О бублик, созданный руками хлебопёка!
Ты сделан для еды, но назначение твоё высоко!
Ты с виду прост, но тайное твоё строение
Сложней часов, великолепнее растения.
Тебя пошляк дрожащею рукой разламывает. Он спешит.
Ему не терпится. Его кольцо твоё страшит,
И дырка знаменитая
Его томит, как тайна нераскрытая.
А мы глядим на бублик и его простейшую фигуру,
Его старинную тысячелетнюю архитектуру
Мы силимся понять. Мы вспоминаем: что же, что же,
На что это, в конце концов, похоже,
Что значат эти искривления, окружность эта, эти пятна?
Вотще! Значенье бублика нам непонятно.
Николай Олейников, 1932
Ты сделан для еды, но назначение твоё высоко!
Ты с виду прост, но тайное твоё строение
Сложней часов, великолепнее растения.
Тебя пошляк дрожащею рукой разламывает. Он спешит.
Ему не терпится. Его кольцо твоё страшит,
И дырка знаменитая
Его томит, как тайна нераскрытая.
А мы глядим на бублик и его простейшую фигуру,
Его старинную тысячелетнюю архитектуру
Мы силимся понять. Мы вспоминаем: что же, что же,
На что это, в конце концов, похоже,
Что значат эти искривления, окружность эта, эти пятна?
Вотще! Значенье бублика нам непонятно.
Николай Олейников, 1932
O bagel made by the hands of a baker!
You are made to eat, but your appointment is high!
You seem simple, but your secret structure
Harder hours, more magnificent plants.
Prank you with a trembling hand breaks. He is in a hurry.
He can not wait. His ring scare you
And the famous hole
It torments like a mystery undisclosed.
And we look at a bagel and its simplest figure,
Its ancient millennial architecture
We try to understand. We remember: well, well,
What it is, after all, seems to be
What do these distortions mean, this circumference, these spots?
Voshche! We don’t understand the meaning of donut.
Nikolay Oleynikov, 1932
You are made to eat, but your appointment is high!
You seem simple, but your secret structure
Harder hours, more magnificent plants.
Prank you with a trembling hand breaks. He is in a hurry.
He can not wait. His ring scare you
And the famous hole
It torments like a mystery undisclosed.
And we look at a bagel and its simplest figure,
Its ancient millennial architecture
We try to understand. We remember: well, well,
What it is, after all, seems to be
What do these distortions mean, this circumference, these spots?
Voshche! We don’t understand the meaning of donut.
Nikolay Oleynikov, 1932
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Андрей Лушников
