Глава двадцать четвертая
Химия – мой нелюбимый предмет
Но вернемся к нашим баранам, то есть ко мне после полугода болезни. Закончилась первая химия, доноры меня спасли (см. пост моей мамы). Понимаете, очень легко давать советы, но трудно это пережить. Моя жизнь вспоминается мне как безвкусное желе. Мутное, невнятное, вялое… Бесконечная хандра. Беспомощность. События в этом желе казались деликатесными ягодками. Попалась – уже хорошо. Мне устроили потрясающий день рожденья. Мои друзья подарили мне гениальный 10-минутный фильм (который прилагаю, если интересно http://www.youtube.com/watch?v=CGFAazfFZhc&feature=youtu.be). Мы продолжали пить химиотерапию. Сделали МРТ. Опухоль уменьшилась. Появился какой-то контраст. Мы не знали, хорошо это или плохо. Но опухоль-то стала меньше. Пошли к Кобякову. Он никогда не смотрел заключение, а сразу брал диск. Мы с затаенной гордостью ждали его реакции. Даже не хотели делать пост, пока он не подтвердит. Он на это совершенно ноль внимания, что она чуть-чуть уменьшилась. Спросил: «Давно у него контраст?», мы с гордостью сказали, что недавно. Мама спросила: «А что это значит?». Он боялся, кажется, смотреть прямо в глаза, посмотрел куда-то на краешек стола и сказал: «Ну скажем так… Это не очень хорошо». Когда безэмоциональный Кобяков говорит так, значит, дело… Я не успел додумать свою мысль, как мама мне сказала: «Кирилл, выйди, пожалуйста».
И я вышел.
Что-то во мне подкашивалось. Ноги почему-то дрожали. Странно. Я думал: «Почему мама сказала «выйди»? Значит, все так плохо? У меня же доброкачественная опухоль. Почему они так долго? Зачем эти люди? Зачем этот свет, бьющий в глаза? Почему у меня левое колено дрожит больше правого? Почему они так долго? Может, ворваться с пулеметом и спросить в чем дело?». Я не совсем понимал, что слово «ворваться» совершенно непригодно к моему состоянию. Прошла минута. «Господи, сколько еще? Надо переключиться. Надо думать о чем-то другом… О чем-то нейтральном. Погода… говорят, сильно похолодает. Почему же это солнце тогда бьет? Почему, блин? Прошло две минуты! А солнце бьет. А я сижу. И они. Они там что, в карты играют??? Так. Спокойно. Нога, не дрожи. Когда-нибудь мама выйдет».
Я смотрел на ручку двери. Она шевельнулась. Мама вышла.
«Все нормально» - сказала она и улыбнулась. Но по ее глазам я понял, что что-то не то. Не та была мама. Чуть-чуть, да не та. Не тот был Кобяков. Не так светило солнце. Все было не так. Ручка двери отливала другим цветом. Воздух был другой. Мама сказала, что ничего не случилось. Контраст означает «некоторую злокачественность» (хорошее словосочетание!), но она якобы и не была абсолютно здоровой. От меня скрывали. В общем, я ничего не понял. Понял, что дело хреново.
Надо ехать в Питер на ПЭТ. Сделали. Врач позвал маму. О чем-то тихо говорил, мама кивала. Потом подошла ко мне и сказала, что все нормально, контраста практически нет, просто нужно поменять химию. Я что-то такое почувствовал, но старался не придавать значения. Я не хотел ее допытывать. Ну, допустим, она обманывает. Ну, допустим, это не правда. Ну, если я и узнаю правду, то меня это все равно не вылечит. А у мамы нервы. Я еще пару раз спросил и отстал. Думал: «Почему же она не ликует?!!». То есть я, если бы захотел, наверное, догадался. Но я, видимо, «сам обманываться рад»…
Нужно было менять химиотерапию. Таблетки не помогают. Надо внутривенно. Привозят тебя в диспансер, красивый такой, и давай водить химию. Лежу, слушаю аудиокниги, в основном все спят… Из записей тех месяцев:
«Лежу я под капельницей, слушаю Жванецкого. Впереди только большой белый потолок. Какая-то бабка лежит тоже под капельницей и молится: «Спаси меня, грешную». В общем, все с такими лицами лежат, как будто в час-пик едут. Не, ну понять их можно - полтора часа лежишь. Вдруг откуда-то сдержанный полусмешок-полухрюк. Еще. Бабка перестала молится. Строго оглядываюсь и вдруг с ужасом понимаю, что этот звук издал я. Жванецкий в ушах – очень смешно. Опять ржу во весь голос. На меня все онкобольные непонимающе смотрят во все глаза и от этого мне еще смешнее. А тут еще Жванецкий. Думаю, умру от смеха. Тут уж никакая химия не поможет. Еле долежал, от смеха не мог сформулировать маме, почему мне так смешно: ))».
