... Со мной вчера случилось совершенно ничтожное событие. Оно даже не требует какой-то отдельной темы, но в контексте должно смотреться потрясающе, как мне кажется.
В воскресенье, в пять часов утра двадцать две минуты мы, гуляя по Первой Красноармейской улице, умудрились привлечь внимание водителя троллейбуса, который вежливо предложил довести нас до дома. На троллейбусе. На троллейбусе нулевого маршрута с выключенным освещением в салоне и холодными, как лед сиденьями в отсутствие остальных пассажиров, кондуктора и механического голоса девушки, объявляющей следующую остановку.
*Ничтожный случай? Зачастую именно такие ничтожные случаи воспринимаешь как чудо и с удовольствием рассказываешь о них друзьям. Самые обычные вещи, предметы, виды ночью становятся волшебными или, напротив, страшными. Вернуться домой на машине – банальность, о которой может рассказать очень бедный человек, который в первый раз в жизни поймал ночью машину, решил потратить на неё последние деньги, а шофер проникся к нему симпатией и денег не взял.
Ты не спишь ночью, гуляешь по Петербургу, скорее всего, с любимым человеком, а потом утром едешь домой на троллейбусе, вдвоем, говоришь городу «доброе утро». Стало быть, до этого была веселая ночь или праздничная, или тусовочная. Да еще и в воскресенье. А утром эта сладкая ломота при залезании в постель и тяжелое пробуждение. Весь день, как под наркотиками. Мне иногда, в очень редких случаях, когда бессонница не является делом постоянным, это расслабленно-тягомотное состояние, особенно хорошо сдобренное кофеином, нравится. В такие моменты приятно ощущать нарушение пространства и несогласованность ритмов.
*Похоже, наибольшей популярностью пользуются истории, в которые вряд ли поверишь сам. Все равно же перед тем, как рассказать о произошедшем с тобой забавном случае, ты прикидываешь в голове его потенциальную "забавность". А что если твое мнение не совпадет с мнением твоих слушателей?
Я периодически задумываюсь над тем, каким языком лучше рассказать о том или ином событии, произошедшем в моей жизни. Для некоторых я подбираю один тон, делаю акценты на каких-то неважных деталях, придавая особый вкус своей истории. Для других - выкладываю все простым повествованием, не отвлекая ничье внимание на мелочи, вырезая все, что может быть расценено как отвлечение от темы. Не знаю, можно ли это называть лицемерием. Возможно, да. Делаю ли я это с какой-то конкретной целью - точно, нет. Я просто люблю экспериментировать.
Знаешь, есть такое дурацкое чувство "белой вороны". Вот приходишь ты в понедельник на работу, садишься в мягкое кресло, откидываешься на спинку и долго рассказываешь коллегам о том, что произошло за выходные. Не то, чтобы я часто так поступал, это даже не хобби, а случайные, спонтанные сходки, чтобы размять мозг перед рабочей неделей. И вот тебе с упоением рассказывают о новых веяниях в разработке многопоточных приложений для платформы с двумя виртуальными ядрами и ограниченным объемом оперативной памяти, которой (о ужас!) не хватает даже на реализацию элементарного кэша... ты так скромно отводишь глаза и думаешь про себя: "А меня катали на троллейбусе по ночному городу". И чувство, которое рождается где-то глубоко внутри тебя, оно, конечно, имеет много общего с гордостью, быть может, отдает каким-то презрением к тем, кто думает только о работе, и все это должно выглядеть мерзко, противно и характеризовать тебя как плохого человека... Но чувство-то светлое! Ты же сам сидишь и понимаешь, что оно скорее растопит лед в глазах окружающих, чем разобьет их мыслительный процесс, вызывающий нервные подергивания шейных мышц. И ты произносишь: "А вот я катался на троллейбусе ночью. Он сам остановился меня подвезти, я даже не просил". Ловишь недоумевающие взгляды, улыбка медленно сползает с твоего лица, ты как бы пятишься, загнанный в угол. Убираешь ладони со скользкого подлокотника, поправляешь штанину, опускаешь взгляд и добавляешь: "... и как раз думал о высокопроизводительном железе".
