— Жизнь уходит, и я понимаю, что я не успею залайкать все посты своих друзей...
Рыдания сотрясали его. Я знал, что он был поэтом, но я не знал его с этой, потрясяюще тонкой стороны.
— И котики... Я... — он захлёбывался слёзами — я не успею зарепостить их всех.
Так продолжалось ещё несколько минут. Он утёр слезы, сел ровнее и сказал мне:
— Ты знаешь, в сутках, кажется, шестьдесят тысяч секунд. Если лайкать каждую секунду пост, я всё равно, не залайкаю всё. Про меня забудут.
Мне было сложно что-то на это сказать, но я решил его приободрить:
— Миша, в сутках около восьмидесяти тысяч секунд, это примерно на треть лучше.
Математика не была моей сильной стороной. Чуткий, как лошадка Фру-Фру, он заметил подвох и схватил стул, чтобы тут же со всей силой бросить его оземь.
— Котиков всё равно больше! — прохрипел он и обессилено лёг на землю.
Кажется, истерика кончалась. Но внутри у меня похолодело и заныло в почках. "В общем-то, он прав, всех котиков действительно не залайкаешь". Я решил оставить эту мысль при себе. Я мысленно представил себе бесконечный ряд весёлых котиков, которых запостят школьницы и айтишники, после того, как я умру, и мне стало почти так же бесконечно жалко себя.
Я залез в свой айфон, открыл инстик и стал лайкать незнакомым баб. На душе стало противно, но ощутимо легче. Миша продолжал лежать на полу, скорчившись и громко дыша. "Если сделать из этого гифку и подписать смешно, можно будет повесить на форчане" — подумал я.
Рыдания сотрясали его. Я знал, что он был поэтом, но я не знал его с этой, потрясяюще тонкой стороны.
— И котики... Я... — он захлёбывался слёзами — я не успею зарепостить их всех.
Так продолжалось ещё несколько минут. Он утёр слезы, сел ровнее и сказал мне:
— Ты знаешь, в сутках, кажется, шестьдесят тысяч секунд. Если лайкать каждую секунду пост, я всё равно, не залайкаю всё. Про меня забудут.
Мне было сложно что-то на это сказать, но я решил его приободрить:
— Миша, в сутках около восьмидесяти тысяч секунд, это примерно на треть лучше.
Математика не была моей сильной стороной. Чуткий, как лошадка Фру-Фру, он заметил подвох и схватил стул, чтобы тут же со всей силой бросить его оземь.
— Котиков всё равно больше! — прохрипел он и обессилено лёг на землю.
Кажется, истерика кончалась. Но внутри у меня похолодело и заныло в почках. "В общем-то, он прав, всех котиков действительно не залайкаешь". Я решил оставить эту мысль при себе. Я мысленно представил себе бесконечный ряд весёлых котиков, которых запостят школьницы и айтишники, после того, как я умру, и мне стало почти так же бесконечно жалко себя.
Я залез в свой айфон, открыл инстик и стал лайкать незнакомым баб. На душе стало противно, но ощутимо легче. Миша продолжал лежать на полу, скорчившись и громко дыша. "Если сделать из этого гифку и подписать смешно, можно будет повесить на форчане" — подумал я.
- Life is leaving, and I understand that I will not have time to like all the posts of my friends ...
A sob shook him. I knew that he was a poet, but I did not know him from this shockingly thin side.
“And the seals ... I ...” he choked with tears - I won’t have time to reprimand them all.
This went on for a few more minutes. He wiped away his tears, sat more evenly and said to me:
“You know, in a day, it seems, sixty thousand seconds.” If you like every second post, I do not care, I do not like everything. They will forget about me.
It was difficult for me to say something about this, but I decided to encourage him:
- Misha, in a day about eighty thousand seconds, this is about a third better.
Math was not my forte. Sensitive as a Frou-Froux horse, he noticed a catch and grabbed a chair to throw it down with all his might.
- There are still more seals! He croaked and lay exhausted on the ground.
The tantrum seems to be over. But inside, I got colder and ached in my kidneys. "In general, he’s right, you really don’t really like all the cats." I decided to keep this thought to myself. In my mind, I imagined an endless series of funny cats that schoolgirls and IT students would post after I die, and I felt almost infinitely sorry for myself.
I climbed into my iPhone, opened the instinct and began to like the unfamiliar women. My heart felt nasty, but noticeably lighter. Misha continued to lie on the floor, cowering and breathing loudly. "If you make a gif out of it and sign it funny, you can hang it on a fortune," I thought.
A sob shook him. I knew that he was a poet, but I did not know him from this shockingly thin side.
“And the seals ... I ...” he choked with tears - I won’t have time to reprimand them all.
This went on for a few more minutes. He wiped away his tears, sat more evenly and said to me:
“You know, in a day, it seems, sixty thousand seconds.” If you like every second post, I do not care, I do not like everything. They will forget about me.
It was difficult for me to say something about this, but I decided to encourage him:
- Misha, in a day about eighty thousand seconds, this is about a third better.
Math was not my forte. Sensitive as a Frou-Froux horse, he noticed a catch and grabbed a chair to throw it down with all his might.
- There are still more seals! He croaked and lay exhausted on the ground.
The tantrum seems to be over. But inside, I got colder and ached in my kidneys. "In general, he’s right, you really don’t really like all the cats." I decided to keep this thought to myself. In my mind, I imagined an endless series of funny cats that schoolgirls and IT students would post after I die, and I felt almost infinitely sorry for myself.
I climbed into my iPhone, opened the instinct and began to like the unfamiliar women. My heart felt nasty, but noticeably lighter. Misha continued to lie on the floor, cowering and breathing loudly. "If you make a gif out of it and sign it funny, you can hang it on a fortune," I thought.
У записи 20 лайков,
0 репостов,
427 просмотров.
0 репостов,
427 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
