Есть тезис, вроде бы не нуждающийся в доказательствах: любой художник всегда говорит о сегодняшнем дне и окружающем его мире. Если он художник, разумеется. Особенно бесспорным это кажется в отношении кино — искусства, теснейшим образом связанного с современностью. Будь фильм фантастическим или сказочным, костюмным или эротическим, он всегда говорит об актуальности — прямо или косвенно.
«Мешок без дна» Рустама Хамдамова блестяще опровергает эту аксиому. На экране нет ничего, кроме фантазий режиссера (а в том, что он — большой и настоящий художник, сомневаться невозможно). Они никак не привязаны к знакомой нам действительности, и даже связь образов и эпизодов друг с другом отдается на откуп зрителям — как минимум, внимательным, а желательно восторженным. Перед нами — очень зрелищный, эффектный, изысканный аттракцион «забудь о реальности». Эскапизм столь высокого полета, что до него далеко и «Хоббиту», и «Аватару».
Это особенно забавно с учетом того, что «Мешок без дна» поставлен по мотивам рассказа Рюноске Акутагавы «В чаще». Того самого, на котором основан «Расемон» Акиры Куросавы — главный, наверное, фильм в истории кино о том, что такое «правда» и «реальность». Куросаву в сюжете об убитом разбойником самурае и его изнасилованной жене интересовал именно этот аспект: что случилось на самом деле, а что придумано пристрастными участниками событий?
У Хамдамова в его картине, где Акутагава приправлен Роланом Бартом и Хорхе Луисом Борхесом, фабула если и не уничтожена, то превращена в сад расходящихся тропок, где понятие «истина» потеряло всякий смысл. Здесь случай с изнасилованной царевной и убитым царевичем — материал не для судебного разбирательства (оно тоже представлено на экране, но мимолетно), а для сказки. Сказку эту фрейлина княжеского двора (Светлана Немоляева с орденской лентой и в роскошном парике) рассказывает ленивому, облаченному в шлафрок «его сиятельству» и его свите. Причем разрешением детективной интриги, кажется, не озабочен никто — ни рассказчица, ни слушатели. Им бы время провести.
Проводит время и публика, любуясь эстетскими черно-белыми интерьерами и пейзажами, наслаждаясь светотенями операторских изысков (браво Петру Духовскому и Тимофею Лобову), разглядывая во всех деталях портьеры и драпировки, лепнину и бутылки, кринолины и корсеты, парчу и шелк, кокошники и кафтаны, люстры и эполеты, жемчуга и бриллианты. Сказка из прошлого погружает нас в эстетику даже не Васнецова, а Билибина — сплошные князья Гвидоны да цари Дадоны идут на ум, — а декадентская рамка из XIX века так же далека от умозрительного реализма, как видения героев, рассуждающих о ведьмах и домовых, русалках и водяных. Их, впрочем, Хамдамов на экран не допускает, его воображение богаче и причудливее фольклорных штампов. На этих неведомых дорожках вы встретите человека в костюме бурого медведя и шкуру медведя белого, говорящие и показывающие гимнастические упражнения грибы, а уж если Бабу-ягу, то в исполнении самой Аллы Демидовой. Эффектнее прочих образов кулек из старой газеты, приставленный к носу: этот атрибут словно превращает персонажей в неких мистических Буратино (вспоминается также мальчик-колдун из линчевского «Твин Пикса»), протыкающих дыру в старом холсте изъеденной мышами реальности.
Надо ли во всем этом разбираться или достаточно чистой радости от блуждания по лабиринту чужой фантазии, бог весть. Фильм культового режиссера, известного всего по нескольким картинам (главную из которых, «Анну Карамазофф», кажется, видели всего несколько человек на планете), с самого начала казался котом в мешке. Поймать черную кошку в бездонном мешке, как выясняется, еще сложнее, чем в темной комнате, где этой кошки вовсе нет. Смысл названия «Мешок без дна» проясняется не сразу: оказывается, речь о восточной притче про двух спорщиков, претендовавших на один закрытый мешок, и судью, пытавшегося их рассудить. Каждый утверждал, что знает содержимое мешка, и, увлекшись, наполнял его драгоценностями и деньгами, оружием и мехами, морями и лесами, пустынями и горами. Когда же мешок был открыт, внутри обнаружился один лишь лимон.