*Ощущение белой вороны. Иногда мне казалось, что это выдуманная категория. Категория, которую каждый уважающий себя человек создает, чтобы выпрыгнуть из привычной среды. У каждого есть несколько историй о необычных детских или юношеских странностях, которые пересказываются со смаком. И возникает в эти мгновения многократного прослушивания любимой пластинки ощущение, что ты не такой, ты другой, ты – необычный.
А потом я воплотила в жизнь свою большую мечту – я стала официанткой. Скорее не мечту, а шаг, этап, который, конечно же, должен быть в биографии творческого человека. Что нужно для творчества? Конечно, голод, холод и поднос. На что может спровоцировать голод? На фантазии о завтраках знакомых тебе людей, на установлении дружеских отношений с теми, кто мог бы тебя накормить, и на глубокие, чувственные, практически катарсические переживания при запахе базилика возле метро. А вот поднос дает полное ощущение отрыва, все, практически каждый шаг, уносит тебя в космос. Повар благословляет тебя каждое утро добрым посыланием «на хуй». Надо же, прошло три недели, и ты уже не плачешь в ответ, легко берешь тарелку и несешь её прекрасному мужчине или женщине, которые тоже тебя благословляют, каждый по-своему.
И еще эта ужасно творческая официантская среда, которая научит кричать даже немого, ведь ничто так не сближает тебя с людьми, как молниеносное хамство. Аплодисменты, я сорвала настоящие аплодисменты, только «браво» не хватало, когда смогла через полгода сказать «заткнись» на откровенную грубость товарища.
И вот, бегая из кухни в зал и обратно, по пути реализуя сверхзадачу «посмотреть на людей», ты вдруг начинаешь понимать, что с большинством людей у тебя очень мало общего. Слушаешь разговоры девчонок, слушаешь разговоры уборщиц, охранников, барменов, студентов, офисных работников, людей творческих профессий, и думаешь: «А где я?» и находишь себя. Это не сложно, тебя много во всех них.
Не хватает одного в этом романтической роли. Ощущения себя человеком. Просто человеком, который может подойти и пошутить, сказать, что у вас красивое платье, подсказать ответ студентам, потому что он его знает, попросить не говорить по телефону во время заказа и на пару минут выйти из состояния подноса.
И сначала ты всячески сопротивляешься роли, но потом понимаешь, что маска это единственное, что может тебя как-то спасти от шуток, замечаний и недоуменного взгляда: «это чмо думает?» Я бы посчитала последнюю фразу драматизацией, но один раз я видела, как общается моя сокурсница с официанткой во время вечеринки и поняла, что к любой из них она относится именно так.
*Не уверен, что я правильно тебя понял. Это вообще довольно сложное понятие "белая ворона". По большому счету такое сравнение даже не отражает сути самого явления.
Твоя история с официанткой работает только на то, чтобы создать ощущение человека, полностью захваченного своей социальной ролью. Человека, борющегося со своей прочной черного тона оболочкой, прикрытой полосатым фартуком и отбивающегося металлическим блестящим подносом от нападков окружающей среды. Человека, скрывающего свою хрупкую наготу от подобных себе созданий путем отождествления своей социальной функции с физиологической. У тебя - две руки, две ноги, ноздри твои расставлены примерно на такое же расстояние, как и у того усатого джентльмена за седьмым столиком. Но ты - не он. Между вами - бутылка аперитива, серебряные приборы и отполированный поднос.
Человек-официант не испытывает жалости, человек-официант не чувствует голода, он не способен к беспредметному разговору. Он вообще создан для исполнения единственной и вполне конкретной функции. У него постоянная натянутая улыбка и живет он только где-то между кухней и залом, самоликвидируясь вблизи дверей, разделяющих эти миры. С другой стороной его жизни никто даже не знаком. Существует ли она вообще? Необходима ли она Системе, поработившей Homo Sapiens себе в услужение? Существует ли вообще в системе место для Homo Sapiens теперь, когда вокруг остались только Homo Ministerium и Homo Consumptor?
