* * * Грубым дается радость, Нежным дается...

* * *

Грубым дается радость,

Нежным дается печаль.

Мне ничего не надо,

Мне никого не жаль.


Жаль мне себя немного,

Жалко бездомных собак,

Эта прямая дорога

Меня привела в кабак.


Что ж вы ругаетесь, дьяволы?

Иль я не сын страны?

Каждый из нас закладывал

За рюмку свои штаны.


Мутно гляжу на окна,

В сердце тоска и зной.

Катится, в солнце измокнув,

Улица передо мной.


На улице мальчик сопливый.

Воздух поджарен и сух.

Мальчик такой счастливый

И ковыряет в носу.


Ковыряй, ковыряй, мой милый,

Суй туда палец весь,

Только вот с эфтой силой

В душу свою не лезь.


Я уж готов... Я робкий...

Глянь на бутылок рать!

Я собираю пробки -

Душу мою затыкать.


1923


* * *

Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность.


Подруга охладевших лет,

Не называй игру любовью,

Пусть лучше этот лунный свет

Ко мне струится к изголовью.


Пусть искаженные черты

Он обрисовывает смело,-

Ведь разлюбить не сможешь ты,

Как полюбить ты не сумела.


Любить лишь можно только раз,

Вот оттого ты мне чужая,

Что липы тщетно манят нас,

В сугробы ноги погружая.


Ведь знаю я и знаешь ты,

Что в этот отсвет лунный, синийНа этих липах не цветы -

На этих липах снег да иней.


Что отлюбили мы давно,

Ты не меня, а я - другую,

И нам обоим все равно

Играть в любовь недорогую.


Но все ж ласкай и обнимай

В лукавой страсти поцелуя,

Пусть сердцу вечно снится май

И та, что навсегда люблю я.


1925 


* * *

Мне осталась одна забава:

Пальцы в рот - и веселый свист.

Прокатилась дурная слава,

Что похабник я и скандалист.


Ах! какая смешная потеря!

Много в жизни смешных потерь.

Стыдно мне, что я в Бога верил.

Горько мне, что не верю теперь.


Золотые, далекие дали!

Все сжигает житейская мреть.

И похабничал я и скандалил

Для того, чтобы ярче гореть.


Дар поэта - ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.


Пусть не сладились, пусть не сбылись

Эти помыслы розовых дней.

Но коль черти в душе гнездились -

Значит, ангелы жили в ней.


Вот за это веселие мути,

Отправляясь с ней в край иной,

Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной,-


Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.


1923


Письмо к женщине


Вы помните,

Вы всё, конечно, помните,

Как я стоял,

Приблизившись к стене,

Взволнованно ходили вы по комнате

И что-то резкое

В лицо бросали мне.


Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас измучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел -

Катиться дальше, вниз.


Любимая!

Меня вы не любили.

Не знали вы, что в сонмище людском

Я был как лошадь, загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым ездоком.

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму -

Куда несет нас рок событий.


Лицом к лицу

Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.

Когда кипит морская гладь -

Корабль в плачевном состояньи.

Земля - корабль!

Но кто-то вдруг

За новой жизнью, новой славой

В прямую гущу бурь и вьюг

Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой

Не падал, не блевал и не ругался?

Их мало, с опытной душой,

Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,

Под дикий шум,

Но зрело знающий работу,

Спустился в корабельный трюм,

Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был -

Русским кабаком.

И я склонился над стаканом,

Чтоб, не страдая ни о ком,

Себя сгубить

В угаре пьяном.


Любимая!

Я мучил вас,

У вас была тоска

В глазах усталых:

Что я пред вами напоказ

Себя растрачивал в скандалах.

Но вы не знали,

Что в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь,

Что не пойму,

Куда несет нас рок событий...


Теперь года прошли.

Я в возрасте ином.

И чувствую и мыслю по-иному.

И говорю за праздничным вином:

Хвала и слава рулевому!

Сегодня я

В ударе нежных чувств.

Я вспомнил вашу грустную усталость.

И вот теперь

Я сообщить вам мчусь,

Каков я был,

И что со мною сталось!


Любимая!

Сказать приятно мне:

Я избежал паденья с кручи.

Теперь в Советской стороне

Я самый яростный попутчик.

Я стал не тем,

Кем был тогда.

Не мучил бы я вас,

Как это было раньше.

За знамя вольности

И светлого труда

Готов идти хоть до Ла-Манша.


Простите мне...

Я знаю: вы не та -

Живете вы

С серьезным, умным мужем;

Что не нужна вам наша маета,

И сам я вам

Ни капельки не нужен.

Живите так,

Как вас ведет звезда,

Под кущей обновленной сени.

С приветствием,

Вас помнящий всегда

Знакомый ваш

Сергей Есенин.