По поводу бабок с Библией.
МОЛИТВА – КОЛОССАЛЬНЫЙ СГУСТОК ЭНЕРГИИ
Это равносильно медитациям, чтению мантры и китайскому цигуну. А может, и сильнее. Это подключение к чему-то высшему. Правильная молитва – это своего рода транс, в который ты входишь посредством плача и ритмизованного дыхания. Сейчас мало кто правильно молится. В Древней Руси молились именно так. По-другому не умели. Высвобождение энергии при молитве происходит такой силы, что в храме всегда чувствуется намоленость (верим ли мы в Бога или нет, но намоленость есть). Люди профанируют молитву. Им очень страшно. В нее они прячут тревогу. Я их понимаю. Но молитва действует в сто раз сильнее, когда ты наедине с собой. Она невозможна без предельного сосредоточения, высвобождения себя. А в диспансере я то и дело встречаю людей с псалтырем или Библией, которые читают для очистки совести, переключаясь потом на посторонние темы. Тогда и не говорите, что молитва вам не помогла! Мы не знаем. Я не знаю.
НО КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЕСЛИ Я ЧЕГО-ТО НЕ ЗНАЮ, ТО ЭТОГО НЕТ?
Я, человек не особенно религиозный, верю в бога внутри человека, скорее.
Так или иначе, в диспансере было очень скучно. И все с такими лицами. Только я один, наверное, ржу. Мы с мамой. Было еще пара веселых стариканов. Моя мама всегда говорит, что видно, кому поможет лечение, кому – нет. Сидят люди. На лицах написано: «Я инвалид». Приходит какая-нибудь старушка, лысая, еле ходит, но безумно довольная, улыбка до ушей. И сразу видно, кто выздоровеет, а кто - нет.
Я думаю, это чересчур прямолинейно говорить, что настроение обуславливает здоровье, но то, что оно способствует здоровью в очень большой мере – это факт. Тут врачи, я думаю, со мной согласятся. Более того – и здесь со мной врачи уже наверное не согласятся, но если бы я верил врачам, меня бы давно уже не было
ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ САМ РЕГУЛИРОВАТЬ ЗАВИСИМОСТЬ ЗДОРОВЬЯ ОТ НАСТРОЕНИЯ
Я не умею. Но я знаю людей, которые умеют. Их очень мало, но они есть. Я – не они, к сожалению. Если научусь, напишу.
Самое сложное – после химии. Поднимать все эти лейкоциты. Может очень тошнить. Температура была пару раз. Но, в общем, надо быть к этому готовым. Как вам сценарий?
Сценарий: В стране Артерии жестоко подавляется восстание лейкоцитов. На помощь им из дальних областей приходят базофилы и эозинофилы. Они почти доходят до столицы, народ постепенно переходит на их сторону, считая их истинными принцами крови. В столице Артерии сидят лимфоциты, которые ненавидят всю аристократию, этих принцев голубой крови, но зато пользуются любовью простых ремесленников и плебса (типа республиканцев в США). Лимфоциты заручатся поддержкой тромбоцитов. Полицейские отряды моноцитов мечутся, на чьей стороне быть. Сомневаются. Конец в духе Тарантино, помноженного на «Меланхолию» Фон Триера. Приходит госпожа химиотерапия и мочит всех без разбора – тромбоциты, лейкоциты, моноциты, лимфоциты, базофилы, эозинофилы – всех. Титры.
Вот такие экшены я смотрел каждые 2 недели в течение 8 месяцев. Последний раз было 2 дня назад температура, рвота, даже пить не мог. Говорю себе: «Я сильный, я сильный, я сильный, я сильный. Господи! Благослови! Я сильный. Не думать о тошноте, а то точно стошнит. Я сильный. Где мой блевотный тазик? Вот здесь, в 20 сантиметров меня. Но эти 20 сантиметров нужно преодолеть. Дотянуться. Сил нет совсем. Но я сильный» - приказываю я себе, еле-еле дотягиваюсь. Меня рвет.
Прошло 3 дня. Я уже хожу. Делаем шашлыки. Смотрим кино. У нас гости.