Но твое тело, не согласное с выданным реквизитом, не признает важности ни того ни другого. Оно ищет новой роли. И в этом контексте ты уже не белая ворона, ты - повстанец! Ты - революционер, но весьма локального масштаба. Твоя внутренняя империя создала свою собственную внутреннюю армию, управляемую воображаемыми генералами, маршалами и генералиссимусами. И все они на одно лицо, все они облачены исключительно в белые одежды, полосатые фартуки заменены на атласные портупеи и парадные мундиры, а в руках у них матово-черное казенное оружие.
Каждый раз в несуществующем мире за дверями кухни ты отдаешь приказ на начало военных действий, и картина тотального разрушения заполняет твои фантазии. Но стоит тебе опять прикоснуться к ледяной ручке двери с другой, чужой стороны, канонада стихает, пыль оседает, а раненых спешно уносят с поля санитары во всем черном. На сверкающих алюминиевых носилках они перетаскивают изуродованные тела в полосатые палатки военного госпиталя, двери которого ты легко распахиваешь правой рукой, держа в левой металлический поднос с чьими-нибудь останками, заказанными на второе джентльменом за седьмым столиком. И ты снова улыбаешься.
Чувства белой вороны всегда противоположны по своей природе. С одной стороны, в ней есть ощущение собственной непричастности к происходящему, возвышающее ее над остальными участниками какого-либо действия. Она, гордо расправив крылья, смотрит на них с высоты птичьего полета и шлет им свой воодушевляющий "на хуй" как благословение, разбавленное приветственным "друзья". Но первым же порывом ветра ее сносит с намеченной траектории, переворачивает к солнцу пузом и отбрасывает на влажный край скалы, орошая бардовой кровью белоснежные перья. От страха она остервенело машет крыльями, цепляется когтями за выступы в камне и все равно беспомощно скользит вниз. Боится ли она? Возможно, но больше всего в этот момент ее волнует испорченное ангельское оперенье, единственный ее отличительный признак. Это не с
В воскресенье, в пять часов утра двадцать две минуты мы, гуляя по Первой Красноармейской улице, умудрились привлечь внимание водителя троллейбуса, который вежливо предложил довести нас до дома. На троллейбусе. На троллейбусе нулевого маршрута с выключенным освещением в салоне и холодными, как лед сиденьями в отсутствие остальных пассажиров, кондуктора и механического голоса девушки, объявляющей следующую остановку.
*Ничтожный случай? Зачастую именно такие ничтожные случаи воспринимаешь как чудо и с удовольствием рассказываешь о них друзьям. Самые обычные вещи, предметы, виды ночью становятся волшебными или, напротив, страшными. Вернуться домой на машине – банальность, о которой может рассказать очень бедный человек, который в первый раз в жизни поймал ночью машину, решил потратить на неё последние деньги, а шофер проникся к нему симпатией и денег не взял.
Ты не спишь ночью, гуляешь по Петербургу, скорее всего, с любимым человеком, а потом утром едешь домой на троллейбусе, вдвоем, говоришь городу «доброе утро». Стало быть, до этого была веселая ночь или праздничная, или тусовочная. Да еще и в воскресенье. А утром эта сладкая ломота при залезании в постель и тяжелое пробуждение. Весь день, как под наркотиками. Мне иногда, в очень редких случаях, когда бессонница не является делом постоянным, это расслабленно-тягомотное состояние, особенно хорошо сдобренное кофеином, нравится. В такие моменты приятно ощущать нарушение пространства и несогласованность ритмов.
*Похоже, наибольшей популярностью пользуются истории, в которые вряд ли поверишь сам. Все равно же перед тем, как рассказать о произошедшем с тобой забавном случае, ты прикидываешь в голове его потенциальную "забавность". А что если твое мнение не совпадет с мнением твоих слушателей?
