Интересное интервью Андрея Кончаловского. Рекомендую !
Таланты без профессии менее ценны, чем профессия без таланта. Потому что профессия — это труд. Я предпочитаю в театре, в искусстве хорошо образованного, профессионального ремесленника, чем очень талантливого дилетанта. Должны быть какие-то маяки, как это было во время нашей учебы. Сегодня постоянных маяков нет, они меняются каждые два года в связи с успехом того или иного фильма, спектакля, проекта. Был Тарантино, потом Ларс фон Триер, потом кто-то еще. У нас маяками были единицы. В кино — Бергман, Феллини, Куросава, в театре — Товстоногов, Питер Брук, они великими были и остались. А сейчас молодые люди ориентируются на восторженные рецензии. Я это подчас воспринимаю как идеологическую диверсию: спектакль сегодня считается шедевром, надо туда идти, а потом маячок меняется. И несчастный человек остается с этим странным багажом, со спектаклем, в котором нет сути, а на сцене есть какие-то голые люди, завернутые в целлофан...
— Когда вы представляли свой фильм "Рай" в Москве, говорили, что только начинаете учиться, что только сейчас начинаете познавать киноязык. Что дает вам такую способность — до сих пор открывать новое?
— Надо выбрасывать ненужный багаж за борт. И все.
— Но для этого нужна смелость.
— Скорее, подобное требует определенного безумия. Безумству храбрых, кажется, песни поются. Но это не то, чему я собираюсь учить студентов. Научить в искусстве невозможно, но тот, кто хочет, может попробовать поучиться. Важно воспитать в художнике необходимость знать все вокруг того, что он ставит в театре или на сцене. Нельзя ставить Гомера, не зная, что он был нищим и ел помои на задворках.
Свобода не гарантирует создание шедевра. Это очень большая иллюзия сегодняшней либеральной точки зрения. Свободы много, а шедевров — кот наплакал
Нельзя ставить античную трагедию, не зная, что греки мылись оливковым маслом с песком, а потом прыгали в море. Надо знать, чем они жили, чем пахли. Собственно, это называется культурой. Я собираюсь дать культурный багаж. Как это было в эпоху Возрождения. Ученики Тициана не учились замыслу, они учились мастерству, и это была школа Тициана. Я надеюсь, что в ГИТИСе будет школа Кончаловского.
— Не обидно, что это будет не школа Кончаловского, а курс Кончаловского? Вам никогда не хотелось действительно открыть свою школу, свою академию?
— Это не имеет значения. Какая разница, как называется, главное — чем там занимаются. Школа Кончаловского — это не здание с документом, это те люди, которые оттуда выйдут. В данном случае мне очень хочется, чтобы студенты "зажглись" теми же вещами, которые волнуют меня.
— Давайте поговорим про ваш новый российско-итальянский фильм "Грех" о Микеланджело. Вы в августе планируете приступить к съемкам?
— Да, но название проекта изменилось, теперь он называется "Монстр", и съемки начнутся в Италии в конце августа.
— Получается, прямо в день рождения начнете снимать?
— Отмечу день рождения вместе с семьей в Италии и 25 августа приступлю к съемкам.
— Ваш фильм в конце июня представляли на питчинге в Минкультуры, многих поразил бюджет — 780 миллионов рублей. Очень серьезная сумма... В Минкультуры в итоге ваш проект поддержали, выделив 60 миллионов рублей.
— Представьте. XVI век. Италия. Ватикан. Рим. Флоренция. Сикстинская капелла. Надо создать целый культурный мир. Это будут и павильоны, и натура. Да, для европейского кино это гигантская сумма. Для российского — не настолько огромная. Я не знаю, сколько стоило "Притяжение" Бондарчука или "Викинг", но убежден — больше, чем 700 миллионов. Для меня, конечно, очень внушительная сумма, потому что это авторское кино, некоммерческий проект. Но, надеюсь, я заслужил.
— Исполнителя главной роли никто не называет. Можете хотя бы намекнуть, кто сыграет Микеланджело?
— Актер у меня уже есть. Итальянец. В фильме играют только итальянцы. Съемочная группа — русская, а в кадре русских не будет. Имя исполнителя главной роли озвучивать не буду. Скажу только, что он по основной профессии дантист, в кино тоже играл, но сейчас практически не снимается.
