А потом я отправился в Швейцарию. Посмотрел Рейнский водопад и стал двигаться постепенно в сторону Италии. Вдруг понял, что навигатор настойчиво ведет меня по направлению к Цюриху, где мы с друзьями отдыхали на Новый год - буквально пять месяцев назад. Въехав в город, стал оглядываться по сторонам и внезапно обнаружил, что нахожусь на центральной привокзальной площади, в 700 метрах от которой и располагалась наша гостиница в январе. В тот раз при отъезде я собирал свои вещи в такой спешке, что оставил здесь свою кофту. А теперь вот решил попытать счастье и заехать за ней. Ну, просто заскочить и спросить, вот так между делом, по пути из Москвы в Малагу.
В отеле, правда, помочь мне не смогли - сказали написать им лучше электронное письмо, но чувство все равно было приятное: я, кажется, начинал по-настоящему ориентироваться на этой планете. У меня начинали появляться свои знакомые места и дорожки в рамках всей Европы - помимо ближайшего к дому Ашана или ежедневной дороги на работу. Я слегка недолюбливаю авиаперелеты по этой причине - они ведь работают практически как телепорты: заходишь в самолет в одном городе, выходишь в другом - и совсем не ощущаешь того огромного пути, который, по сути, преодолеваешь и, конечно, не видишь постепенной смены ландшафта, рельефа и окружающих человеческих характеров. Только путешествуя на машине или поезде по-настоящему ощущаешь Землю и всю условность человеческих границ, пытающихся её разделить.
Сразу после неудачных переговоров с отелем я отправился на юг, прямиком по направлению к горам. По мере того как садилось солнце, их мрачные и молчаливые тени обступали меня все плотнее и плотнее. Примерно к полуночи я уже стоял на вершине горного первала, на высоте 2 тысяч метров и смотрел на звездное небо. Ближайшая деревенька Оберальп уже спала и искать там гостиницу посреди ночи, не зная немецкого языка, не было никакого желания, поэтому я решил заночевать прямо в машине. Пришлось, правда, достать из багажника абсолютно все теплые вещи и сплести из них большой кокон - тут все ещё не до конца растаяли снега, и ночь обещала быть слегка прохладной.
Проснулся я часа за два до рассвета и ещё какое-то время лежал и смотрел в потолок своего саркофага. Всего две недели назад в это время я чистил зубы в ванной комнате съемной квартиры, расположенной в Черемушках. Сейчас мне предстояло сделать это в водах горного альпийского озера Оберальп. Было жутко холодно и темно. Вокруг не было ни души. Это красивейшее место известно, кажется, только единицам туристов - да и из них лишь у немногих есть возможность и желание добираться сюда в такую рань. Выясняется, что в моем фотоаппарате разрядились аккумуляторы, поэтому ещё час я провожу в попытках найти розетку посреди швейцарских Альп. В итоге нахожу её на веранде закрытого зимнего кафе - одного из тех, где отдыхают лыжники после очередного спуска. Говорят, что в зимний период эта автомобильная дорога через перевал закрыта и прямо по ней проходят горнолыжные трассы.
Когда-то в рамках своего Швейцарского похода через этот перевал переходил Суворов с нашей армией - правда, в противоположном направлении. А через сто лет после этого сюда, в Швейцарию, приехал знаменитый художник родом из Красноярска Василий Суриков и написал об этом переходе свою известную картину. А теперь вот, ещё через 117 лет, об этой известной картине своего известного земляка пишу заметку вконтактике я. А обо мне через 100 лет кто-нибудь вспомнит, интересно.
Над перевалом Оберальп медленно поднимается солнце. Как только его лучи достигают поверхности озера, оно преображается в огромную идеальную зеркальную поверхность. Тут нет других людей, в чьи лица я должен всматриваться и чьи истории запоминать или додумывать, и это прекрасно. Природа Швейцарии самодостаточна, безупречна и абсолютна. Швейцария - она всегда немножко об этом: о маленьком и гордом человечке, о великой и спокойной природе, и об оглушающем неловком молчании, которое воцарилось между ними. Я вижу лежащую внизу огромную долину людей - они уже повылезали из своих домиков и куда-то зачем-то спешат. Я вижу летающий где-то далеко внизу вертолет, перетаскивающий куда-то стволы срубленных деревьев. Я вижу соседние пики, окутанные утренними облаками. Они зовут меня остаться тут навсегда, дабы проникнуть в хранимые ими тайны, встречать вместе с ними рассветы, всматриваться в каждую травинку и каждый листочек, пронзаемый насквозь ярким светом, бродить звериными тропам, купаться в горных туманах, пьянеть от талых вод, несущихся рекою вниз - быть частью чего-то настоящего и большого и важного. И лишь изредка безразлично опускать свой взгляд на тех, кто предпочел остаться внизу.