Так и этот фильм: одни скажут, что пустой и кислый, другие — что лечит от всех болезней и содержит витамин С. Возможно, чтобы избежать споров, проще вовсе не открывать мешок, а ограничиться мечтами о том, что внутри. Но зритель Хамдамова (и любого радикального арт-кино), разумеется, предпочтет рискнуть.
Долин на "мешок без дна"
«Мешок без дна» Рустама Хамдамова блестяще опровергает эту аксиому. На экране нет ничего, кроме фантазий режиссера (а в том, что он — большой и настоящий художник, сомневаться невозможно). Они никак не привязаны к знакомой нам действительности, и даже связь образов и эпизодов друг с другом отдается на откуп зрителям — как минимум, внимательным, а желательно восторженным. Перед нами — очень зрелищный, эффектный, изысканный аттракцион «забудь о реальности». Эскапизм столь высокого полета, что до него далеко и «Хоббиту», и «Аватару».
Это особенно забавно с учетом того, что «Мешок без дна» поставлен по мотивам рассказа Рюноске Акутагавы «В чаще». Того самого, на котором основан «Расемон» Акиры Куросавы — главный, наверное, фильм в истории кино о том, что такое «правда» и «реальность». Куросаву в сюжете об убитом разбойником самурае и его изнасилованной жене интересовал именно этот аспект: что случилось на самом деле, а что придумано пристрастными участниками событий?
У Хамдамова в его картине, где Акутагава приправлен Роланом Бартом и Хорхе Луисом Борхесом, фабула если и не уничтожена, то превращена в сад расходящихся тропок, где понятие «истина» потеряло всякий смысл. Здесь случай с изнасилованной царевной и убитым царевичем — материал не для судебного разбирательства (оно тоже представлено на экране, но мимолетно), а для сказки. Сказку эту фрейлина княжеского двора (Светлана Немоляева с орденской лентой и в роскошном парике) рассказывает ленивому, облаченному в шлафрок «его сиятельству» и его свите. Причем разрешением детективной интриги, кажется, не озабочен никто — ни рассказчица, ни слушатели. Им бы время провести.
Проводит время и публика, любуясь эстетскими черно-белыми интерьерами и пейзажами, наслаждаясь светотенями операторских изысков (браво Петру Духовскому и Тимофею Лобову), разглядывая во всех деталях портьеры и драпировки, лепнину и бутылки, кринолины и корсеты, парчу и шелк, кокошники и кафтаны, люстры и эполеты, жемчуга и бриллианты. Сказка из прошлого погружает нас в эстетику даже не Васнецова, а Билибина — сплошные князья Гвидоны да цари Дадоны идут на ум, — а декадентская рамка из XIX века так же далека от умозрительного реализма, как видения героев, рассуждающих о ведьмах и домовых, русалках и водяных. Их, впрочем, Хамдамов на экран не допускает, его воображение богаче и причудливее фольклорных штампов. На этих неведомых дорожках вы встретите человека в костюме бурого медведя и шкуру медведя белого, говорящие и показывающие гимнастические упражнения грибы, а уж если Бабу-ягу, то в исполнении самой Аллы Демидовой. Эффектнее прочих образов кулек из старой газеты, приставленный к носу: этот атрибут словно превращает персонажей в неких мистических Буратино (вспоминается также мальчик-колдун из линчевского «Твин Пикса»), протыкающих дыру в старом холсте изъеденной мышами реальности.
Надо ли во всем этом разбираться или достаточно чистой радости от блуждания по лабиринту чужой фантазии, бог весть. Фильм культового режиссера, известного всего по нескольким картинам (главную из которых, «Анну Карамазофф», кажется, видели всего несколько человек на планете), с самого начала казался котом в мешке. Поймать черную кошку в бездонном мешке, как выясняется, еще сложнее, чем в темной комнате, где этой кошки вовсе нет. Смысл названия «Мешок без дна» проясняется не сразу: оказывается, речь о восточной притче про двух спорщиков, претендовавших на один закрытый мешок, и судью, пытавшегося их рассудить. Каждый утверждал, что знает содержимое мешка, и, увлекшись, наполнял его драгоценностями и деньгами, оружием и мехами, морями и лесами, пустынями и горами. Когда же мешок был открыт, внутри обнаружился один лишь лимон.