1924 





* * *

Несказанное, синее, нежное...

Тих мой край после бурь, после гроз,

И душа моя - поле безбрежное -

Дышит запахом меда и роз. 


Я утих.  Годы сделали дело,

Но того, что прошло, не кляну.

Словно тройка коней оголтелая

Прокатилась во всю страну. 


Напылили кругом. Накопытили. 

И пропали под дьявольский свист.

А теперь вот в лесной обители

Даже слышно, как падает лист.


Колокольчик ли? Дальнее эхо ли? 

Все спокойно впивает грудь.

Стой, душа, мы с тобой проехали

Через бурный положенный путь. 


Разберемся во всем, что видели,

Что случилось, что сталось в стране,

И простим, где нас горько обидели

По чужой и по нашей вине. 


Принимаю, что было и не было,

Только жаль на тридцатом году -

Слишком мало я в юности требовал,

Забываясь в кабацком чаду. 


Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,

Так же гнется, как в поле трава...

Эх ты, молодость, буйная молодость,

Золотая сорвиголова!


1925


* * *

Клен ты мой опавший, клен заледенелый,

Что стоишь, нагнувшись, под метелью белой?


Или что увидел? Или что услышал?

Словно за деревню погулять ты вышел


И, как пьяный сторож, выйдя на дорогу,

Утонул в сугробе, приморозил ногу.


Ах, и сам я нынче чтой-то стал нестойкий,

Не дойду до дома с дружеской попойки.


Там вон встретил вербу, там сосну приметил,

Распевал им песни под метель о лете.


Сам себе казался я таким же кленом,

Только не опавшим, а вовсю зеленым.


И, утратив скромность, одуревши в доску,

Как жену чужую, обнимал березку.


28 ноября 1925


* * *

Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось.


Я помню осенние ночи,

Березовый шорох теней,

Пусть дни тогда были короче,

Луна нам светила длинней.


Я помню, ты мне говорила:

"Пройдут голубые года,

И ты позабудешь, мой милый,

С другою меня навсегда".


Сегодня цветущая липа

Напомнила чувствам опять,

Как нежно тогда я сыпал

Цветы на кудрявую прядь.


И сердце, остыть не готовясь,

И грустно другую любя.

Как будто любимую повесть,

С другой вспоминает тебя.


1925 


* * *

Не криви улыбку, руки теребя,-

Я люблю другую, только не тебя.

Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо -

Не тебя я вижу, не к тебе пришел.

Проходил я мимо, сердцу все равно -

Просто захотелось заглянуть в окно.


1925


* * *

Ах, метель такая, просто черт возьми!

Забивает крышу белыми гвоздьми.

Только мне не страшно, и в моей судьбе

Непутевым сердцем я прибит к тебе.


1925


* * *

Темна ноченька, не спится,

Выйду к речке на лужок.

Распоясала зарница

В пенных струях поясок.


На бугре береза-свечка

В лунных перьях серебра.

Выходи, мое сердечко,

Слушать песни гусляра.


Залюбуюсь, загляжусь ли

На девичью красоту,

А пойду плясать под гусли,

Так сорву твою фату.


В терем темный, в лес зеленый,

На шелковы купыри,

Уведу тебя под склоны

Вплоть до маковой зари.


1911


* * *

Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.


Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси -

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси.


Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя.

Но никто под окрик журавлиный

Не разлюбит отчие поля.


И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой бревенчатой избы.


По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.


Но и все же, новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Все любя, спокойно умереть!


1925


 * * *


Синий май. Заревая теплынь.

Не прозвякнет кольцо у калитки.

Липким запахом веет полынь.

Спит черемуха в белой накидке.


В деревянные крылья окна

Вместе с рамами в тонкие шторы

Вяжет взбалмошная луна

На полу кружевные узоры.


Наша горница хоть и мала,

Но чиста. Я с собой на досуге...

В этот вечер вся жизнь мне мила,

Как приятная память о друге.


Сад полышет, как пенный пожар,

И луна, напрягая все силы,

Хочет так, чтобы каждый дрожал

От щемящего слова "милый".


Только я в эту цветь, в эту гладь,

Под тальянку веселого мая,

Ничего не могу пожелать,

Все, как есть, без конца принимая.


Принимаю - приди и явись,

Все явись, в чем есть боль и отрада...

Мир тебе, отшумевшая жизнь.

Мир тебе, голубая прохлада.


1925


* * *

До свиданья, друг мой, до свиданья.

Милый мой, ты у меня в груди.

Предназначенное расставанье

Обещает встречу впереди.


До свиданья, друг мой, без руки, без слова,

Не грусти и не печаль бровей,-

В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей.


1925
* * *

Rude is given joy

Gentleness is given to the gentle.

I need nothing,

I'm not sorry for anyone.