Я смотрю на свое отражение в озерной глади. На голове ещё ничего, но не разглядеть седые волосы в моих бровях уже невозможно - они отказываются расти в том же направлении, что и их живые собратья и непослушно выпирают из общего строя. Но все-таки, нет, конечно. Я ещё недостаточно стар и одинок для такого. Остались ещё в мире людей маски, которые мне только предстояло примерить и роли, которые я обязан был попытаться сыграть. Швейцария - страна стариков. Ей чужды сиюминутные человеческие амбиции и устремления, которыми я все ещё был переполнен.
Я покидаю перевал Оберальп и двигаюсь по направлению к итальянскому побережью Средиземного моря. В этот момент я думаю лишь о том, сколько лет ещё пройдет, прежде чем я вновь взгляну на зеркальную утреннюю поверхность волшебного горного озера. И о том, какой человек будет смотреть на меня оттуда в ответ.
В отеле, правда, помочь мне не смогли - сказали написать им лучше электронное письмо, но чувство все равно было приятное: я, кажется, начинал по-настоящему ориентироваться на этой планете. У меня начинали появляться свои знакомые места и дорожки в рамках всей Европы - помимо ближайшего к дому Ашана или ежедневной дороги на работу. Я слегка недолюбливаю авиаперелеты по этой причине - они ведь работают практически как телепорты: заходишь в самолет в одном городе, выходишь в другом - и совсем не ощущаешь того огромного пути, который, по сути, преодолеваешь и, конечно, не видишь постепенной смены ландшафта, рельефа и окружающих человеческих характеров. Только путешествуя на машине или поезде по-настоящему ощущаешь Землю и всю условность человеческих границ, пытающихся её разделить.
Сразу после неудачных переговоров с отелем я отправился на юг, прямиком по направлению к горам. По мере того как садилось солнце, их мрачные и молчаливые тени обступали меня все плотнее и плотнее. Примерно к полуночи я уже стоял на вершине горного первала, на высоте 2 тысяч метров и смотрел на звездное небо. Ближайшая деревенька Оберальп уже спала и искать там гостиницу посреди ночи, не зная немецкого языка, не было никакого желания, поэтому я решил заночевать прямо в машине. Пришлось, правда, достать из багажника абсолютно все теплые вещи и сплести из них большой кокон - тут все ещё не до конца растаяли снега, и ночь обещала быть слегка прохладной.
Проснулся я часа за два до рассвета и ещё какое-то время лежал и смотрел в потолок своего саркофага. Всего две недели назад в это время я чистил зубы в ванной комнате съемной квартиры, расположенной в Черемушках. Сейчас мне предстояло сделать это в водах горного альпийского озера Оберальп. Было жутко холодно и темно. Вокруг не было ни души. Это красивейшее место известно, кажется, только единицам туристов - да и из них лишь у немногих есть возможность и желание добираться сюда в такую рань. Выясняется, что в моем фотоаппарате разрядились аккумуляторы, поэтому ещё час я провожу в попытках найти розетку посреди швейцарских Альп. В итоге нахожу её на веранде закрытого зимнего кафе - одного из тех, где отдыхают лыжники после очередного спуска. Говорят, что в зимний период эта автомобильная дорога через перевал закрыта и прямо по ней проходят горнолыжные трассы.
Когда-то в рамках своего Швейцарского похода через этот перевал переходил Суворов с нашей армией - правда, в противоположном направлении. А через сто лет после этого сюда, в Швейцарию, приехал знаменитый художник родом из Красноярска Василий Суриков и написал об этом переходе свою известную картину. А теперь вот, ещё через 117 лет, об этой известной картине своего известного земляка пишу заметку вконтактике я. А обо мне через 100 лет кто-нибудь вспомнит, интересно.
