of work, a frenzied passion for which depletes life's forces of people and their offspring. Instead of counteracting this crazy error, priests, economists and moralists declared work a saint, turned it into a sacred action. People blind and limited, they wanted to be smarter than their og; weak and miserable, they wanted to rehabilitate that their god had cursed.I - not a Christian, not a moralist and not an economist - appeal their decision to the court of their god; on their religious, moral, free-thinking sermons - to terrible consequences labor in a capitalist society.
In a capitalist society, labor is the cause of spiritual degeneration and physical deformity. Compare the thoroughbred horse of the Rothschild stable, which has in its service a whole bunch of two-handed slaves, with the clumsy Norman nags, which plows the land, drags manure, and brings together the harvested harvest. Look at the noble savage, whom the missionaries of commerce and traveling salesmen of religion have not yet instilled syphilis and love of work with Christianity, and compare it with our unfortunate slaves of the machine.
If we want to find even traces of primitive human beauty in our civilized Europe, then we need to turn to those nations for which economic prejudice has not yet uprooted hatred of work. Spain, which, alas, is already degenerating, can still boast that it has fewer factories than our barracks and prisons, but the artist is delighted to look at the brave, with his face tanned like a chestnut, straight and flexible, like steel blade, andalusian. And the heart trembles with joy when you see a Spanish pauper majestically draping himself into his holey cloak, who speaks to some duke of Ossuna with the word "amigo" (friend). For the Spaniard, in whom the primeval beast still slumbers, labor is the worst slavery.
And the Greeks also in their heyday had only contempt for work: only slaves were allowed to work, while a free man knew only body gymnastics and spiritual pleasures. It was the time of Aristotle, Phidias, Aristophanes, the time when a handful of brave men at the Marathon destroyed the hordes of Asia that Alexander conquered shortly afterwards. The philosophers of antiquity inspired contempt for labor, which, according to their teachings, humiliates a free man; poets sang laziness, this gift of the gods: “O Melibey, God has given us this idleness,” Virgil sings ... "
The link is the full text.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юрий Соколов
