Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди́тся над докладом.
Присутствие кончается. И вот —
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор...
А мертвеца — к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем — изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка — дура и супруг — дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки,
Но лязг костей музы́кой заглушон...
Он крепко жмет приятельские руки —
Живым, живым казаться должен он!
Лишь у колонны встретится очами
С подругою — она, как он, мертва.
За их условно-светскими речами
Ты слышишь настоящие слова:
«Усталый друг, мне странно в этом зале». —
«Усталый друг, могила холодна». —
«Уж полночь». — «Да, но вы не приглашали
На вальс NN. Она в вас влюблена…»
А там — NN уж ищет взором страстным
Его, его — с волнением в крови...
В её лице, девически прекрасном,
Бессмысленный восторг живой любви...
Он шепчет ей незначащие речи,
Пленительные для живых слова,
И смотрит он, как розовеют плечи,
Как на плечо склонилась голова...
И острый яд привычно-светской злости
С нездешней злостью расточает он...
«Как он умён! Как он в меня влюблён!»
В её ушах — нездешний, странный звон:
То кости лязгают о кости.
19 февраля 1912
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди́тся над докладом.
Присутствие кончается. И вот —
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор...
А мертвеца — к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем — изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка — дура и супруг — дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки,
Но лязг костей музы́кой заглушон...
Он крепко жмет приятельские руки —
Живым, живым казаться должен он!
Лишь у колонны встретится очами
С подругою — она, как он, мертва.
За их условно-светскими речами
Ты слышишь настоящие слова:
«Усталый друг, мне странно в этом зале». —
«Усталый друг, могила холодна». —
«Уж полночь». — «Да, но вы не приглашали
На вальс NN. Она в вас влюблена…»
А там — NN уж ищет взором страстным
Его, его — с волнением в крови...
В её лице, девически прекрасном,
Бессмысленный восторг живой любви...
Он шепчет ей незначащие речи,
Пленительные для живых слова,
И смотрит он, как розовеют плечи,
Как на плечо склонилась голова...
И острый яд привычно-светской злости
С нездешней злостью расточает он...
«Как он умён! Как он в меня влюблён!»
В её ушах — нездешний, странный звон:
То кости лязгают о кости.
19 февраля 1912
How hard it is for a dead man
Alive and passionate pretend!
But we must, we must rub ourselves into society,
Hiding a clank of bones for a career ...
The living are sleeping. The dead man rises from the tomb
And goes to the bank, and goes to court, to the Senate ...
The whiter the night, the blacker the anger
And the feathers creak triumphantly.
The dead man has been working on the report all day.
The presence is ending. And so -
He whispers, wagging backwards
Senator humorous joke ...
It’s evening. Light rain splashed with mud
Passers-by, and at home, and other nonsense ...
And the dead man - to another disgrace
The rattle carries a taxi.
The hall is crowded and multicolumn
The dead man hurries. On it - an elegant tailcoat.
He is given a supportive smile
The mistress is a fool and her husband is a fool.
He was exhausted from the day of official boredom,
But the clang of bones is drowned out by music ...
He shakes hands with friends
Alive, alive, he must seem!
Only at the column meet eyes
With a friend - she, like him, is dead.
For their conditional speeches
Do you hear the real words:
"Tired friend, I find it strange in this room." -
"Tired friend, the grave is cold." -
"Already midnight." “Yes, but you did not invite
To Waltz NN. She is in love with you ... "
And there - NN is already looking passionately
Him, him - with excitement in the blood ...
In her face, girlishly beautiful
The senseless delight of living love ...
He whispers to her insignificant speeches,
Captivating words for the living,
And he watches the shoulders turn pink
As the head bowed over my shoulder ...
And the sharp poison of habitual secular anger
With outward anger, he lavishes ...
“How smart he is! How in love with me he is! ”
In her ears is an alien, strange ringing:
That bones clang about the bones.
February 19, 1912
Alive and passionate pretend!
But we must, we must rub ourselves into society,
Hiding a clank of bones for a career ...
The living are sleeping. The dead man rises from the tomb
And goes to the bank, and goes to court, to the Senate ...
The whiter the night, the blacker the anger
And the feathers creak triumphantly.
The dead man has been working on the report all day.
The presence is ending. And so -
He whispers, wagging backwards
Senator humorous joke ...
It’s evening. Light rain splashed with mud
Passers-by, and at home, and other nonsense ...
And the dead man - to another disgrace
The rattle carries a taxi.
The hall is crowded and multicolumn
The dead man hurries. On it - an elegant tailcoat.
He is given a supportive smile
The mistress is a fool and her husband is a fool.
He was exhausted from the day of official boredom,
But the clang of bones is drowned out by music ...
He shakes hands with friends
Alive, alive, he must seem!
Only at the column meet eyes
With a friend - she, like him, is dead.
For their conditional speeches
Do you hear the real words:
"Tired friend, I find it strange in this room." -
"Tired friend, the grave is cold." -
"Already midnight." “Yes, but you did not invite
To Waltz NN. She is in love with you ... "
And there - NN is already looking passionately
Him, him - with excitement in the blood ...
In her face, girlishly beautiful
The senseless delight of living love ...
He whispers to her insignificant speeches,
Captivating words for the living,
And he watches the shoulders turn pink
As the head bowed over my shoulder ...
And the sharp poison of habitual secular anger
With outward anger, he lavishes ...
“How smart he is! How in love with me he is! ”
In her ears is an alien, strange ringing:
That bones clang about the bones.
February 19, 1912
У записи 6 лайков,
1 репостов,
254 просмотров.
1 репостов,
254 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юлия Филиппова
