Как я попала в психбольницу, т. е. на выборы.
На этих выборах я работала в качестве журналиста. Предполагалось, что мы с напарником будем ездить по проблемным точкам в Выборгском районе (если таковые будут) и освещать происходящее. Но в итоге мы посетили множество участков в четырёх районах города, и я смогла составить кое-какое собственное впечатление о выборах 2016 года.
К 7:30 я пришла на свой участок около дома, понаблюдала за процедурой, проголосовала, а потом встретилась с Димой, и мы поехали смотреть, что происходит на других участках. К себе я вернулась уже к подсчёту голосов, но об этом позже.
Мы посетили несколько участков в Выборгском и Приморском районах, я посмотрела, как проходит процесс, пообщалась с наблюдателями. Везде были какие-то мелкие недочёты, но в целом всё было довольно спокойно. Где-то не было реестра присутствующих. На нескольких участках наблюдателям отказывались сделать копии протокола, а своих бланков у них не было; один предприимчивый молодой человек даже решил нарисовать все четыре протокола от руки. В итоге мы нашли бланки и поехали делать копии для наблюдателей. Доехали до Васильевского острова, Дима проголосовал, а я понаблюдала как голосуют курсанты, и как устроены участки с КОИБами. Вернулись в Выборгский, отдали наблюдателям бланки протоколов, убедили председателя после подсчёта их заверить.
Собственно, всё было спокойно и даже немного скучновато. Ад начался, когда мы решили поехать в Зеленогорск, где находится психоневрологический диспансер, в котором также проходят выборы. На месте уже находился наш коллега, который писал, что на участке творится беспредел, а его выгнали.
К тому времени, как мы приехали, наш коллега, наблюдатели, а также представитель одного из кандидатов уже успели написать несколько жалоб, и теперь тщательно следили за процессом (насколько это удавалось). А голосование проходило так: довольно большая очередь из пациентов, 95% из которых фактически полностью недееспособны (юридически все эти люди считаются дееспособными и имеют право голосовать) по одному подходят к столу и под надзором санитаров «изъявляют свою волю», совершенно не понимая, что они делают и зачем. Санитары ставят очень конкретную задачу: попасть ручкой в квадратик. Очевидцы сообщают, что до нашего приезда и сам квадратик был весьма конкретный, а кому-то и вовсе помогали выводить галочки. Реально понимающих, что вообще происходит, среди больных были единицы. Какая-то бабуля попросила показать «где тут за Путина», и ей показали, во всех четырёх бюллетенях. Но в основном галочки ставились совершенно неосознанно.
Где же здесь нарушения? Ну, во-первых, люди фактически не имели возможности проголосовать тайно, не под надзором медработников. Во-вторых, очевидно, что сами они не изъявляли желание проголосовать, их принудили. Ну и конечно, проголосовали на этом участке, как выяснилось, почти единогласно.
Видеонаблюдение на участке отсутствовало, нам фотографировать и снимать тоже не разрешили.
Я пообщалась с председателем комиссии, мне было интересно его мнение – должны ли эти люди голосовать. Он уповал на закон, все эти пациенты имеют право голоса. Согласна, право имеют. Но заставлять голосовать людей, которые даже не понимают, что происходит – это преступление.
Выйдя с территории диспансера, мы погнали, что есть мочи. Хотелось спасаться бегством. Я вернулась на свой участок, где и провела время до 7 утра. Нарушений не было, всё было хорошо и спокойно. Вообще на всех участках, на которых я побывала за день, если и были нарушения, то явно не из злого умысла, а, скорее, от незнания закона. В течение дня я получала информацию от коллег, следила за новостями. Конечно, фальсификации были. Но это было скорее точечно, и уж точно не было так массово и дико, как пять лет назад (а я очень хорошо помню те выборы).
Так что результаты выборов – это вполне правдоподобная картина волеизъявления наших граждан. Ну, и конечно, влияние таких участков, как эта психбольница, которое при высокой явке таким бы не было. В общем, выборы мы кое-как починили, а вот головы людей – не очень.