Я периодически задумываюсь над тем, каким языком лучше рассказать о том или ином событии, произошедшем в моей жизни. Для некоторых я подбираю один тон, делаю акценты на каких-то неважных деталях, придавая особый вкус своей истории. Для других - выкладываю все простым повествованием, не отвлекая ничье внимание на мелочи, вырезая все, что может быть расценено как отвлечение от темы. Не знаю, можно ли это называть лицемерием. Возможно, да. Делаю ли я это с какой-то конкретной целью - точно, нет. Я просто люблю экспериментировать.
Знаешь, есть такое дурацкое чувство "белой вороны". Вот приходишь ты в понедельник на работу, садишься в мягкое кресло, откидываешься на спинку и долго рассказываешь коллегам о том, что произошло за выходные. Не то, чтобы я часто так поступал, это даже не хобби, а случайные, спонтанные сходки, чтобы размять мозг перед рабочей неделей. И вот тебе с упоением рассказывают о новых веяниях в разработке многопоточных приложений для платформы с двумя виртуальными ядрами и ограниченным объемом оперативной памяти, которой (о ужас!) не хватает даже на реализацию элементарного кэша... ты так скромно отводишь глаза и думаешь про себя: "А меня катали на троллейбусе по ночному городу". И чувство, которое рождается где-то глубоко внутри тебя, оно, конечно, имеет много общего с гордостью, быть может, отдает каким-то презрением к тем, кто думает только о работе, и все это должно выглядеть мерзко, противно и характеризовать тебя как плохого человека... Но чувство-то светлое! Ты же сам сидишь и понимаешь, что оно скорее растопит лед в глазах окружающих, чем разобьет их мыслительный процесс, вызывающий нервные подергивания шейных мышц. И ты произносишь: "А вот я катался на троллейбусе ночью. Он сам остановился меня подвезти, я даже не просил". Ловишь недоумевающие взгляды, улыбка медленно сползает с твоего лица, ты как бы пятишься, загнанный в угол. Убираешь ладони со скользкого подлокотника, поправляешь штанину, опускаешь взгляд и добавляешь: "... и как раз думал о высокопроизводительном железе".
*Ощущение белой вороны. Иногда мне казалось, что это выдуманная категория. Категория, которую каждый уважающий себя человек создает, чтобы выпрыгнуть из привычной среды. У каждого есть несколько историй о необычных детских или юношеских странностях, которые пересказываются со смаком. И возникает в эти мгновения многократного прослушивания любимой пластинки ощущение, что ты не такой, ты другой, ты – необычный.
А потом я воплотила в жизнь свою большую мечту – я стала официанткой. Скорее не мечту, а шаг, этап, который, конечно же, должен быть в биографии творческого человека. Что нужно для творчества? Конечно, голод, холод и поднос. На что может спровоцировать голод? На фантазии о завтраках знакомых тебе людей, на установлении дружеских отношений с теми, кто мог бы тебя накормить, и на глубокие, чувственные, практически катарсические переживания при запахе базилика возле метро. А вот поднос дает полное ощущение отрыва, все, практически каждый шаг, уносит тебя в космос. Повар благословляет тебя каждое утро добрым посыланием «на хуй». Надо же, прошло три недели, и ты уже не плачешь в ответ, легко берешь тарелку и несешь её прекрасному мужчине или женщине, которые тоже тебя благословляют, каждый по-своему.
И еще эта ужасно творческая официантская среда, которая научит кричать даже немого, ведь ничто так не сближает тебя с людьми, как молниеносное хамство. Аплодисменты, я сорвала настоящие аплодисменты, только «браво» не хватало, когда смогла через полгода сказать «заткнись» на откровенную грубость товарища.
И вот, бегая из кухни в зал и обратно, по пути реализуя сверхзадачу «посмотреть на людей», ты вдруг начинаешь понимать, что с большинством людей у тебя очень мало общего. Слушаешь разговоры девчонок, слушаешь разговоры уборщиц, охранников, барменов, студентов, офисных работников, людей творческих профессий, и думаешь: «А где я?» и находишь себя. Это не сложно, тебя много во всех них.