Так и этот фильм: одни скажут, что пустой и кислый, другие — что лечит от всех болезней и содержит витамин С. Возможно, чтобы избежать споров, проще вовсе не открывать мешок, а ограничиться мечтами о том, что внутри. Но зритель Хамдамова (и любого радикального арт-кино), разумеется, предпочтет рискнуть.
Долин на "мешок без дна"
There is a thesis that does not seem to need proof: any artist always talks about the present and the world around him. If he is an artist, of course. This seems especially undeniable in relation to cinema, an art closely connected with modernity. Whether the film is fantastic or fabulous, costume or erotic, it always speaks of relevance - directly or indirectly.
Rustam Khamdamov's “Bag without a Bottom” brilliantly refutes this axiom. There is nothing on the screen except the director’s fantasies (and it’s impossible to doubt that he is a great and real artist). They are in no way tied to the reality we know, and even the connection of images and episodes with each other is left to the audience - at least, attentive, and preferably enthusiastic. Before us is a very spectacular, spectacular, sophisticated attraction "forget about reality." Escapism is such a high flight that both the Hobbit and Avatar are far from it.
This is especially funny considering the fact that the “Bag without a bottom” is based on Ryunosuke Akutagawa's story “In the Thicket”. The very one on which Akira Kurosawa's “Rashomon” is based is probably the main film in the history of cinema about what “truth” and “reality” are. Kurosawa in the story about the samurai killed by the robber and his raped wife was interested in precisely this aspect: what really happened and what was invented by the biased participants in the events?
In his painting by Khamdamov, where Akutagawa is seasoned with Roland Bart and Jorge Luis Borges, the plot, if not destroyed, is turned into a garden of diverging paths, where the concept of “truth” has lost all meaning. Here, the case of the raped princess and the murdered prince is not material for trial (it is also presented on the screen, but fleetingly), but for a fairy tale. This maid of honor to the maid of honor of the princely court (Svetlana Nemolyaeva with an order ribbon and in a luxurious wig) tells a lazy man dressed in a tunic “his lordship” and his retinue. Moreover, it seems that nobody is concerned about the resolution of the detective intrigue - neither the narrator, nor the listeners. They should have time.
The public spends time admiring the aesthetic black-and-white interiors and landscapes, enjoying the chiaroscuros of camera delights (bravo to Pyotr Dukhovsky and Timofey Lobov), examining in every detail curtains and draperies, stucco molding and bottles, crinolines and corsets, brocade and silk, kokoshniks and caftans , chandeliers and epaulettes, pearls and diamonds. A tale from the past immerses us in the aesthetics of not even Vasnetsov, but Bilibin - the solid princes of Guidona and the kings of Dadona come to mind - and the decadent frame from the 19th century is as far from speculative realism as the visions of heroes discussing witches and house, mermaids and water. However, Khamdamov does not allow them on the screen, his imagination is richer and more bizarre folklore stamps. On these unknown paths you will meet a man in a brown bear costume and a white bear skin talking and showing gymnastic exercises mushrooms, and if Babu Yaga, then performed by Alla Demidova herself. More spectacular than other images is the bag from the old newspaper, which is set to the nose: this attribute seems to turn the characters into some mystical Pinocchio (I recall also the boy sorcerer from Lynchev's “Twin Peaks”), poking a hole in the old canvas of reality mice-eaten by mice.
Is it necessary to understand all this or is it enough pure joy from wandering through the maze of someone else’s imagination, God knows. The film of the cult director, known for only a few films (the main one, “Anna Karamazoff,” it seems, was seen by only a few people on the planet), from the very beginning seemed like a cat in a poke. Catching a black cat in a bottomless bag, as it turns out, is even more difficult than in a dark room where this cat is not at all. The meaning of the name “Bag without a bottom” is not immediately clarified: it turns out that we are talking about the eastern parable about two disputants who claimed one closed bag and a judge who tried to judge them. Each claimed that he knew the contents of the bag, and carried away, filled it with jewelry and money, weapons and furs, seas and forests, deserts and mountains. When the bag was opened, only one lemon was found inside.
