«Я не могу нащупать пульс...» - слышу я собственный голос словно я - сторонний наблюдатель, словно всё это не со мной, я вызываю скорую в надежде, что они нащупают. Обязательно нащупают, ведь иначе не может быть. Я трогаю холодный лоб дедушки, кладу руку на спину, чтобы почувствовать дыхание... тщетно. Он лежит, словно спит. Ночью я давала ему пить...
Утром скорая констатировала смерть. Потом была полиция, морг, кладбище... Ловлю себя на внешней собранности, и на внутреннем надрыве. На лицо необходимость сконцентрироваться и решать вопросы здесь и сейчас, подписывать, звонить, договариваться, просить, куда-то ехать, кого-то ждать, кому-то платить - бумажная волокита, суета сквозь слезы.
А после... после выдыхаешь, и оказываешься размазанной случившимся горем, безвозвратно раздавленной переживаниями - любимого дедушки больше нет. Смотрю на бабушку, для неё оборвался целый кусок жизни, больше 50ти лет она прожила с дедушкой - вместе закончили Горный, поднимали целину, свадьба, Чёрное море, БАМ, растили сына, потом меня, держали хозяйство загородом, держались друг друга до самого конца. Сложно было представить их по раздельности. И вдруг одного не стало. Растерянность, ужас, одиночество, страх, боль. Плачь, моя родная.
Благодарю судьбу, что Варя и Вера знали своего прадедушку, он построил им маленький домик и песочницу для игр на даче. Когда родилась Варя, дедушка сказал «Вот отведу Варю в первый класс, и можно умирать». Дедушка, зачем такие пророчества? Ведь они сбываются. Девочки спрашивают, можно ли как-то вылечить дедушку, плачут, не верят, что его больше нет. И я с ними.
Когда мне было 12 лет, умер Юрий Никулин, он очень напоминал мне моего дедушку. Я рыдала. Страх, что когда-то не станет и моего дедушки, погружал в оцепенение. И сейчас мне остаётся рыдать той девчонкой, воспитанной своим дедушкой, проживать горе, поддерживать бабушку, говорить о смерти с детьми... и продолжать жить.
Утром скорая констатировала смерть. Потом была полиция, морг, кладбище... Ловлю себя на внешней собранности, и на внутреннем надрыве. На лицо необходимость сконцентрироваться и решать вопросы здесь и сейчас, подписывать, звонить, договариваться, просить, куда-то ехать, кого-то ждать, кому-то платить - бумажная волокита, суета сквозь слезы.
А после... после выдыхаешь, и оказываешься размазанной случившимся горем, безвозвратно раздавленной переживаниями - любимого дедушки больше нет. Смотрю на бабушку, для неё оборвался целый кусок жизни, больше 50ти лет она прожила с дедушкой - вместе закончили Горный, поднимали целину, свадьба, Чёрное море, БАМ, растили сына, потом меня, держали хозяйство загородом, держались друг друга до самого конца. Сложно было представить их по раздельности. И вдруг одного не стало. Растерянность, ужас, одиночество, страх, боль. Плачь, моя родная.
Благодарю судьбу, что Варя и Вера знали своего прадедушку, он построил им маленький домик и песочницу для игр на даче. Когда родилась Варя, дедушка сказал «Вот отведу Варю в первый класс, и можно умирать». Дедушка, зачем такие пророчества? Ведь они сбываются. Девочки спрашивают, можно ли как-то вылечить дедушку, плачут, не верят, что его больше нет. И я с ними.
Когда мне было 12 лет, умер Юрий Никулин, он очень напоминал мне моего дедушку. Я рыдала. Страх, что когда-то не станет и моего дедушки, погружал в оцепенение. И сейчас мне остаётся рыдать той девчонкой, воспитанной своим дедушкой, проживать горе, поддерживать бабушку, говорить о смерти с детьми... и продолжать жить.
"I can't feel the pulse ..." - I hear my own voice as if I were an outside observer, as if all this was not with me, I call an ambulance in the hope that they will find it. They will definitely grope, because it cannot be otherwise. I touch my grandfather's cold forehead, put my hand on my back to feel the breath ... in vain. He lies as if sleeping. At night I gave him a drink ...
In the morning, an ambulance pronounced death. Then there was the police, the morgue, the cemetery ... I catch myself on the external concentration, and on the internal strain. On the face of the need to concentrate and resolve issues here and now, sign, call, negotiate, ask, go somewhere, wait for someone, pay someone - paperwork, fuss through tears.
And after ... after you exhale, and you find yourself smeared with grief that happened, irretrievably crushed by feelings - your beloved grandfather is no longer there. I look at my grandmother, a whole chunk of her life was cut short for her, she lived with her grandfather for more than 50 years - they finished Gorny together, raised virgin lands, a wedding, the Black Sea, BAM, raised their son, then me, kept the farm in the countryside, held each other to the very end. It was difficult to imagine them separately. And suddenly one was gone. Confusion, horror, loneliness, fear, pain. Cry, my dear.
I thank fate that Varya and Vera knew their great-grandfather, he built them a small house and a sandbox for games in the country. When Varya was born, my grandfather said, “I’ll take Varya to first grade, and you can die”. Grandpa, why such prophecies? After all, they come true. The girls ask if it is possible to somehow cure their grandfather, cry, do not believe that he is no longer there. And I'm with them.
When I was 12 years old, Yuri Nikulin died, he very much reminded me of my grandfather. I was crying. The fear that one day my grandfather would also be gone plunged into a daze. And now all I have to do is cry that girl raised by my grandfather, live through grief, support my grandmother, talk about death with children ... and continue living.
In the morning, an ambulance pronounced death. Then there was the police, the morgue, the cemetery ... I catch myself on the external concentration, and on the internal strain. On the face of the need to concentrate and resolve issues here and now, sign, call, negotiate, ask, go somewhere, wait for someone, pay someone - paperwork, fuss through tears.
And after ... after you exhale, and you find yourself smeared with grief that happened, irretrievably crushed by feelings - your beloved grandfather is no longer there. I look at my grandmother, a whole chunk of her life was cut short for her, she lived with her grandfather for more than 50 years - they finished Gorny together, raised virgin lands, a wedding, the Black Sea, BAM, raised their son, then me, kept the farm in the countryside, held each other to the very end. It was difficult to imagine them separately. And suddenly one was gone. Confusion, horror, loneliness, fear, pain. Cry, my dear.
I thank fate that Varya and Vera knew their great-grandfather, he built them a small house and a sandbox for games in the country. When Varya was born, my grandfather said, “I’ll take Varya to first grade, and you can die”. Grandpa, why such prophecies? After all, they come true. The girls ask if it is possible to somehow cure their grandfather, cry, do not believe that he is no longer there. And I'm with them.
When I was 12 years old, Yuri Nikulin died, he very much reminded me of my grandfather. I was crying. The fear that one day my grandfather would also be gone plunged into a daze. And now all I have to do is cry that girl raised by my grandfather, live through grief, support my grandmother, talk about death with children ... and continue living.
У записи 9 лайков,
0 репостов,
479 просмотров.
0 репостов,
479 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марина Лорензо