Очень больно сознавать, что огромное количество голосов не было услышано – просто потому, что люди не пошли на выборы. Множество адекватных, умных людей, которых не устраивает существующая ситуация в стране и существующая власть, предпочитают быть пациентами психбольницы, где их не спрашивают и где за них уже всё решено. И знаете, за них действительно уже всё решено. За них решают те, кто ходит на выборы.
На этих выборах я работала в качестве журналиста. Предполагалось, что мы с напарником будем ездить по проблемным точкам в Выборгском районе (если таковые будут) и освещать происходящее. Но в итоге мы посетили множество участков в четырёх районах города, и я смогла составить кое-какое собственное впечатление о выборах 2016 года.
К 7:30 я пришла на свой участок около дома, понаблюдала за процедурой, проголосовала, а потом встретилась с Димой, и мы поехали смотреть, что происходит на других участках. К себе я вернулась уже к подсчёту голосов, но об этом позже.
Мы посетили несколько участков в Выборгском и Приморском районах, я посмотрела, как проходит процесс, пообщалась с наблюдателями. Везде были какие-то мелкие недочёты, но в целом всё было довольно спокойно. Где-то не было реестра присутствующих. На нескольких участках наблюдателям отказывались сделать копии протокола, а своих бланков у них не было; один предприимчивый молодой человек даже решил нарисовать все четыре протокола от руки. В итоге мы нашли бланки и поехали делать копии для наблюдателей. Доехали до Васильевского острова, Дима проголосовал, а я понаблюдала как голосуют курсанты, и как устроены участки с КОИБами. Вернулись в Выборгский, отдали наблюдателям бланки протоколов, убедили председателя после подсчёта их заверить.
Собственно, всё было спокойно и даже немного скучновато. Ад начался, когда мы решили поехать в Зеленогорск, где находится психоневрологический диспансер, в котором также проходят выборы. На месте уже находился наш коллега, который писал, что на участке творится беспредел, а его выгнали.
К тому времени, как мы приехали, наш коллега, наблюдатели, а также представитель одного из кандидатов уже успели написать несколько жалоб, и теперь тщательно следили за процессом (насколько это удавалось). А голосование проходило так: довольно большая очередь из пациентов, 95% из которых фактически полностью недееспособны (юридически все эти люди считаются дееспособными и имеют право голосовать) по одному подходят к столу и под надзором санитаров «изъявляют свою волю», совершенно не понимая, что они делают и зачем. Санитары ставят очень конкретную задачу: попасть ручкой в квадратик. Очевидцы сообщают, что до нашего приезда и сам квадратик был весьма конкретный, а кому-то и вовсе помогали выводить галочки. Реально понимающих, что вообще происходит, среди больных были единицы. Какая-то бабуля попросила показать «где тут за Путина», и ей показали, во всех четырёх бюллетенях. Но в основном галочки ставились совершенно неосознанно.
Где же здесь нарушения? Ну, во-первых, люди фактически не имели возможности проголосовать тайно, не под надзором медработников. Во-вторых, очевидно, что сами они не изъявляли желание проголосовать, их принудили. Ну и конечно, проголосовали на этом участке, как выяснилось, почти единогласно.
Видеонаблюдение на участке отсутствовало, нам фотографировать и снимать тоже не разрешили.
Я пообщалась с председателем комиссии, мне было интересно его мнение – должны ли эти люди голосовать. Он уповал на закон, все эти пациенты имеют право голоса. Согласна, право имеют. Но заставлять голосовать людей, которые даже не понимают, что происходит – это преступление.
Выйдя с территории диспансера, мы погнали, что есть мочи. Хотелось спасаться бегством. Я вернулась на свой участок, где и провела время до 7 утра. Нарушений не было, всё было хорошо и спокойно. Вообще на всех участках, на которых я побывала за день, если и были нарушения, то явно не из злого умысла, а, скорее, от незнания закона. В течение дня я получала информацию от коллег, следила за новостями. Конечно, фальсификации были. Но это было скорее точечно, и уж точно не было так массово и дико, как пять лет назад (а я очень хорошо помню те выборы).