ИНТЕРВЬЮ

Андрей Кончаловский: "бороться" за премии — это пошловато
— Сейчас постоянно обсуждают вопрос: просить у государства деньги на фильм, не просить. Говорят, если попросишь — есть риск творческой несвободы. Некоторые предпочитают снимать на частные деньги. Как вы считаете, имеет ли право государство, если оно дает деньги, каким-то образом влиять на творческий процесс?
— Конечно, имеет. С чего вдруг государство должно давать деньги на свободу художника? Он должен сам ее заработать и бороться за нее. Государство вовсе не обязано давать огромные деньги на свободное творчество. Знаете, все великие произведения созданы по заказу. Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль писали только по заказу. Им четко говорили, что делать. Мало того, Сикстинскую капеллу Микеланджело расписывал под бдительным оком инквизиции. И неплохо получилось, правда? И "Дон Кихот" тоже писался во время инквизиции.
Я думаю, что свобода не гарантирует создание шедевра. Это очень большая иллюзия сегодняшней либеральной точки зрения. Свободы много, а шедевров — кот наплакал. И вообще сегодняшняя европейская тенденция возводить примат свободы и толерантности над обязанностью и ограничением приведет Европу в ад и неосредневековье. Мы видим в Европе новую диктатуру — диктатуру политкорректности. Оруэлл восхитился бы — просто это не 1982 год, а 2017-й! Я тут слышу язвительные замечания: "Кончаловский клянет Европу, а сам наслаждается Италией!" Да, я наслаждаюсь, вернее, тороплюсь насладиться теми драгоценными крупицами великой европейской культуры, которой суждено исчезнуть и которая пока не выветрилась и не погибла окончательно под давлением неолиберализма, глобализма и мультикультурализма.
— Но вы можете такое себе представить? Вам скажут: "Андрей Сергеевич, вот вы снимаете свой фильм, подсветите, пожалуйста, эту тему". Вы готовы к тому, что на вашу свободу могут покуситься?
— Художник не должен быть свободным. Во-первых, у него внутри есть собственная цензура. Во-вторых, свобода от чего? Я же говорю — свобода не гарантирует шедевра. Его гарантирует только талант. А талант в условиях несвободы создал массу примеров шедевров. Если кому-то хочется не иметь зависимости от государства и он может найти деньги — да ради бога. Но говорить о том, что государство должно быть благодарно художнику за то, что он творит на его деньги, — это, на мой взгляд, неправильно. Художник несет ответственность за деньги, которые получает. Я это знаю по Голливуду.
Сегодняшняя европейская тенденция возводить примат свободы и толерантности над обязанностью и ограничением приведет Европу в ад и неосредневековье. Мы видим в Европе новую диктатуру — диктатуру политкорректности. Оруэлл восхитился бы
Вам в Голливуде не дадут возможность шевельнуть ни рукой, ни ногой, если это не обговорено. Вы будете снимать кого скажут, что скажут и как скажут. В Европе у режиссеров больше независимости. В целом же должно быть взаимопонимание между заказчиком и исполнителем. Я, например, снимал "Сибириаду" по госзаказу. Со мной отказались работать мои друзья, которые говорили: "Ты снимаешь госзаказ, ты продался". Но, по-моему, это глупость. Я могу снимать на любую тему, и по госзаказу тоже. Другой вопрос: при советской власти было запрещено очень мало идей. Запрещались не идеи, а картины. В Голливуде картины запрещаются на уровне зачатия.
— В связи с этим не могу вас не спросить про ситуацию со спектаклем Кирилла Серебренникова "Нуреев", который должны были показать в Большом театре 12 июля, но премьеру перенесли на май 2018 года. Что вы об этом думаете?
— Что я могу сказать? Я не знаю, почему это произошло. Директор театра имеет право и перенести спектакль, и даже закрыть. В немецком Дюссельдорфе поставили "Тангейзера", где действие происходило в газовых камерах и люди корчились в судорогах. Два дня показали, на третий запретили! За-пре-ти-ли! Понимаете? Запретили — и все. Вот вам, пожалуйста, пример государственного вмешательства в свободной стране. Отношения художника и государства — сложные. Они и должны быть такими. Конечно, хочется, чтобы дали денег и отстали. Это приятно. Но тогда сам возьми, заработай и трать их как хочешь.
