Дрезден - калека в военных морщинах, оспинах и рубцах,
в гардеробе сплошь гимнастерки вместо гавайских рубах.
Самолеты над головой до сих пор вызывают страх.
Гуляешь вдоль Эльбы, и, будто, пепел скрипит на зубах.
Как ты выжил-то, Дрезден, как выдержал это, как ты смог,
на три долгих дня погрузившись в кромешный смог?
Потеряв сотни тысяч своих верных рук и ног.
Что же этот, над нами, с седою бровью, тебе не помог?
От напалмовых тонн слишком жарко было для той зимы.
Может быть, ты зарекся однажды от сумы или от тюрьмы?
Те февральские взрывы на площадях через годы слышны.
Но раз ты вытерпел все это, Дрезден, значит сможем и мы.
в гардеробе сплошь гимнастерки вместо гавайских рубах.
Самолеты над головой до сих пор вызывают страх.
Гуляешь вдоль Эльбы, и, будто, пепел скрипит на зубах.
Как ты выжил-то, Дрезден, как выдержал это, как ты смог,
на три долгих дня погрузившись в кромешный смог?
Потеряв сотни тысяч своих верных рук и ног.
Что же этот, над нами, с седою бровью, тебе не помог?
От напалмовых тонн слишком жарко было для той зимы.
Может быть, ты зарекся однажды от сумы или от тюрьмы?
Те февральские взрывы на площадях через годы слышны.
Но раз ты вытерпел все это, Дрезден, значит сможем и мы.
Dresden is a cripple in war wrinkles, pockmarks and scars,
the wardrobe is full of tunics instead of Hawaiian shirts.
Overhead planes still evoke fear.
You walk along the Elbe, and, as if, ashes creak on your teeth.
How did you survive, Dresden, how did you survive, how you could,
plunged into pitch smog for three long days?
Having lost hundreds of thousands of their faithful arms and legs.
Why didn't this one above us, with a gray eyebrow, help you?
The napalm tons were too hot for that winter.
Maybe you once swore against a bag or a prison?
Those February explosions in the squares can be heard in years.
But since you have endured all this, Dresden, then we can too.
the wardrobe is full of tunics instead of Hawaiian shirts.
Overhead planes still evoke fear.
You walk along the Elbe, and, as if, ashes creak on your teeth.
How did you survive, Dresden, how did you survive, how you could,
plunged into pitch smog for three long days?
Having lost hundreds of thousands of their faithful arms and legs.
Why didn't this one above us, with a gray eyebrow, help you?
The napalm tons were too hot for that winter.
Maybe you once swore against a bag or a prison?
Those February explosions in the squares can be heard in years.
But since you have endured all this, Dresden, then we can too.
У записи 4 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Егор Бычков