So is this film: some will say that it’s empty and sour, others that treat all diseases and contain vitamin C. Perhaps, to avoid disputes, it’s easier not to open the bag at all, but to limit yourself to dreams about what's inside. But the viewer of Khamdamov (and any radical art cinema), of course, would prefer to take a chance.
The valleys on the "bag without bottom"
Rustam Khamdamov's “Bag without a Bottom” brilliantly refutes this axiom. There is nothing on the screen except the director’s fantasies (and it’s impossible to doubt that he is a great and real artist). They are in no way tied to the reality we know, and even the connection of images and episodes with each other is left to the audience - at least, attentive, and preferably enthusiastic. Before us is a very spectacular, spectacular, sophisticated attraction "forget about reality." Escapism is such a high flight that both the Hobbit and Avatar are far from it.
This is especially funny considering the fact that the “Bag without a bottom” is based on Ryunosuke Akutagawa's story “In the Thicket”. The very one on which Akira Kurosawa's “Rashomon” is based is probably the main film in the history of cinema about what “truth” and “reality” are. Kurosawa in the story about the samurai killed by the robber and his raped wife was interested in precisely this aspect: what really happened and what was invented by the biased participants in the events?
In his painting by Khamdamov, where Akutagawa is seasoned with Roland Bart and Jorge Luis Borges, the plot, if not destroyed, is turned into a garden of diverging paths, where the concept of “truth” has lost all meaning. Here, the case of the raped princess and the murdered prince is not material for trial (it is also presented on the screen, but fleetingly), but for a fairy tale. This maid of honor to the maid of honor of the princely court (Svetlana Nemolyaeva with an order ribbon and in a luxurious wig) tells a lazy man dressed in a tunic “his lordship” and his retinue. Moreover, it seems that nobody is concerned about the resolution of the detective intrigue - neither the narrator, nor the listeners. They should have time.
The public spends time admiring the aesthetic black-and-white interiors and landscapes, enjoying the chiaroscuros of camera delights (bravo to Pyotr Dukhovsky and Timofey Lobov), examining in every detail curtains and draperies, stucco molding and bottles, crinolines and corsets, brocade and silk, kokoshniks and caftans , chandeliers and epaulettes, pearls and diamonds. A tale from the past immerses us in the aesthetics of not even Vasnetsov, but Bilibin - the solid princes of Guidona and the kings of Dadona come to mind - and the decadent frame from the 19th century is as far from speculative realism as the visions of heroes discussing witches and house, mermaids and water. However, Khamdamov does not allow them on the screen, his imagination is richer and more bizarre folklore stamps. On these unknown paths you will meet a man in a brown bear costume and a white bear skin talking and showing gymnastic exercises mushrooms, and if Babu Yaga, then performed by Alla Demidova herself. More spectacular than other images is the bag from the old newspaper, which is set to the nose: this attribute seems to turn the characters into some mystical Pinocchio (I recall also the boy sorcerer from Lynchev's “Twin Peaks”), poking a hole in the old canvas of reality mice-eaten by mice.
Is it necessary to understand all this or is it enough pure joy from wandering through the maze of someone else’s imagination, God knows. The film of the cult director, known for only a few films (the main one, “Anna Karamazoff,” it seems, was seen by only a few people on the planet), from the very beginning seemed like a cat in a poke. Catching a black cat in a bottomless bag, as it turns out, is even more difficult than in a dark room where this cat is not at all. The meaning of the name “Bag without a bottom” is not immediately clarified: it turns out that we are talking about the eastern parable about two disputants who claimed one closed bag and a judge who tried to judge them. Each claimed that he knew the contents of the bag, and carried away, filled it with jewelry and money, weapons and furs, seas and forests, deserts and mountains. When the bag was opened, only one lemon was found inside.
So is this film: some will say that it’s empty and sour, others that treat all diseases and contain vitamin C. Perhaps, to avoid disputes, it’s easier not to open the bag at all, but to limit yourself to dreams about what's inside. But the viewer of Khamdamov (and any radical art cinema), of course, would prefer to take a chance.
The valleys on the "bag without bottom"
У записи 1 лайков,
0 репостов,
193 просмотров.
0 репостов,
193 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лили Синадзугава