Не хватает одного в этом романтической роли. Ощущения себя человеком. Просто человеком, который может подойти и пошутить, сказать, что у вас красивое платье, подсказать ответ студентам, потому что он его знает, попросить не говорить по телефону во время заказа и на пару минут выйти из состояния подноса.
И сначала ты всячески сопротивляешься роли, но потом понимаешь, что маска это единственное, что может тебя как-то спасти от шуток, замечаний и недоуменного взгляда: «это чмо думает?» Я бы посчитала последнюю фразу драматизацией, но один раз я видела, как общается моя сокурсница с официанткой во время вечеринки и поняла, что к любой из них она относится именно так.
*Не уверен, что я правильно тебя понял. Это вообще довольно сложное понятие "белая ворона". По большому счету такое сравнение даже не отражает сути самого явления.
Твоя история с официанткой работает только на то, чтобы создать ощущение человека, полностью захваченного своей социальной ролью. Человека, борющегося со своей прочной черного тона оболочкой, прикрытой полосатым фартуком и отбивающегося металлическим блестящим подносом от нападков окружающей среды. Человека, скрывающего свою хрупкую наготу от подобных себе созданий путем отождествления своей социальной функции с физиологической. У тебя - две руки, две ноги, ноздри твои расставлены примерно на такое же расстояние, как и у того усатого джентльмена за седьмым столиком. Но ты - не он. Между вами - бутылка аперитива, серебряные приборы и отполированный поднос.
Человек-официант не испытывает жалости, человек-официант не чувствует голода, он не способен к беспредметному разговору. Он вообще создан для исполнения единственной и вполне конкретной функции. У него постоянная натянутая улыбка и живет он только где-то между кухней и залом, самоликвидируясь вблизи дверей, разделяющих эти миры. С другой стороной его жизни никто даже не знаком. Существует ли она вообще? Необходима ли она Системе, поработившей Homo Sapiens себе в услужение? Существует ли вообще в системе место для Homo Sapiens теперь, когда вокруг остались только Homo Ministerium и Homo Consumptor?
Но твое тело, не согласное с выданным реквизитом, не признает важности ни того ни другого. Оно ищет новой роли. И в этом контексте ты уже не белая ворона, ты - повстанец! Ты - революционер, но весьма локального масштаба. Твоя внутренняя империя создала свою собственную внутреннюю армию, управляемую воображаемыми генералами, маршалами и генералиссимусами. И все они на одно лицо, все они облачены исключительно в белые одежды, полосатые фартуки заменены на атласные портупеи и парадные мундиры, а в руках у них матово-черное казенное оружие.
Каждый раз в несуществующем мире за дверями кухни ты отдаешь приказ на начало военных действий, и картина тотального разрушения заполняет твои фантазии. Но стоит тебе опять прикоснуться к ледяной ручке двери с другой, чужой стороны, канонада стихает, пыль оседает, а раненых спешно уносят с поля санитары во всем черном. На сверкающих алюминиевых носилках они перетаскивают изуродованные тела в полосатые палатки военного госпиталя, двери которого ты легко распахиваешь правой рукой, держа в левой металлический поднос с чьими-нибудь останками, заказанными на второе джентльменом за седьмым столиком. И ты снова улыбаешься.
Чувства белой вороны всегда противоположны по своей природе. С одной стороны, в ней есть ощущение собственной непричастности к происходящему, возвышающее ее над остальными участниками какого-либо действия. Она, гордо расправив крылья, смотрит на них с высоты птичьего полета и шлет им свой воодушевляющий "на хуй" как благословение, разбавленное приветственным "друзья". Но первым же порывом ветра ее сносит с намеченной траектории, переворачивает к солнцу пузом и отбрасывает на влажный край скалы, орошая бардовой кровью белоснежные перья. От страха она остервенело машет крыльями, цепляется когтями за выступы в камне и все равно беспомощно скользит вниз. Боится ли она? Возможно, но больше всего в этот момент ее волнует испорченное ангельское оперенье, единственный ее отличительный признак. Это не с
... An absolutely insignificant event happened to me yesterday. It does not even require a separate topic, but in the context it should look amazing, as it seems to me.
