Васька-Кривой зарезал трех рыбаков
Отточенным обрезком штыря.
Вывернул карманы и набрал серебром,
Без малого, четыре рубля.
Вытряхнул рюкзак и нашел в рюкзаке
Полбутылки дрянного вина.
Выпил вино и уснул на песке,
Стала красной речная волна.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого повязали во сне
И отправили в город на суд.
Жарко нынче судейским, они, не таясь,
Квас холодный стаканами пьют.
А над ними засиженный мухами герб,
Страшный герб из литого свинца.
А на нем кровью пахаря залитый серп
И молот в крови кузнеца.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого, разбудив на заре,
Без заправки ведут в коридор.
Глухой коридор и чубатый кирпич,
И кафелем выложен пол.
Божья мамочка билась у входа в тюрьму
О железную дверь головой.
Но с кафельной плитки Васькину кровь
Смыл водою из шлангов конвой.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Отточенным обрезком штыря.
Вывернул карманы и набрал серебром,
Без малого, четыре рубля.
Вытряхнул рюкзак и нашел в рюкзаке
Полбутылки дрянного вина.
Выпил вино и уснул на песке,
Стала красной речная волна.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого повязали во сне
И отправили в город на суд.
Жарко нынче судейским, они, не таясь,
Квас холодный стаканами пьют.
А над ними засиженный мухами герб,
Страшный герб из литого свинца.
А на нем кровью пахаря залитый серп
И молот в крови кузнеца.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого, разбудив на заре,
Без заправки ведут в коридор.
Глухой коридор и чубатый кирпич,
И кафелем выложен пол.
Божья мамочка билась у входа в тюрьму
О железную дверь головой.
Но с кафельной плитки Васькину кровь
Смыл водою из шлангов конвой.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Vaska-Kryvoy killed three fishermen
A sharpened cut of the pin.
I turned out my pockets and dialed in silver
Almost four rubles.
Shook out my backpack and found it in my backpack
Half a bottle of trashy wine.
I drank wine and fell asleep on the sand
The river wave turned red.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
Vaska-Krivoy was tied in a dream
And they sent him to the city for trial.
It's hot nowadays the judges, they, without hiding,
Drink cold kvass in glasses.
And above them the coat of arms hooded by flies,
Scary coat of arms made of cast lead.
And on it a sickle drenched in the blood of a plowman
And a hammer in the blood of a blacksmith.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
Vaska-Krivoy, waking up at dawn,
Without refueling lead to the corridor.
A blind corridor and a chubby brick
And the floor is tiled.
Mother of God fought at the entrance to the prison
Head about the iron door.
But from the tiles Vaskin's blood
The convoy washed it off with water from the hoses.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
A sharpened cut of the pin.
I turned out my pockets and dialed in silver
Almost four rubles.
Shook out my backpack and found it in my backpack
Half a bottle of trashy wine.
I drank wine and fell asleep on the sand
The river wave turned red.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
Vaska-Krivoy was tied in a dream
And they sent him to the city for trial.
It's hot nowadays the judges, they, without hiding,
Drink cold kvass in glasses.
And above them the coat of arms hooded by flies,
Scary coat of arms made of cast lead.
And on it a sickle drenched in the blood of a plowman
And a hammer in the blood of a blacksmith.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
Vaska-Krivoy, waking up at dawn,
Without refueling lead to the corridor.
A blind corridor and a chubby brick
And the floor is tiled.
Mother of God fought at the entrance to the prison
Head about the iron door.
But from the tiles Vaskin's blood
The convoy washed it off with water from the hoses.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
These rivers flow nowhere
They flow without going anywhere.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Николай Носов