— Вы ставили оперы и за границей, и в России. У вас никогда не было идеи поставить оперу и в Большом театре?
— Меня приглашают — я ставлю. Не приглашают — не ставлю. Все просто. Предлагал не так давно Большому театру свою постановку "Бориса Годунова", которую делал в Турине, в Италии. Предложил перевести сюда, но энтузиазма не почувствовал. Видимо, я не модный режиссер.
— Я слышала от людей фразы: "Ой, этот фильм снял Кончаловский, я смотреть не буду". Насколько, на ваш взгляд, критики предвзято оценивают ваши картины?
— У критики всегда есть некоторое предубеждение. Есть прикасаемые, есть неприкасаемые. Есть люди, которых принято ругать, есть люди, которых не принято ругать. Это нормальный процесс в России. В России либеральная критика затравила гения Лескова, который был реакционером. Его затравили. Недаром он съязвил горестно: "У нас кто не с нами — тот подлец!"
— Вы сами как относитесь к критике, к недобрым словам в свой адрес?
— Философски. И к добрым, и к недобрым. Критики довольно политизированы, разбиты на разные лагеря, между которыми идет война. В это вмешиваться не надо. Московские кинокритики дали мне свою профессиональную премию "Белый слон", эта награда для меня очень дорога. Именно потому что знаю, что отношение ко мне очень неоднозначное. Получается, им удалось преодолеть собственные предубеждения.
— Вы даже говорили, что эта награда важнее, чем "Оскар", на который выдвигался "Рай". Вы несколько лет назад вышли из российского оскаровского комитета — не планируете туда вернуться?
— Это уже пройденный этап. В целом "Оскар" для меня не существует. Если бы я жил в Америке, возможно, хотел бы его получить, но зачем мне "Оскар" в России? Для чего? Что он даст? Посмотрите на Владимира Меньшова (режиссер фильма "Москва с
Таланты без профессии менее ценны, чем профессия без таланта. Потому что профессия — это труд. Я предпочитаю в театре, в искусстве хорошо образованного, профессионального ремесленника, чем очень талантливого дилетанта. Должны быть какие-то маяки, как это было во время нашей учебы. Сегодня постоянных маяков нет, они меняются каждые два года в связи с успехом того или иного фильма, спектакля, проекта. Был Тарантино, потом Ларс фон Триер, потом кто-то еще. У нас маяками были единицы. В кино — Бергман, Феллини, Куросава, в театре — Товстоногов, Питер Брук, они великими были и остались. А сейчас молодые люди ориентируются на восторженные рецензии. Я это подчас воспринимаю как идеологическую диверсию: спектакль сегодня считается шедевром, надо туда идти, а потом маячок меняется. И несчастный человек остается с этим странным багажом, со спектаклем, в котором нет сути, а на сцене есть какие-то голые люди, завернутые в целлофан...
— Когда вы представляли свой фильм "Рай" в Москве, говорили, что только начинаете учиться, что только сейчас начинаете познавать киноязык. Что дает вам такую способность — до сих пор открывать новое?
— Надо выбрасывать ненужный багаж за борт. И все.
— Но для этого нужна смелость.
— Скорее, подобное требует определенного безумия. Безумству храбрых, кажется, песни поются. Но это не то, чему я собираюсь учить студентов. Научить в искусстве невозможно, но тот, кто хочет, может попробовать поучиться. Важно воспитать в художнике необходимость знать все вокруг того, что он ставит в театре или на сцене. Нельзя ставить Гомера, не зная, что он был нищим и ел помои на задворках.
Свобода не гарантирует создание шедевра. Это очень большая иллюзия сегодняшней либеральной точки зрения. Свободы много, а шедевров — кот наплакал
Нельзя ставить античную трагедию, не зная, что греки мылись оливковым маслом с песком, а потом прыгали в море. Надо знать, чем они жили, чем пахли. Собственно, это называется культурой. Я собираюсь дать культурный багаж. Как это было в эпоху Возрождения. Ученики Тициана не учились замыслу, они учились мастерству, и это была школа Тициана. Я надеюсь, что в ГИТИСе будет школа Кончаловского.