On Sunday, at five o’clock in the morning twenty-two minutes, while walking along the First Red Army Street, we managed to attract the attention of the trolley bus driver, who politely offered to bring us home. On a trolley bus. On the trolleybus of the zero route with the lights off in the cabin and the seats as cold as ice in the absence of other passengers, the conductor and the mechanical voice of the girl announcing the next stop.
* An insignificant case? Often it’s such insignificant cases that you perceive as a miracle and gladly tell friends about them. The most ordinary things, objects, types at night become magical or, conversely, scary. Returning home by car is a commonplace that a very poor person can tell about, who for the first time in his life caught a car at night, decided to spend the last money on it, and the driver was sympathetic to him and did not take the money.
You do not sleep at night, walk around St. Petersburg, most likely, with your loved one, and then in the morning you go home on a trolleybus, together, you say “good morning” to the city. So, before that it was a fun night, or a holiday, or a party. Yes, and on Sunday. And in the morning this sweet ache when getting into bed and heavy awakening. All day, as if under drugs. I sometimes, in very rare cases, when insomnia is not a permanent affair, like this relaxed and painful state, especially well flavored with caffeine. At such moments, it is nice to feel the violation of space and the inconsistency of rhythms.
* It seems that the most popular are stories that you hardly believe yourself. All the same, before telling about a funny incident that happened to you, you think about its potential “fun” in your head. But what if your opinion does not coincide with the opinion of your listeners?
I periodically think about what language is best to talk about a particular event that happened in my life. For some, I pick up one tone, focus on some unimportant details, giving a special taste to my story. For others - I spread everything in a simple narrative, not diverting anyone's attention to trifles, cutting out everything that can be regarded as a distraction from the topic. I do not know if this can be called hypocrisy. Probably yes. Do I do this for any specific purpose - definitely not. I just love to experiment.
You know, there’s such a wacky feeling of a “white crow”. Then you come to work on Monday, sit in a soft chair, lean back and tell your colleagues for a long time about what happened over the weekend. Not that I often did this, it’s not even a hobby, but random, spontaneous gatherings to stretch the brain before the working week. And here you are enthusiastically told about new trends in the development of multi-threaded applications for a platform with two virtual cores and a limited amount of RAM, which (oh horror!) Is not enough even to implement an elementary cache ... you look so modestly and think to yourself : "And they rolled me on a trolley in the night city." And the feeling that is born somewhere deep inside you, of course, has a lot in common with pride, perhaps it gives away some kind of contempt for those who think only about work, and all this should look vile, disgusting and characterize you like a bad person ... But the feeling is bright! You yourself sit and understand that it is more likely to melt ice in the eyes of others than to break their thought process, causing nervous jerking of the neck muscles. And you say: “But I rode a trolley at night. He himself stopped to give me a lift, I didn’t even ask for it.” You catch perplexed looks, a smile slowly slides from your face, you seem to back away, cornered. You remove your palms from the slippery armrest, straighten your leg, lower your eyes and add: "... and I was just thinking about high-performance iron."
* Sensation of a white crow. Sometimes it seemed to me that this was a made-up category. The category that every self-respecting person creates in order to jump out of the familiar environment. Each has several stories of unusual childhood or youthful oddities that are retold with relish. And in these moments of repeatedly listening to your favorite record, there is a feeling that you are not like that, you are different, you are unusual.