Над перевалом Оберальп медленно поднимается солнце. Как только его лучи достигают поверхности озера, оно преображается в огромную идеальную зеркальную поверхность. Тут нет других людей, в чьи лица я должен всматриваться и чьи истории запоминать или додумывать, и это прекрасно. Природа Швейцарии самодостаточна, безупречна и абсолютна. Швейцария - она всегда немножко об этом: о маленьком и гордом человечке, о великой и спокойной природе, и об оглушающем неловком молчании, которое воцарилось между ними. Я вижу лежащую внизу огромную долину людей - они уже повылезали из своих домиков и куда-то зачем-то спешат. Я вижу летающий где-то далеко внизу вертолет, перетаскивающий куда-то стволы срубленных деревьев. Я вижу соседние пики, окутанные утренними облаками. Они зовут меня остаться тут навсегда, дабы проникнуть в хранимые ими тайны, встречать вместе с ними рассветы, всматриваться в каждую травинку и каждый листочек, пронзаемый насквозь ярким светом, бродить звериными тропам, купаться в горных туманах, пьянеть от талых вод, несущихся рекою вниз - быть частью чего-то настоящего и большого и важного. И лишь изредка безразлично опускать свой взгляд на тех, кто предпочел остаться внизу.
Я смотрю на свое отражение в озерной глади. На голове ещё ничего, но не разглядеть седые волосы в моих бровях уже невозможно - они отказываются расти в том же направлении, что и их живые собратья и непослушно выпирают из общего строя. Но все-таки, нет, конечно. Я ещё недостаточно стар и одинок для такого. Остались ещё в мире людей маски, которые мне только предстояло примерить и роли, которые я обязан был попытаться сыграть. Швейцария - страна стариков. Ей чужды сиюминутные человеческие амбиции и устремления, которыми я все ещё был переполнен.
Я покидаю перевал Оберальп и двигаюсь по направлению к итальянскому побережью Средиземного моря. В этот момент я думаю лишь о том, сколько лет ещё пройдет, прежде чем я вновь взгляну на зеркальную утреннюю поверхность волшебного горного озера. И о том, какой человек будет смотреть на меня оттуда в ответ.
And then I went to Switzerland. I looked at the Rhine Falls and began to move gradually towards Italy. Suddenly I realized that the navigator was persistently leading me in the direction of Zurich, where my friends and I were on holiday for the New Year - just five months ago. Having entered the city, I began to look around and suddenly discovered that I was at the central station square, 700 meters from which our hotel was located in January. When I left that time, I packed my things in such a hurry that I left my sweater here. And now he decided to try his luck and call for her. Well, just drop in and ask, just in between times, on the way from Moscow to Malaga.
The hotel, however, could not help me - they told me to write them an e-mail better, but the feeling was still pleasant: I, it seems, was starting to truly navigate this planet. I began to have my own familiar places and paths throughout Europe - in addition to the nearest Ashan to the house or the daily commute to work. I slightly dislike air travel for this reason - after all, they work almost like teleports: you enter a plane in one city, go out in another - and you do not feel at all that huge path that, in fact, you overcome and, of course, you do not see a gradual change in the landscape, relief and surrounding human characters. Only when traveling by car or train do you really feel the Earth and all the conventions of human boundaries trying to divide it.
Immediately after unsuccessful negotiations with the hotel, I went south, straight towards the mountains. As the sun went down, their dark and silent shadows surrounded me more and more densely. By about midnight, I was already standing on the top of the mountain pass, at an altitude of 2 thousand meters and looking at the starry sky. The nearest village Oberalp was already asleep and there was no desire to look for a hotel there in the middle of the night, not knowing German, so I decided to spend the night right in the car. It was necessary, however, to get absolutely all the warm things out of the trunk and weave a large cocoon out of them - the snows here still had not completely melted, and the night promised to be slightly cool.
I woke up two hours before dawn and lay there for a while and looked at the ceiling of my sarcophagus. Just two weeks ago, at this time, I was brushing my teeth in the bathroom of a rented apartment located in Cheryomushki. Now I had to do it in the waters of the mountain alpine lake Oberalp. It was terribly cold and dark. There was not a soul around. This beautiful place is known, it seems, only to a few tourists - and only a few of them have the opportunity and desire to get here so early. It turns out that my camera has run out of batteries, so I spend another hour trying to find a power outlet in the middle of the Swiss Alps. As a result, I find her on the veranda of a closed winter cafe - one of those where skiers rest after the next descent. They say that in winter this road through the pass is closed and ski slopes pass right along it.
Once, as part of his Swiss campaign, Suvorov crossed this pass with our army - albeit in the opposite direction. A hundred years later, a famous artist from Krasnoyarsk, Vasily Surikov, came here, to Switzerland, and wrote his famous painting about this transition. And now, 117 years later, I am writing a note about this famous painting of my famous countryman in contact. And in 100 years someone will remember me, I wonder.
