Всё так, как я хотел.
Я живу на краю города; или я могу в это верить. У меня на окне — масляная лампада. Я много работаю и учусь. Снаружи дует ветер и падает дождь. Он настолько тяжёлый, что иначе нельзя сказать: падает дождь. Я должен переводить книгу, а сейчас я ложусь спать, но ещё могу посидеть несколько минут, и записать то, что со мной.
Я не говорю ни к кому, и мне иногда грустно от этого, потому что любовь — это когда Ты можешь рассказать о себе другому, не грубо, не пошло, но о том, о чём ты действительно думаешь. Жаль, что я не могу этого сделать. Но я уже научился говорить об этом главном и значимом сам с собой.
Но больше мышления меня занимает чувство. Я уже научился прощать внутреннему чувству то, что оно есть. Мне больше не страшно быть собой, и я не хочу сбрасывать то бремя, которое называется сердце. Мне хорошо с ним. Я знаю: когда счастье — я не должен объяснять, что же это. Когда несчастье — я знаю, как это объяснить себе; я знаю, как и зачем это несчастье приходит. И у меня есть роскошь видеть в этом несчастье знак, и не держать ни на кого ни зла, ни обиды. Я заработал эту роскошь.
Снаружи падает дождь и дальняя башня, то скрыта низкими горными облаками, то снова видна. Красный штормовой фонарь освещает фиолетовое небо. Лампада у окна светит и отражается в стекле и в узоре капель. Паратаксис этой жизни должен отразится в дробном узоре этого текста. Я сочиняю стихи о воображаемой руке, поднимающей солнце. Сейчас я выключу компьютер, и в комнате станет совсем темно; я лягу в холодную постель, но она быстро согреется. Я буду засыпать под звук холодного дождя.
Я живу на краю города; или я могу в это верить. У меня на окне — масляная лампада. Я много работаю и учусь. Снаружи дует ветер и падает дождь. Он настолько тяжёлый, что иначе нельзя сказать: падает дождь. Я должен переводить книгу, а сейчас я ложусь спать, но ещё могу посидеть несколько минут, и записать то, что со мной.
Я не говорю ни к кому, и мне иногда грустно от этого, потому что любовь — это когда Ты можешь рассказать о себе другому, не грубо, не пошло, но о том, о чём ты действительно думаешь. Жаль, что я не могу этого сделать. Но я уже научился говорить об этом главном и значимом сам с собой.
Но больше мышления меня занимает чувство. Я уже научился прощать внутреннему чувству то, что оно есть. Мне больше не страшно быть собой, и я не хочу сбрасывать то бремя, которое называется сердце. Мне хорошо с ним. Я знаю: когда счастье — я не должен объяснять, что же это. Когда несчастье — я знаю, как это объяснить себе; я знаю, как и зачем это несчастье приходит. И у меня есть роскошь видеть в этом несчастье знак, и не держать ни на кого ни зла, ни обиды. Я заработал эту роскошь.
Снаружи падает дождь и дальняя башня, то скрыта низкими горными облаками, то снова видна. Красный штормовой фонарь освещает фиолетовое небо. Лампада у окна светит и отражается в стекле и в узоре капель. Паратаксис этой жизни должен отразится в дробном узоре этого текста. Я сочиняю стихи о воображаемой руке, поднимающей солнце. Сейчас я выключу компьютер, и в комнате станет совсем темно; я лягу в холодную постель, но она быстро согреется. Я буду засыпать под звук холодного дождя.
Everything is as I wanted.
I live on the edge of town; or I can believe it. I have an oil lamp on my window. I work and study a lot. Outside, the wind blows and rain falls. It is so heavy that it cannot be said otherwise: rain is falling. I have to translate the book, and now I go to bed, but I can still sit for a few minutes and write down what is with me.
I don’t speak to anyone, and sometimes I’m sad because of this, because love is when you can tell someone else about yourself, it’s not rude, it doesn’t go, but what you really think about. I wish I could do that. But I have already learned to talk about this main and significant with myself.
But thinking is more about feeling. I have already learned to forgive the inner feeling that it is. I’m no longer afraid of being myself, and I don’t want to relieve the burden called the heart. I feel good with him. I know: when happiness is - I should not explain what it is. When unhappiness - I know how to explain it to myself; I know how and why this misfortune comes. And I have the luxury of seeing a sign in this misfortune, and not holding any evil or resentment against anyone. I have earned this luxury.
Outside, rain falls and the distant tower, now hidden by low mountain clouds, is now visible again. A red storm lantern illuminates the purple sky. The lamp at the window shines and is reflected in the glass and in the pattern of drops. The parataxis of this life should be reflected in the fractional pattern of this text. I compose poems about an imaginary hand raising the sun. Now I turn off the computer, and the room will be completely dark; I will lie in a cold bed, but she will quickly warm up. I will fall asleep to the sound of cold rain.
I live on the edge of town; or I can believe it. I have an oil lamp on my window. I work and study a lot. Outside, the wind blows and rain falls. It is so heavy that it cannot be said otherwise: rain is falling. I have to translate the book, and now I go to bed, but I can still sit for a few minutes and write down what is with me.
I don’t speak to anyone, and sometimes I’m sad because of this, because love is when you can tell someone else about yourself, it’s not rude, it doesn’t go, but what you really think about. I wish I could do that. But I have already learned to talk about this main and significant with myself.
But thinking is more about feeling. I have already learned to forgive the inner feeling that it is. I’m no longer afraid of being myself, and I don’t want to relieve the burden called the heart. I feel good with him. I know: when happiness is - I should not explain what it is. When unhappiness - I know how to explain it to myself; I know how and why this misfortune comes. And I have the luxury of seeing a sign in this misfortune, and not holding any evil or resentment against anyone. I have earned this luxury.
Outside, rain falls and the distant tower, now hidden by low mountain clouds, is now visible again. A red storm lantern illuminates the purple sky. The lamp at the window shines and is reflected in the glass and in the pattern of drops. The parataxis of this life should be reflected in the fractional pattern of this text. I compose poems about an imaginary hand raising the sun. Now I turn off the computer, and the room will be completely dark; I will lie in a cold bed, but she will quickly warm up. I will fall asleep to the sound of cold rain.
У записи 12 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