— Не обидно, что это будет не школа Кончаловского, а курс Кончаловского? Вам никогда не хотелось действительно открыть свою школу, свою академию?
— Это не имеет значения. Какая разница, как называется, главное — чем там занимаются. Школа Кончаловского — это не здание с документом, это те люди, которые оттуда выйдут. В данном случае мне очень хочется, чтобы студенты "зажглись" теми же вещами, которые волнуют меня.
— Давайте поговорим про ваш новый российско-итальянский фильм "Грех" о Микеланджело. Вы в августе планируете приступить к съемкам?
— Да, но название проекта изменилось, теперь он называется "Монстр", и съемки начнутся в Италии в конце августа.
— Получается, прямо в день рождения начнете снимать?
— Отмечу день рождения вместе с семьей в Италии и 25 августа приступлю к съемкам.
— Ваш фильм в конце июня представляли на питчинге в Минкультуры, многих поразил бюджет — 780 миллионов рублей. Очень серьезная сумма... В Минкультуры в итоге ваш проект поддержали, выделив 60 миллионов рублей.
— Представьте. XVI век. Италия. Ватикан. Рим. Флоренция. Сикстинская капелла. Надо создать целый культурный мир. Это будут и павильоны, и натура. Да, для европейского кино это гигантская сумма. Для российского — не настолько огромная. Я не знаю, сколько стоило "Притяжение" Бондарчука или "Викинг", но убежден — больше, чем 700 миллионов. Для меня, конечно, очень внушительная сумма, потому что это авторское кино, некоммерческий проект. Но, надеюсь, я заслужил.
— Исполнителя главной роли никто не называет. Можете хотя бы намекнуть, кто сыграет Микеланджело?
— Актер у меня уже есть. Итальянец. В фильме играют только итальянцы. Съемочная группа — русская, а в кадре русских не будет. Имя исполнителя главной роли озвучивать не буду. Скажу только, что он по основной профессии дантист, в кино тоже играл, но сейчас практически не снимается.
ИНТЕРВЬЮ

Андрей Кончаловский: "бороться" за премии — это пошловато
— Сейчас постоянно обсуждают вопрос: просить у государства деньги на фильм, не просить. Говорят, если попросишь — есть риск творческой несвободы. Некоторые предпочитают снимать на частные деньги. Как вы считаете, имеет ли право государство, если оно дает деньги, каким-то образом влиять на творческий процесс?
— Конечно, имеет. С чего вдруг государство должно давать деньги на свободу художника? Он должен сам ее заработать и бороться за нее. Государство вовсе не обязано давать огромные деньги на свободное творчество. Знаете, все великие произведения созданы по заказу. Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль писали только по заказу. Им четко говорили, что делать. Мало того, Сикстинскую капеллу Микеланджело расписывал под бдительным оком инквизиции. И неплохо получилось, правда? И "Дон Кихот" тоже писался во время инквизиции.
Я думаю, что свобода не гарантирует создание шедевра. Это очень большая иллюзия сегодняшней либеральной точки зрения. Свободы много, а шедевров — кот наплакал. И вообще сегодняшняя европейская тенденция возводить примат свободы и толерантности над обязанностью и ограничением приведет Европу в ад и неосредневековье. Мы видим в Европе новую диктатуру — диктатуру политкорректности. Оруэлл восхитился бы — просто это не 1982 год, а 2017-й! Я тут слышу язвительные замечания: "Кончаловский клянет Европу, а сам наслаждается Италией!" Да, я наслаждаюсь, вернее, тороплюсь насладиться теми драгоценными крупицами великой европейской культуры, которой суждено исчезнуть и которая пока не выветрилась и не погибла окончательно под давлением неолиберализма, глобализма и мультикультурализма.
— Но вы можете такое себе представить? Вам скажут: "Андрей Сергеевич, вот вы снимаете свой фильм, подсветите, пожалуйста, эту тему". Вы готовы к тому, что на вашу свободу могут покуситься?
— Художник не должен быть свободным. Во-первых, у него внутри есть собственная цензура. Во-вторых, свобода от чего? Я же говорю — свобода не гарантирует шедевра. Его гарантирует только талант. А талант в условиях несвободы создал массу примеров шедевров. Если кому-то хочется не иметь зависимости от государства и он может найти деньги — да ради бога. Но говорить о том, что государство должно быть благодарно художнику за то, что он творит на его деньги, — это, на мой взгляд, неправильно. Художник несет ответственность за деньги, которые получает. Я это знаю по Голливуду.