Так что результаты выборов – это вполне правдоподобная картина волеизъявления наших граждан. Ну, и конечно, влияние таких участков, как эта психбольница, которое при высокой явке таким бы не было. В общем, выборы мы кое-как починили, а вот головы людей – не очень.
Очень больно сознавать, что огромное количество голосов не было услышано – просто потому, что люди не пошли на выборы. Множество адекватных, умных людей, которых не устраивает существующая ситуация в стране и существующая власть, предпочитают быть пациентами психбольницы, где их не спрашивают и где за них уже всё решено. И знаете, за них действительно уже всё решено. За них решают те, кто ходит на выборы.
How I got to a mental hospital, i.e. to the polls.
In this election, I worked as a journalist. It was assumed that my partner and I would travel to problem points in the Vyborg district (if any) and cover what was happening. But in the end we visited many polling stations in four districts of the city, and I was able to make up my own impression of the 2016 elections.
By 7:30 I came to my site near the house, watched the procedure, voted, and then met with Dima, and we went to see what was happening in other areas. I myself came back to the counting of votes, but more on that later.
We visited several sites in the Vyborg and Primorsky districts, I looked at how the process was going, I talked to the observers. Everywhere there were some minor flaws, but overall, everything was pretty calm. Somewhere there was no register present. At several polling stations, observers refused to make copies of the protocol, and they did not have their own forms; one enterprising young man even decided to draw all four protocols by hand. As a result, we found the forms and went to make copies for the observers. They arrived at Vasilyevsky Island, Dima voted, and I watched how the cadets voted, and how the sections with COIBs were arranged. Returned to Vyborg, gave the observers forms for the protocols, convinced the chairman after counting them to assure them.
Actually, everything was calm and even a bit boring. Hell began when we decided to go to Zelenogorsk, where the psycho-neurological clinic is located, in which elections are also held. Our colleague was already on the spot, who wrote that chaos was going on at the polling station, and he was expelled.
By the time we arrived, our colleague, observers, and a representative of one of the candidates had already managed to write a few complaints, and now they carefully followed the process (as far as it was possible). And the voting took place as follows: a rather large queue of patients, 95% of whom are virtually completely incapacitated (legally all these people are considered capable and have the right to vote) approach the table one by one and under the supervision of orderlies “express their will,” completely unaware that they do and why. The orderlies put a very specific task: to get a pen in the box. Eyewitnesses report that before our arrival the square itself was very specific, and some people were helped to display ticks. Really understand what is happening at all, there were few among the patients. Some granny asked me to show "where is Putin?", And she was shown in all four bulletins. But mostly ticks were placed completely unconsciously.
Where are the violations here? Well, firstly, people actually had no opportunity to vote in secret, not under the supervision of health workers. Secondly, it is obvious that they themselves did not express the desire to vote, they were forced. And of course, they voted on this polling station, as it turned out, almost unanimously.
There was no video surveillance at the site, we were also not allowed to take pictures and take pictures.
I talked to the chairman of the commission, I was interested in his opinion - should these people vote. He relied on the law, all these patients have the right to vote. I agree, they have the right. But to force people to vote who do not even understand what is happening is a crime.
Coming out of the territory of the clinic, we drove what is urine. I wanted to flee. I returned to my site, where I spent the time until 7 in the morning. There were no violations, everything was fine and calm. In general, at all the sites I visited during the day, if there were violations, it is clearly not from malicious intent, but rather from ignorance of the law. During the day I received information from colleagues, followed the news. Of course, there were frauds. But it was rather a point, and certainly it was not so massively and wildly as five years ago (and I remember those elections very well).
