Я смотрю на Северный вокзал
сквозь бутылки мутное стекло.
Мне юродивый сегодня рассказал,
что Парижа время истекло.
Будто бы старик уже не тот.
Почернел как спелый баклажан.
И осталось, вроде как, наперечет
знающих французский горожан.
Сена обмелела как ручей,
крысы от заката до зари.
Пляшет всполохами, солнца горячей,
крыша Нотр-Дама-де-Пари
Он лежал, завёрнутый весь в хлам,
и ругался громко на чем свет.
Будто раньше подавали беднякам,
а теперь плюются лишь в ответ.
Спорить не было ни совести, ни сил.
Я кивнул - и вышел на Шатле.
а юродивый мне в спину голосил:
«Сигарету, мистер, силь ву пле!»
сквозь бутылки мутное стекло.
Мне юродивый сегодня рассказал,
что Парижа время истекло.
Будто бы старик уже не тот.
Почернел как спелый баклажан.
И осталось, вроде как, наперечет
знающих французский горожан.
Сена обмелела как ручей,
крысы от заката до зари.
Пляшет всполохами, солнца горячей,
крыша Нотр-Дама-де-Пари
Он лежал, завёрнутый весь в хлам,
и ругался громко на чем свет.
Будто раньше подавали беднякам,
а теперь плюются лишь в ответ.
Спорить не было ни совести, ни сил.
Я кивнул - и вышел на Шатле.
а юродивый мне в спину голосил:
«Сигарету, мистер, силь ву пле!»
I'm looking at North Station
muddy glass through the bottles.
The holy fool told me today
that Paris time is up.
As if the old man is not the same.
Blackened like a ripe eggplant.
And it remained, it seems like, at least
knowledgeable French townspeople.
The hay is shallow like a stream
rats from dusk to dawn.
Dances in flashes, the sun is hot,
roof of Notre Dame de Paris
He lay wrapped in rubbish,
and swore loudly at whatever light.
As if served to the poor before
and now they only spit back.
There was neither conscience nor strength to argue.
I nodded and got out in the Chatelet.
and the holy fool was wailing in my back:
"A cigarette, mister, sil woo ple!"
muddy glass through the bottles.
The holy fool told me today
that Paris time is up.
As if the old man is not the same.
Blackened like a ripe eggplant.
And it remained, it seems like, at least
knowledgeable French townspeople.
The hay is shallow like a stream
rats from dusk to dawn.
Dances in flashes, the sun is hot,
roof of Notre Dame de Paris
He lay wrapped in rubbish,
and swore loudly at whatever light.
As if served to the poor before
and now they only spit back.
There was neither conscience nor strength to argue.
I nodded and got out in the Chatelet.
and the holy fool was wailing in my back:
"A cigarette, mister, sil woo ple!"
У записи 8 лайков,
1 репостов,
240 просмотров.
1 репостов,
240 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Егор Бычков
