"Облако Таня" История любви режиссёра Сергея Соловьёва и Татьяны Друбич
А там, где раздавали сны,
Обоим разных не хватило.
Мы видели один. Но сила
Была в нём, как приход весны.
Сергею Соловьёву было 30. Таня Друбич училась в 8-м классе. Их роман заставил его вести мучительную двойную жизнь. С уголовным отливом, по его признанию.
Одним из главных побудительных толчков к решению ставить «Сто дней после детства» было яркое-яркое, похожее на только что смытую переводную картинку видение какой-то совершенно мне незнакомой девочки в венке, внезапно возникшее «на внутренней стороне прикрытых век», когда я писал сцену «солнечного удара». Я вдруг так замечательно представил себе и её, и всё, что с ней происходило, и то, как выдуманный, но сильно смахивающий на давнепионерского меня Митя Лопухин ее впервые увидел! Тут всё наполнилось какой-то пьянящей ирреальной зримостью. Но самой манящей из всех галлюцинаций всё-таки была она, эта самая девочка. Та застенчивая отроческая нежность, с которой я, уже довольно взрослый болван, описывал её, запечатлевая в грубой сценарной прозе, конечно, превосходила все разумные профессиональные пределы.
А там, где раздавали сны,
Обоим разных не хватило.
Мы видели один. Но сила
Была в нём, как приход весны.
Сергею Соловьёву было 30. Таня Друбич училась в 8-м классе. Их роман заставил его вести мучительную двойную жизнь. С уголовным отливом, по его признанию.
Одним из главных побудительных толчков к решению ставить «Сто дней после детства» было яркое-яркое, похожее на только что смытую переводную картинку видение какой-то совершенно мне незнакомой девочки в венке, внезапно возникшее «на внутренней стороне прикрытых век», когда я писал сцену «солнечного удара». Я вдруг так замечательно представил себе и её, и всё, что с ней происходило, и то, как выдуманный, но сильно смахивающий на давнепионерского меня Митя Лопухин ее впервые увидел! Тут всё наполнилось какой-то пьянящей ирреальной зримостью. Но самой манящей из всех галлюцинаций всё-таки была она, эта самая девочка. Та застенчивая отроческая нежность, с которой я, уже довольно взрослый болван, описывал её, запечатлевая в грубой сценарной прозе, конечно, превосходила все разумные профессиональные пределы.
"Cloud Tanya" The love story of director Sergei Solovyov and Tatiana Drubich
And where dreams were distributed,
Both different was not enough.
We saw one. Carried
It was in him, like the arrival of spring.
Sergey Solovyov was 30. Tanya Drubich studied in the 8th grade. Their romance made him lead a painful double life. With a criminal ebb, according to his confession.
One of the main motivations for deciding to put “One Hundred Days After Childhood” was a bright-bright, just like a decal, a vision of some completely unfamiliar girl in a wreath suddenly appeared “on the inside of the covered eyelids” when I wrote scene "sunstroke." Suddenly, I was so wonderful to imagine myself and her, and everything that was happening to her, and how Mitya Lopukhin first saw her as a fictional one, but it looked like a long-time pioneer me! Everything was filled with some kind of surreal surreal visibility. But she, the very girl, was the most alluring of all the hallucinations. That shy adolescent tenderness with which I, already a rather adult idiot, described her, capturing in rough screenplay prose, of course, surpassed all reasonable professional limits.
And where dreams were distributed,
Both different was not enough.
We saw one. Carried
It was in him, like the arrival of spring.
Sergey Solovyov was 30. Tanya Drubich studied in the 8th grade. Their romance made him lead a painful double life. With a criminal ebb, according to his confession.
One of the main motivations for deciding to put “One Hundred Days After Childhood” was a bright-bright, just like a decal, a vision of some completely unfamiliar girl in a wreath suddenly appeared “on the inside of the covered eyelids” when I wrote scene "sunstroke." Suddenly, I was so wonderful to imagine myself and her, and everything that was happening to her, and how Mitya Lopukhin first saw her as a fictional one, but it looked like a long-time pioneer me! Everything was filled with some kind of surreal surreal visibility. But she, the very girl, was the most alluring of all the hallucinations. That shy adolescent tenderness with which I, already a rather adult idiot, described her, capturing in rough screenplay prose, of course, surpassed all reasonable professional limits.
У записи 1 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Татьяна Коновалова
