Человек всегда одинок. Одинок потому, что никто и никогда не поймет его до конца. Не будет с ним каждое мгновение его жизни. Не пройдет рядом каждый метр пути. Иногда мы ощущаем это с особенной ясностью и силой. Иногда начисто об этом забываем — так вдруг все в жизни становится хорошо и так вокруг много близких, родных людей. Но забываем лишь для того, чтобы вспомнить. И пост, особенно Великий, есть то время, когда волей или неволей вспоминаем, поскольку враг не оставит нас без своего участия. Даже если мы сами будем предельно нерадивы, ленивы, малоподвижны, он с готовностью предложит нам все, потребное к подвигу: искушения и скорби. И сбудутся вновь слова преподобного Марка Подвижника, утверждающего, что неизменно «содействует злое благому намерением неблагим».
Нуждаемся ли мы в том, чтобы разделить с кем-то радость, которую посылает нам Господь? Если мы не эгоисты до какой-то самой последней меры, то да, разумеется, нуждаемся, как не нуждаться! Но насколько велика эта нужда, насколько остро мы ее ощущаем? Если радость останется лишь нашей и больше ничьей, она немного померкнет, потускнеет, но что-то от нее да сохранится. Что-то, утешающее и ласкающее душу.
Другое дело скорбь. Вот тут точно есть необходимость в поддерживающем, подкрепляющем, а главное — в том, кто именно разделит ее с нами, то есть возьмет на себя какую-то часть ее тяжести, облегчит для нас нашу ношу. Кто? Те же близкие, родные люди? Пусть они будут поблизости, пусть сочувствуют, сопереживают нам. Пусть помогают, утешают… Благодарим их за это! Но где скорбь — только в обстоятельствах и каких-то событиях? Нет. Она глубоко в нашем сердце. Так глубоко, что не сойдет туда, в эту бездну, в этот личный, земной, временный ад с нами никто. Никто, кроме Того, Кто сходил в ад настоящий.
И получается, что Крест — не только орудие нашего спасения, не только святыня, перед которой мы благоговейно преклоняем колени. Это еще и место встречи с Богом. И нигде, ни в одной иной точке не бывает она настолько непосредственной, настолько удивительной, нигде и никак больше не достигается такая близость.
Днесь Неприкосновенный существом прикосновен мне бывает... Днесь — когда распинается за нас. Но днесь — и когда мы распинаемся, не за Него пусть даже, а хотя бы с памятью о Нем и с доверием Ему.
Почему? Неужели в награду за терпение, за мужество, за самоотверженность? И неужели это все есть у нас? Какая награда, если все эти кресты мы сами, своими руками мастерим! Сколачиваем их, когда «строим свое личное счастье так, как сами его понимаем», когда пытаемся обойти Необходимого, когда искренне верим, что нарушение Его заповеди — обязательное условие достижения поставленной нами перед собой цели.
Нет, не о заслугах и наградах тут речь. Просто перед крестом отступает многое из того, что обычно мешает. Отступает надежда на кого-либо: ты один на нем. Если кто-то и стоит при подножии, то ведь это лишь твои руки и ноги прибиты к его перекладинам и твое ребро прободает копье уныния и отчаяния. Отступает упование на свои собственные силы: их больше нет; то, что казалось силой, растаяло, стекло и впиталось в землю. Отступают намерения, планы, желания и стремления: уже не до них…
Есть ты и Муж скорбей, изведавший болезни. Он знает о твоей скорби и болезни все — так, как не знаешь этого и ты сам. Твоя скорбь — крошечная, глазом неразличимая, только сердцем ощущаемая частичка одной всеобъемлющей скорби, Им за тебя и за всех людей подъятой. На Кресте, на Голгофе. И ты — в Его сердце. Только бы и Он был в твоем. Он этого желает. А ты?
Ведь ты все равно можешь от Него отгородиться, закрыться от Его любви — ропотом, ожесточением, злобой. Неверием, наконец.
Можешь не сказать: «Достойное по делам моим приемлю», а повторять, бессмысленно тряся головой: «За что? За что?! Почему я?!»
Есть за что. Этих «за что» так много, что и не перечислишь всех. И странно, что ты сам их не помнишь. Это беспамятство тоже — из «за что». И «почему» есть. И «для чего». И это все важно понять, смирившись, отдавшись, положившись на Его волю и милость.
Но еще важней, опять же, одно: здесь — место встречи. Той, которую нельзя пропустить.
Игумен Нектарий (Морозов)
Нуждаемся ли мы в том, чтобы разделить с кем-то радость, которую посылает нам Господь? Если мы не эгоисты до какой-то самой последней меры, то да, разумеется, нуждаемся, как не нуждаться! Но насколько велика эта нужда, насколько остро мы ее ощущаем? Если радость останется лишь нашей и больше ничьей, она немного померкнет, потускнеет, но что-то от нее да сохранится. Что-то, утешающее и ласкающее душу.