The sun rises slowly over the Oberalp pass. As soon as its rays reach the surface of the lake, it transforms into a huge ideal mirror surface. There are no other people here whose faces I have to peer into and whose stories to memorize or think out, and that's fine. Switzerland's nature is self-sufficient, flawless and absolute. Switzerland - it is always a little about this: about a small and proud man, about a great and calm nature, and about the deafening awkward silence that reigned between them. I see a huge valley of people lying below - they have already climbed out of their houses and for some reason are in a hurry. I see a helicopter flying somewhere far below, dragging the trunks of felled trees somewhere. I can see the neighboring peaks shrouded in morning clouds. They call me to stay here forever, in order to penetrate into the secrets they keep, to meet the sunrises with them, to peer at every blade of grass and every leaf pierced through by a bright light, to wander animal paths, swim in mountain fogs, get drunk from melt water rushing down like a river. - to be a part of something real and big and important. And only occasionally is it indifferent to lower your gaze to those who chose to stay below.
I look at my reflection in the lake surface. There is still nothing on my head, but it is already impossible not to make out the gray hair in my eyebrows - they refuse to grow in the same direction as their living brothers and disobediently bulge out of the general structure. But still, no, of course. I'm not old enough and lonely enough for this. There are still masks in the world of people that are
The hotel, however, could not help me - they told me to write them an e-mail better, but the feeling was still pleasant: I, it seems, was starting to truly navigate this planet. I began to have my own familiar places and paths throughout Europe - in addition to the nearest Ashan to the house or the daily commute to work. I slightly dislike air travel for this reason - after all, they work almost like teleports: you enter a plane in one city, go out in another - and you do not feel at all that huge path that, in fact, you overcome and, of course, you do not see a gradual change in the landscape, relief and surrounding human characters. Only when traveling by car or train do you really feel the Earth and all the conventions of human boundaries trying to divide it.
Immediately after unsuccessful negotiations with the hotel, I went south, straight towards the mountains. As the sun went down, their dark and silent shadows surrounded me more and more densely. By about midnight, I was already standing on the top of the mountain pass, at an altitude of 2 thousand meters and looking at the starry sky. The nearest village Oberalp was already asleep and there was no desire to look for a hotel there in the middle of the night, not knowing German, so I decided to spend the night right in the car. It was necessary, however, to get absolutely all the warm things out of the trunk and weave a large cocoon out of them - the snows here still had not completely melted, and the night promised to be slightly cool.
I woke up two hours before dawn and lay there for a while and looked at the ceiling of my sarcophagus. Just two weeks ago, at this time, I was brushing my teeth in the bathroom of a rented apartment located in Cheryomushki. Now I had to do it in the waters of the mountain alpine lake Oberalp. It was terribly cold and dark. There was not a soul around. This beautiful place is known, it seems, only to a few tourists - and only a few of them have the opportunity and desire to get here so early. It turns out that my camera has run out of batteries, so I spend another hour trying to find a power outlet in the middle of the Swiss Alps. As a result, I find her on the veranda of a closed winter cafe - one of those where skiers rest after the next descent. They say that in winter this road through the pass is closed and ski slopes pass right along it.
Once, as part of his Swiss campaign, Suvorov crossed this pass with our army - albeit in the opposite direction. A hundred years later, a famous artist from Krasnoyarsk, Vasily Surikov, came here, to Switzerland, and wrote his famous painting about this transition. And now, 117 years later, I am writing a note about this famous painting of my famous countryman in contact. And in 100 years someone will remember me, I wonder.
The sun rises slowly over the Oberalp pass. As soon as its rays reach the surface of the lake, it transforms into a huge ideal mirror surface. There are no other people here whose faces I have to peer into and whose stories to memorize or think out, and that's fine. Switzerland's nature is self-sufficient, flawless and absolute. Switzerland - it is always a little about this: about a small and proud man, about a great and calm nature, and about the deafening awkward silence that reigned between them. I see a huge valley of people lying below - they have already climbed out of their houses and for some reason are in a hurry. I see a helicopter flying somewhere far below, dragging the trunks of felled trees somewhere. I can see the neighboring peaks shrouded in morning clouds. They call me to stay here forever, in order to penetrate into the secrets they keep, to meet the sunrises with them, to peer at every blade of grass and every leaf pierced through by a bright light, to wander animal paths, swim in mountain fogs, get drunk from melt water rushing down like a river. - to be a part of something real and big and important. And only occasionally is it indifferent to lower your gaze to those who chose to stay below.
I look at my reflection in the lake surface. There is still nothing on my head, but it is already impossible not to make out the gray hair in my eyebrows - they refuse to grow in the same direction as their living brothers and disobediently bulge out of the general structure. But still, no, of course. I'm not old enough and lonely enough for this. There are still masks in the world of people that are
У записи 15 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алексей Лукашов