And then I realized my big dream - I became a waitress. Rather than a dream, but a step, a stage, which, of course, should be in the biography of a creative person. What is needed for creativity? Of course, hunger, cold and tray. What can cause hunger? On the fantasy of breakfasts of people you know, on establishing friendly relations with those who could feed you, and on deep, sensual, almost cathartic experiences with the smell of basil near the metro. But the tray gives a full sense of separation, everything, almost every step, takes you into space. The cook blesses you everybody
On Sunday, at five o’clock in the morning twenty-two minutes, while walking along the First Red Army Street, we managed to attract the attention of the trolley bus driver, who politely offered to bring us home. On a trolley bus. On the trolleybus of the zero route with the lights off in the cabin and the seats as cold as ice in the absence of other passengers, the conductor and the mechanical voice of the girl announcing the next stop.
* An insignificant case? Often it’s such insignificant cases that you perceive as a miracle and gladly tell friends about them. The most ordinary things, objects, types at night become magical or, conversely, scary. Returning home by car is a commonplace that a very poor person can tell about, who for the first time in his life caught a car at night, decided to spend the last money on it, and the driver was sympathetic to him and did not take the money.
You do not sleep at night, walk around St. Petersburg, most likely, with your loved one, and then in the morning you go home on a trolleybus, together, you say “good morning” to the city. So, before that it was a fun night, or a holiday, or a party. Yes, and on Sunday. And in the morning this sweet ache when getting into bed and heavy awakening. All day, as if under drugs. I sometimes, in very rare cases, when insomnia is not a permanent affair, like this relaxed and painful state, especially well flavored with caffeine. At such moments, it is nice to feel the violation of space and the inconsistency of rhythms.
* It seems that the most popular are stories that you hardly believe yourself. All the same, before telling about a funny incident that happened to you, you think about its potential “fun” in your head. But what if your opinion does not coincide with the opinion of your listeners?
I periodically think about what language is best to talk about a particular event that happened in my life. For some, I pick up one tone, focus on some unimportant details, giving a special taste to my story. For others - I spread everything in a simple narrative, not diverting anyone's attention to trifles, cutting out everything that can be regarded as a distraction from the topic. I do not know if this can be called hypocrisy. Probably yes. Do I do this for any specific purpose - definitely not. I just love to experiment.
You know, there’s such a wacky feeling of a “white crow”. Then you come to work on Monday, sit in a soft chair, lean back and tell your colleagues for a long time about what happened over the weekend. Not that I often did this, it’s not even a hobby, but random, spontaneous gatherings to stretch the brain before the working week. And here you are enthusiastically told about new trends in the development of multi-threaded applications for a platform with two virtual cores and a limited amount of RAM, which (oh horror!) Is not enough even to implement an elementary cache ... you look so modestly and think to yourself : "And they rolled me on a trolley in the night city." And the feeling that is born somewhere deep inside you, of course, has a lot in common with pride, perhaps it gives away some kind of contempt for those who think only about work, and all this should look vile, disgusting and characterize you like a bad person ... But the feeling is bright! You yourself sit and understand that it is more likely to melt ice in the eyes of others than to break their thought process, causing nervous jerking of the neck muscles. And you say: “But I rode a trolley at night. He himself stopped to give me a lift, I didn’t even ask for it.” You catch perplexed looks, a smile slowly slides from your face, you seem to back away, cornered. You remove your palms from the slippery armrest, straighten your leg, lower your eyes and add: "... and I was just thinking about high-performance iron."
* Sensation of a white crow. Sometimes it seemed to me that this was a made-up category. The category that every self-respecting person creates in order to jump out of the familiar environment. Each has several stories of unusual childhood or youthful oddities that are retold with relish. And in these moments of repeatedly listening to your favorite record, there is a feeling that you are not like that, you are different, you are unusual.
And then I realized my big dream - I became a waitress. Rather than a dream, but a step, a stage, which, of course, should be in the biography of a creative person. What is needed for creativity? Of course, hunger, cold and tray. What can cause hunger? On the fantasy of breakfasts of people you know, on establishing friendly relations with those who could feed you, and on deep, sensual, almost cathartic experiences with the smell of basil near the metro. But the tray gives a full sense of separation, everything, almost every step, takes you into space. The cook blesses you everybody
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Латников