So, the election results are quite a plausible picture of the will of our citizens. Well, of course, the influence of such areas as this mental hospital, which would not have been so with a high turnout. In general, we somehow repaired the elections, but not very much the heads of the people.
It is very painful to realize that a huge number of votes was not heard - simply because people did not go to the polls. Many adequate, intelligent people who are not satisfied with the current situation in the country and the existing government prefer to be patients of a mental hospital where they are not asked and where everything has already been decided for them. And you know, for them everything is really already decided. For them decide those who go to the polls.
In this election, I worked as a journalist. It was assumed that my partner and I would travel to problem points in the Vyborg district (if any) and cover what was happening. But in the end we visited many polling stations in four districts of the city, and I was able to make up my own impression of the 2016 elections.
By 7:30 I came to my site near the house, watched the procedure, voted, and then met with Dima, and we went to see what was happening in other areas. I myself came back to the counting of votes, but more on that later.
We visited several sites in the Vyborg and Primorsky districts, I looked at how the process was going, I talked to the observers. Everywhere there were some minor flaws, but overall, everything was pretty calm. Somewhere there was no register present. At several polling stations, observers refused to make copies of the protocol, and they did not have their own forms; one enterprising young man even decided to draw all four protocols by hand. As a result, we found the forms and went to make copies for the observers. They arrived at Vasilyevsky Island, Dima voted, and I watched how the cadets voted, and how the sections with COIBs were arranged. Returned to Vyborg, gave the observers forms for the protocols, convinced the chairman after counting them to assure them.
Actually, everything was calm and even a bit boring. Hell began when we decided to go to Zelenogorsk, where the psycho-neurological clinic is located, in which elections are also held. Our colleague was already on the spot, who wrote that chaos was going on at the polling station, and he was expelled.
By the time we arrived, our colleague, observers, and a representative of one of the candidates had already managed to write a few complaints, and now they carefully followed the process (as far as it was possible). And the voting took place as follows: a rather large queue of patients, 95% of whom are virtually completely incapacitated (legally all these people are considered capable and have the right to vote) approach the table one by one and under the supervision of orderlies “express their will,” completely unaware that they do and why. The orderlies put a very specific task: to get a pen in the box. Eyewitnesses report that before our arrival the square itself was very specific, and some people were helped to display ticks. Really understand what is happening at all, there were few among the patients. Some granny asked me to show "where is Putin?", And she was shown in all four bulletins. But mostly ticks were placed completely unconsciously.
Where are the violations here? Well, firstly, people actually had no opportunity to vote in secret, not under the supervision of health workers. Secondly, it is obvious that they themselves did not express the desire to vote, they were forced. And of course, they voted on this polling station, as it turned out, almost unanimously.
There was no video surveillance at the site, we were also not allowed to take pictures and take pictures.
I talked to the chairman of the commission, I was interested in his opinion - should these people vote. He relied on the law, all these patients have the right to vote. I agree, they have the right. But to force people to vote who do not even understand what is happening is a crime.
Coming out of the territory of the clinic, we drove what is urine. I wanted to flee. I returned to my site, where I spent the time until 7 in the morning. There were no violations, everything was fine and calm. In general, at all the sites I visited during the day, if there were violations, it is clearly not from malicious intent, but rather from ignorance of the law. During the day I received information from colleagues, followed the news. Of course, there were frauds. But it was rather a point, and certainly it was not so massively and wildly as five years ago (and I remember those elections very well).
So, the election results are quite a plausible picture of the will of our citizens. Well, of course, the influence of such areas as this mental hospital, which would not have been so with a high turnout. In general, we somehow repaired the elections, but not very much the heads of the people.
It is very painful to realize that a huge number of votes was not heard - simply because people did not go to the polls. Many adequate, intelligent people who are not satisfied with the current situation in the country and the existing government prefer to be patients of a mental hospital where they are not asked and where everything has already been decided for them. And you know, for them everything is really already decided. For them decide those who go to the polls.
У записи 42 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Валентина Соловьёва