Сегодняшняя европейская тенденция возводить примат свободы и толерантности над обязанностью и ограничением приведет Европу в ад и неосредневековье. Мы видим в Европе новую диктатуру — диктатуру политкорректности. Оруэлл восхитился бы
Вам в Голливуде не дадут возможность шевельнуть ни рукой, ни ногой, если это не обговорено. Вы будете снимать кого скажут, что скажут и как скажут. В Европе у режиссеров больше независимости. В целом же должно быть взаимопонимание между заказчиком и исполнителем. Я, например, снимал "Сибириаду" по госзаказу. Со мной отказались работать мои друзья, которые говорили: "Ты снимаешь госзаказ, ты продался". Но, по-моему, это глупость. Я могу снимать на любую тему, и по госзаказу тоже. Другой вопрос: при советской власти было запрещено очень мало идей. Запрещались не идеи, а картины. В Голливуде картины запрещаются на уровне зачатия.
— В связи с этим не могу вас не спросить про ситуацию со спектаклем Кирилла Серебренникова "Нуреев", который должны были показать в Большом театре 12 июля, но премьеру перенесли на май 2018 года. Что вы об этом думаете?
— Что я могу сказать? Я не знаю, почему это произошло. Директор театра имеет право и перенести спектакль, и даже закрыть. В немецком Дюссельдорфе поставили "Тангейзера", где действие происходило в газовых камерах и люди корчились в судорогах. Два дня показали, на третий запретили! За-пре-ти-ли! Понимаете? Запретили — и все. Вот вам, пожалуйста, пример государственного вмешательства в свободной стране. Отношения художника и государства — сложные. Они и должны быть такими. Конечно, хочется, чтобы дали денег и отстали. Это приятно. Но тогда сам возьми, заработай и трать их как хочешь.
— Вы ставили оперы и за границей, и в России. У вас никогда не было идеи поставить оперу и в Большом театре?
— Меня приглашают — я ставлю. Не приглашают — не ставлю. Все просто. Предлагал не так давно Большому театру свою постановку "Бориса Годунова", которую делал в Турине, в Италии. Предложил перевести сюда, но энтузиазма не почувствовал. Видимо, я не модный режиссер.
— Я слышала от людей фразы: "Ой, этот фильм снял Кончаловский, я смотреть не буду". Насколько, на ваш взгляд, критики предвзято оценивают ваши картины?
— У критики всегда есть некоторое предубеждение. Есть прикасаемые, есть неприкасаемые. Есть люди, которых принято ругать, есть люди, которых не принято ругать. Это нормальный процесс в России. В России либеральная критика затравила гения Лескова, который был реакционером. Его затравили. Недаром он съязвил горестно: "У нас кто не с нами — тот подлец!"
— Вы сами как относитесь к критике, к недобрым словам в свой адрес?
— Философски. И к добрым, и к недобрым. Критики довольно политизированы, разбиты на разные лагеря, между которыми идет война. В это вмешиваться не надо. Московские кинокритики дали мне свою профессиональную премию "Белый слон", эта награда для меня очень дорога. Именно потому что знаю, что отношение ко мне очень неоднозначное. Получается, им удалось преодолеть собственные предубеждения.
— Вы даже говорили, что эта награда важнее, чем "Оскар", на который выдвигался "Рай". Вы несколько лет назад вышли из российского оскаровского комитета — не планируете туда вернуться?
— Это уже пройденный этап. В целом "Оскар" для меня не существует. Если бы я жил в Америке, возможно, хотел бы его получить, но зачем мне "Оскар" в России? Для чего? Что он даст? Посмотрите на Владимира Меньшова (режиссер фильма "Москва с
Interesting interview with Andrey Konchalovsky. Recommend !