Другое дело скорбь. Вот тут точно есть необходимость в поддерживающем, подкрепляющем, а главное — в том, кто именно разделит ее с нами, то есть возьмет на себя какую-то часть ее тяжести, облегчит для нас нашу ношу. Кто? Те же близкие, родные люди? Пусть они будут поблизости, пусть сочувствуют, сопереживают нам. Пусть помогают, утешают… Благодарим их за это! Но где скорбь — только в обстоятельствах и каких-то событиях? Нет. Она глубоко в нашем сердце. Так глубоко, что не сойдет туда, в эту бездну, в этот личный, земной, временный ад с нами никто. Никто, кроме Того, Кто сходил в ад настоящий.
И получается, что Крест — не только орудие нашего спасения, не только святыня, перед которой мы благоговейно преклоняем колени. Это еще и место встречи с Богом. И нигде, ни в одной иной точке не бывает она настолько непосредственной, настолько удивительной, нигде и никак больше не достигается такая близость.
Днесь Неприкосновенный существом прикосновен мне бывает... Днесь — когда распинается за нас. Но днесь — и когда мы распинаемся, не за Него пусть даже, а хотя бы с памятью о Нем и с доверием Ему.
Почему? Неужели в награду за терпение, за мужество, за самоотверженность? И неужели это все есть у нас? Какая награда, если все эти кресты мы сами, своими руками мастерим! Сколачиваем их, когда «строим свое личное счастье так, как сами его понимаем», когда пытаемся обойти Необходимого, когда искренне верим, что нарушение Его заповеди — обязательное условие достижения поставленной нами перед собой цели.
Нет, не о заслугах и наградах тут речь. Просто перед крестом отступает многое из того, что обычно мешает. Отступает надежда на кого-либо: ты один на нем. Если кто-то и стоит при подножии, то ведь это лишь твои руки и ноги прибиты к его перекладинам и твое ребро прободает копье уныния и отчаяния. Отступает упование на свои собственные силы: их больше нет; то, что казалось силой, растаяло, стекло и впиталось в землю. Отступают намерения, планы, желания и стремления: уже не до них…
Есть ты и Муж скорбей, изведавший болезни. Он знает о твоей скорби и болезни все — так, как не знаешь этого и ты сам. Твоя скорбь — крошечная, глазом неразличимая, только сердцем ощущаемая частичка одной всеобъемлющей скорби, Им за тебя и за всех людей подъятой. На Кресте, на Голгофе. И ты — в Его сердце. Только бы и Он был в твоем. Он этого желает. А ты?
Ведь ты все равно можешь от Него отгородиться, закрыться от Его любви — ропотом, ожесточением, злобой. Неверием, наконец.
Можешь не сказать: «Достойное по делам моим приемлю», а повторять, бессмысленно тряся головой: «За что? За что?! Почему я?!»
Есть за что. Этих «за что» так много, что и не перечислишь всех. И странно, что ты сам их не помнишь. Это беспамятство тоже — из «за что». И «почему» есть. И «для чего». И это все важно понять, смирившись, отдавшись, положившись на Его волю и милость.
Но еще важней, опять же, одно: здесь — место встречи. Той, которую нельзя пропустить.
Игумен Нектарий (Морозов)
Man is always alone. Lonely because no one will ever understand him to the end. Every moment of his life will not be with him. Every meter of the way will not go near. Sometimes we feel this with particular clarity and power. Sometimes we completely forget about it - so suddenly everything in life becomes good, and so there are many close, dear people around. But we forget only in order to remember. And fasting, especially Great, is the time when we remember, willingly or unwillingly, because the enemy will not leave us without his participation. Even if we ourselves are extremely negligent, lazy, inactive, he will readily offer us everything that is needed for a feat: temptation and sorrow. And again the words of the Monk Mark the Ascetic will come true, claiming that he invariably “promotes the evil with the good intention of the unfriendly.”
Do we need to share with someone the joy that the Lord sends us? If we are not selfish to some very last measure, then yes, of course, we need how not to need it! But how great is this need, how acute do we feel it? If the joy remains only ours and more than a draw, it will fade a little, fade, but something from it will be preserved. Something that comforts and caresses the soul.
Another thing is sorrow. Here, for sure, there is a need for supportive, reinforcing, and most importantly, who will share it with us, that is, it will take on some part of its burden and make our burden easier for us. Who! Those close, dear people? Let them be nearby, let them sympathize, empathize with us. Let them help, console ... Thank them for this! But where is grief - only in circumstances and events? Not. She is deep in our heart. So deep that no one will descend there, into this abyss, into this personal, earthly, temporary hell. None but the One who went to hell real.