I feel sorry for myself a little bit

Sorry for stray dogs

This straight road

I was brought to a tavern.


Why are you cursing, devils?

Or am I not the son of the country?

Each of us pawned

For a glass of his pants.


I look dimly at the windows

In the heart of longing and heat.

Soaking in the sun soaking

The street is in front of me.


On the street, the boy is snotty.

The air is fried and dry.

Boy is so happy

And picks his nose.


Poke, poke, my dear,

Put your whole finger in there

Only with force

Do not go into your soul.


I'm ready ... I'm timid ...

Look at the bottles of army!

I collect traffic jams -

Shut up my soul.


1923


* * *

What a night! I cant.

I can’t sleep. Such a moon.

Still as if to the shore

In the soul of lost youth.


Girlfriend of chilled years

Don't call the game love

May this moonlight be better

It flows to me at the head of the bed.


Let the distorted features

He outlines boldly, -

'Cause you can't stop loving

How to fall in love, you failed.


You can only love only once

That's why you are a stranger to me,

That lindens in vain beckon us

In the snowdrifts feet immersing.


'Cause I know and you know

What moonlight blue in this reflection

On these lime trees snow and hoarfrost.


What we loved a long time ago

You are not me, but I am different

And we both don't care

Playing love is inexpensive.


But caress and hug

In the crafty passion of a kiss

May my heart forever dream of May

And the one that I love forever.


1925


* * *

I have one fun left:

Fingers in the mouth - and a funny whistle.

Notoriety swept

What a bawdy I am and a brawler.


Oh! what a ridiculous loss!

There are many funny losses in life.

I am ashamed that I believed in God.

It's bitter to me that I don't believe now.


Gold, far away!

Everything burns everyday life.

And I bawled and scandalized

To burn brighter.


The gift of the poet is to caress and scribble,

Fatal seal on it.

White rose with black toad

I wanted to marry on earth.


Let them not succeed, let them not come true

These thoughts are pink days.

But if the devils in the soul nested -

So the angels lived in it.


That's for this fun muti,

Going with her to another land,

I want the last minute

To ask those who will be with me -


So that for all my grave sins,

For disbelief in grace

Put me in a Russian shirt

Under the icons to die.


1923


Letter to a woman


You remember,

You all, of course, remember

How i stood

Approaching the wall

Excitedly you walked around the room

And something sharp

They threw it in my face.


You said:

We gotta break up

What tormented you

My crazy life

What time do you have to get down to business

And my destiny is

Roll on down.


Darling

You did not love me.

You did not know that in a host of men

I was like a horse driven in soap

Spurred by a bold rider.

You did not know

That I'm in continuous smoke

In a life torn apart by a storm

From that I am tormented that I do not understand -

Where the rock of events takes us.


Face to face

Faces do not see.

Great seen in the distance.

When the sea is boiling -

The ship is in poor condition.

Earth is a ship!

But someone suddenly

Behind a new life, a new glory

Into the thicket of storms and blizzards

She directed it majestically.

Well, who among us on the deck is big

Did not fall, do not puke, and did not swear?

They are few, with an experienced soul,

Who remained strong in pitching.

Then me too

To the wild noise

But ripe knowledgeable job,

Descended into the ship’s hold

So as not to watch human vomiting.

That hold was -

Russian tavern.

And I bent over a glass

So that without suffering about anyone

Ruin yourself

In a drunken stupor.


Darling

I tortured you

You had a longing

In the eyes of the tired:

What am I showing you

Wasted himself in scandals.

But you didn’t know

What's in all the smoke

In a life torn apart by a storm

From that I suffer

I don’t understand

Where does the rock of events take us ...


Now the years have passed.

I'm in a different age.

And I feel and think differently.

And I say for the festive wine:

Praise and glory to the helmsman!

Today I

In a blow of tender feelings.

I remembered your sad fatigue.

And now

I let you race

What i was like

And what happened to me!


Darling

Nice to say to me:

I avoided falling from the steep.

Now in the Soviet side

I am the most furious companion.

I became not the one

Who was then.

I wouldn’t torment you

As it was before.

For the banner of liberty

And bright work

Ready to go even to the English Channel.


Forgive me ...

I know you are not the one

You live

With a serious, smart husband;

That you don’t need our maya,

And I myself to you

Not a bit needed.

Live like that

How does a star lead you

Under the tabernacle of an updated canopy.

Greetings

Remembering you always

Your friend

Sergey Yesenin.


1924


 


* * *

Untold, blue, tender ...

Quiet my land after storms, after thunderstorms,

And my soul - a vast field -

Breathes the smell of honey and roses.


I have subsided. Years have done

But I don’t swear what has passed.

Like three horses
У записи 2 лайков,
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Юлия Чернявская

Понравилось следующим людям