Talents without a profession are less valuable than a profession without talent. Because a profession is work. I prefer a well-educated, professional artisan in theater, in art, than a very talented layman. There must be some kind of beacons, as it was during our studies. Today there are no permanent lighthouses, they change every two years in connection with the success of a film, performance, project. There was Tarantino, then Lars von Trier, then someone else. We had only a few beacons. In the cinema - Bergman, Fellini, Kurosawa, in the theater - Tovstonogov, Peter Brook, they were and remain great. And now young people are guided by enthusiastic reviews. I sometimes perceive this as an ideological sabotage: the performance is considered a masterpiece today, you have to go there, and then the beacon changes. And the unfortunate person is left with this strange baggage, with a performance in which there is no essence, but on the stage there are some naked people wrapped in cellophane ...
- When you presented your film "Paradise" in Moscow, you said that you were just starting to learn, that you were just starting to learn the language of cinema. What gives you this ability to still discover new things?
- We need to throw unnecessary baggage overboard. And that's all.
“But it takes courage.
“Rather, it requires a certain amount of madness. To the madness of the brave, songs seem to be sung. But that's not what I'm going to teach students. It is impossible to teach in art, but those who want to can try to learn. It is important to instill in the artist the need to know everything around what he puts on in the theater or on stage. You can't put Homer on without knowing that he was a beggar and ate slop in the backyard.
Freedom does not guarantee the creation of a masterpiece. This is a very big illusion of today's liberal point of view. There is a lot of freedom, and the cat wept for masterpieces
You cannot stage an ancient tragedy without knowing that the Greeks washed themselves with olive oil and sand and then jumped into the sea. You need to know what they lived, what they smelled like. Actually, this is called culture. I'm going to give cultural baggage. As it was during the Renaissance. Titian's disciples did not learn design, they learned skill, and this was Titian's school. I hope that GITIS will have a Konchalovsky school.
- Isn't it a shame that it will not be Konchalovsky's school, but Konchalovsky's course? Have you ever wanted to really open your own school, your own academy?
- It does not matter. What's the difference, what is the name, the main thing is what they do there. Konchalovsky's school is not a building with a document, these are the people who will come out of there. In this case, I really want the students to be “lit up” with the same things that excite me.
- Let's talk about your new Russian-Italian film "Sin" about Michelangelo. Are you planning to start filming in August?
- Yes, but the name of the project has changed, now it is called "Monster", and filming will begin in Italy at the end of August.
- It turns out that you will start filming right on your birthday?
- I will celebrate my birthday with my family in Italy and on 25 August I will start filming.
- Your film was presented at a pitching at the Ministry of Culture at the end of June, many were amazed by the budget - 780 million rubles. A very serious amount ... The Ministry of Culture eventually supported your project, allocating 60 million rubles.
- Imagine. XVI century. Italy. Vatican. Rome. Florence. The Sistine Chapel. A whole cultural world must be created. These will be both pavilions and nature. Yes, this is a gigantic amount for European cinema. For the Russian it is not so huge. I don't know how much Bondarchuk's "Attraction" or "Viking" cost, but I am convinced - more than 700 million. For me, of course, this is a very impressive amount, because this is an auteur cinema, a non-commercial project. But I hope I deserve it.
- Nobody names the leading actor. Can you give me a hint who will play Michelangelo?
- I already have an actor. Italian. Only Italians play in the film. The film crew is Russian, but there will be no Russians in the frame. I will not voice the name of the leading actor. I can only say that he is a dentist by profession, he also played in films, but now he practically does not act in films.
INTERVIEW

Andrei Konchalovsky: "fighting" for prizes is vulgar
- Now they are constantly discussing the question: to ask the state for money for a film, not to ask. They say that if you ask, there is a risk of creative lack of freedom. Some people prefer to rent with private money. Do you think the state has the right, if it gives money, to somehow influence the creative process?
- Of course it does. Why should the state suddenly give money for the freedom of the artist? He must earn it himself and fight for it. The state is not at all obliged to give huge amounts of money for free creativity. You know, all great works are made to order. Leonardo da Vinci, Michelangelo, Raphael wrote only by order. They were clearly told what to do. Moreover, Michelangelo painted the Sistine Chapel under the watchful eye of the Inquisition. And it worked out pretty well, right? And Don Quixote was also written during the Inquisition.