And it turns out that the Cross is not only an instrument of our salvation, not only a shrine, before which we reverently kneel. It is also a meeting place with God. And nowhere, in any other point is it so direct, so amazing, nowhere and in no way is such proximity achieved.
Today, an untouchable creature touches me ... Today - when it crucifies for us. But now - and when we are crucifying, not even for Him, but at least with the memory of Him and with trust in Him.
Why? Is it really a reward for patience, for courage, for selflessness? And is it really all we have? What a reward, if we do all the crosses ourselves, we make it ourselves! We put them together when we “build our personal happiness as we understand it ourselves”, when we try to circumvent the Necessary, when we sincerely believe that the violation of His commandment is a prerequisite for achieving our goal.
No, it's not about merit and awards. It’s just that a lot of what usually gets in the way recedes before the cross. There is no hope in anyone: you are alone on him. If someone is standing at the foot, then it is only your arms and legs nailed to his beams and your rib pierces a spear of despondency and despair. Hope in their own strengths is retreating: they are no more; what seemed like strength melted, glass and soaked into the ground. Intentions, plans, desires and aspirations recede: it’s not up to them ...
There is you and the Man of sorrows, who has learned the disease. He knows everything about your grief and illness - just as you yourself do not know this either. Your grief is tiny, indistinguishable by the eye, only a heart felt part of one comprehensive grief, He raised for you and for all people. On the Cross, on Calvary. And you are in His heart. If only He was in yours. He wants it. And you?
After all, you can still fence yourself off from Him, close yourself from His love - with a murmur, bitterness, anger. Disbelief, finally.
You may not say: “I will accept what is worthy of mine”, but repeat, shaking your head pointlessly: “For what? For what?! Why me?!"
There is a reason. There are so many of these “for what” that you won’t list all of them. And it’s strange that you yourself don’t remember them. This unconsciousness, too - because of “for what.” And there is a “why”. And for what". And all this is important to understand, humbled, surrendered, relying on His will and mercy.
But more important, again, one thing: here is the meeting place. One that cannot be missed.
Hegumen Nectarius (Morozov)
Do we need to share with someone the joy that the Lord sends us? If we are not selfish to some very last measure, then yes, of course, we need how not to need it! But how great is this need, how acute do we feel it? If the joy remains only ours and more than a draw, it will fade a little, fade, but something from it will be preserved. Something that comforts and caresses the soul.
Another thing is sorrow. Here, for sure, there is a need for supportive, reinforcing, and most importantly, who will share it with us, that is, it will take on some part of its burden and make our burden easier for us. Who! Those close, dear people? Let them be nearby, let them sympathize, empathize with us. Let them help, console ... Thank them for this! But where is grief - only in circumstances and events? Not. She is deep in our heart. So deep that no one will descend there, into this abyss, into this personal, earthly, temporary hell. None but the One who went to hell real.
And it turns out that the Cross is not only an instrument of our salvation, not only a shrine, before which we reverently kneel. It is also a meeting place with God. And nowhere, in any other point is it so direct, so amazing, nowhere and in no way is such proximity achieved.
Today, an untouchable creature touches me ... Today - when it crucifies for us. But now - and when we are crucifying, not even for Him, but at least with the memory of Him and with trust in Him.
Why? Is it really a reward for patience, for courage, for selflessness? And is it really all we have? What a reward, if we do all the crosses ourselves, we make it ourselves! We put them together when we “build our personal happiness as we understand it ourselves”, when we try to circumvent the Necessary, when we sincerely believe that the violation of His commandment is a prerequisite for achieving our goal.
No, it's not about merit and awards. It’s just that a lot of what usually gets in the way recedes before the cross. There is no hope in anyone: you are alone on him. If someone is standing at the foot, then it is only your arms and legs nailed to his beams and your rib pierces a spear of despondency and despair. Hope in their own strengths is retreating: they are no more; what seemed like strength melted, glass and soaked into the ground. Intentions, plans, desires and aspirations recede: it’s not up to them ...
There is you and the Man of sorrows, who has learned the disease. He knows everything about your grief and illness - just as you yourself do not know this either. Your grief is tiny, indistinguishable by the eye, only a heart felt part of one comprehensive grief, He raised for you and for all people. On the Cross, on Calvary. And you are in His heart. If only He was in yours. He wants it. And you?
After all, you can still fence yourself off from Him, close yourself from His love - with a murmur, bitterness, anger. Disbelief, finally.
You may not say: “I will accept what is worthy of mine”, but repeat, shaking your head pointlessly: “For what? For what?! Why me?!"
There is a reason. There are so many of these “for what” that you won’t list all of them. And it’s strange that you yourself don’t remember them. This unconsciousness, too - because of “for what.” And there is a “why”. And for what". And all this is important to understand, humbled, surrendered, relying on His will and mercy.
But more important, again, one thing: here is the meeting place. One that cannot be missed.
Hegumen Nectarius (Morozov)
У записи 12 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