I think,
Talents without a profession are less valuable than a profession without talent. Because a profession is work. I prefer a well-educated, professional artisan in theater, in art, than a very talented layman. There must be some kind of beacons, as it was during our studies. Today there are no permanent lighthouses, they change every two years in connection with the success of a film, performance, project. There was Tarantino, then Lars von Trier, then someone else. We had only a few beacons. In the cinema - Bergman, Fellini, Kurosawa, in the theater - Tovstonogov, Peter Brook, they were and remain great. And now young people are guided by enthusiastic reviews. I sometimes perceive this as an ideological sabotage: the performance is considered a masterpiece today, you have to go there, and then the beacon changes. And the unfortunate person is left with this strange baggage, with a performance in which there is no essence, but on the stage there are some naked people wrapped in cellophane ...
- When you presented your film "Paradise" in Moscow, you said that you were just starting to learn, that you were just starting to learn the language of cinema. What gives you this ability to still discover new things?
- We need to throw unnecessary baggage overboard. And that's all.
“But it takes courage.
“Rather, it requires a certain amount of madness. To the madness of the brave, songs seem to be sung. But that's not what I'm going to teach students. It is impossible to teach in art, but those who want to can try to learn. It is important to instill in the artist the need to know everything around what he puts on in the theater or on stage. You can't put Homer on without knowing that he was a beggar and ate slop in the backyard.
Freedom does not guarantee the creation of a masterpiece. This is a very big illusion of today's liberal point of view. There is a lot of freedom, and the cat wept for masterpieces
You cannot stage an ancient tragedy without knowing that the Greeks washed themselves with olive oil and sand and then jumped into the sea. You need to know what they lived, what they smelled like. Actually, this is called culture. I'm going to give cultural baggage. As it was during the Renaissance. Titian's disciples did not learn design, they learned skill, and this was Titian's school. I hope that GITIS will have a Konchalovsky school.
- Isn't it a shame that it will not be Konchalovsky's school, but Konchalovsky's course? Have you ever wanted to really open your own school, your own academy?
- It does not matter. What's the difference, what is the name, the main thing is what they do there. Konchalovsky's school is not a building with a document, these are the people who will come out of there. In this case, I really want the students to be “lit up” with the same things that excite me.
- Let's talk about your new Russian-Italian film "Sin" about Michelangelo. Are you planning to start filming in August?
- Yes, but the name of the project has changed, now it is called "Monster", and filming will begin in Italy at the end of August.
- It turns out that you will start filming right on your birthday?
- I will celebrate my birthday with my family in Italy and on 25 August I will start filming.
- Your film was presented at a pitching at the Ministry of Culture at the end of June, many were amazed by the budget - 780 million rubles. A very serious amount ... The Ministry of Culture eventually supported your project, allocating 60 million rubles.
- Imagine. XVI century. Italy. Vatican. Rome. Florence. The Sistine Chapel. A whole cultural world must be created. These will be both pavilions and nature. Yes, this is a gigantic amount for European cinema. For the Russian it is not so huge. I don't know how much Bondarchuk's "Attraction" or "Viking" cost, but I am convinced - more than 700 million. For me, of course, this is a very impressive amount, because this is an auteur cinema, a non-commercial project. But I hope I deserve it.
- Nobody names the leading actor. Can you give me a hint who will play Michelangelo?
- I already have an actor. Italian. Only Italians play in the film. The film crew is Russian, but there will be no Russians in the frame. I will not voice the name of the leading actor. I can only say that he is a dentist by profession, he also played in films, but now he practically does not act in films.
INTERVIEW

Andrei Konchalovsky: "fighting" for prizes is vulgar
- Now they are constantly discussing the question: to ask the state for money for a film, not to ask. They say that if you ask, there is a risk of creative lack of freedom. Some people prefer to rent with private money. Do you think the state has the right, if it gives money, to somehow influence the creative process?
- Of course it does. Why should the state suddenly give money for the freedom of the artist? He must earn it himself and fight for it. The state is not at all obliged to give huge amounts of money for free creativity. You know, all great works are made to order. Leonardo da Vinci, Michelangelo, Raphael wrote only by order. They were clearly told what to do. Moreover, Michelangelo painted the Sistine Chapel under the watchful eye of the Inquisition. And it worked out pretty well, right? And Don Quixote was also written during the Inquisition.
I think,
У записи 2 лайков,
1 репостов,
183 просмотров.
1 репостов,
183 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Максим Козырев