Я желаю всем, у кого химия, запомнить только одно: пускай кажется, что это навсегда, пускай вам неимоверно плохо и вас выворачивает наизнанку, знайте
ЭТО ПРОЙДЕТ
БУДЕТ ЛЕГЧЕ
Химия – мой нелюбимый предмет
Но вернемся к нашим баранам, то есть ко мне после полугода болезни. Закончилась первая химия, доноры меня спасли (см. пост моей мамы). Понимаете, очень легко давать советы, но трудно это пережить. Моя жизнь вспоминается мне как безвкусное желе. Мутное, невнятное, вялое… Бесконечная хандра. Беспомощность. События в этом желе казались деликатесными ягодками. Попалась – уже хорошо. Мне устроили потрясающий день рожденья. Мои друзья подарили мне гениальный 10-минутный фильм (который прилагаю, если интересно http://www.youtube.com/watch?v=CGFAazfFZhc&feature=youtu.be). Мы продолжали пить химиотерапию. Сделали МРТ. Опухоль уменьшилась. Появился какой-то контраст. Мы не знали, хорошо это или плохо. Но опухоль-то стала меньше. Пошли к Кобякову. Он никогда не смотрел заключение, а сразу брал диск. Мы с затаенной гордостью ждали его реакции. Даже не хотели делать пост, пока он не подтвердит. Он на это совершенно ноль внимания, что она чуть-чуть уменьшилась. Спросил: «Давно у него контраст?», мы с гордостью сказали, что недавно. Мама спросила: «А что это значит?». Он боялся, кажется, смотреть прямо в глаза, посмотрел куда-то на краешек стола и сказал: «Ну скажем так… Это не очень хорошо». Когда безэмоциональный Кобяков говорит так, значит, дело… Я не успел додумать свою мысль, как мама мне сказала: «Кирилл, выйди, пожалуйста».
И я вышел.
Что-то во мне подкашивалось. Ноги почему-то дрожали. Странно. Я думал: «Почему мама сказала «выйди»? Значит, все так плохо? У меня же доброкачественная опухоль. Почему они так долго? Зачем эти люди? Зачем этот свет, бьющий в глаза? Почему у меня левое колено дрожит больше правого? Почему они так долго? Может, ворваться с пулеметом и спросить в чем дело?». Я не совсем понимал, что слово «ворваться» совершенно непригодно к моему состоянию. Прошла минута. «Господи, сколько еще? Надо переключиться. Надо думать о чем-то другом… О чем-то нейтральном. Погода… говорят, сильно похолодает. Почему же это солнце тогда бьет? Почему, блин? Прошло две минуты! А солнце бьет. А я сижу. И они. Они там что, в карты играют??? Так. Спокойно. Нога, не дрожи. Когда-нибудь мама выйдет».
Я смотрел на ручку двери. Она шевельнулась. Мама вышла.
«Все нормально» - сказала она и улыбнулась. Но по ее глазам я понял, что что-то не то. Не та была мама. Чуть-чуть, да не та. Не тот был Кобяков. Не так светило солнце. Все было не так. Ручка двери отливала другим цветом. Воздух был другой. Мама сказала, что ничего не случилось. Контраст означает «некоторую злокачественность» (хорошее словосочетание!), но она якобы и не была абсолютно здоровой. От меня скрывали. В общем, я ничего не понял. Понял, что дело хреново.
Надо ехать в Питер на ПЭТ. Сделали. Врач позвал маму. О чем-то тихо говорил, мама кивала. Потом подошла ко мне и сказала, что все нормально, контраста практически нет, просто нужно поменять химию. Я что-то такое почувствовал, но старался не придавать значения. Я не хотел ее допытывать. Ну, допустим, она обманывает. Ну, допустим, это не правда. Ну, если я и узнаю правду, то меня это все равно не вылечит. А у мамы нервы. Я еще пару раз спросил и отстал. Думал: «Почему же она не ликует?!!». То есть я, если бы захотел, наверное, догадался. Но я, видимо, «сам обманываться рад»…
Нужно было менять химиотерапию. Таблетки не помогают. Надо внутривенно. Привозят тебя в диспансер, красивый такой, и давай водить химию. Лежу, слушаю аудиокниги, в основном все спят… Из записей тех месяцев:
«Лежу я под капельницей, слушаю Жванецкого. Впереди только большой белый потолок. Какая-то бабка лежит тоже под капельницей и молится: «Спаси меня, грешную». В общем, все с такими лицами лежат, как будто в час-пик едут. Не, ну понять их можно - полтора часа лежишь. Вдруг откуда-то сдержанный полусмешок-полухрюк. Еще. Бабка перестала молится. Строго оглядываюсь и вдруг с ужасом понимаю, что этот звук издал я. Жванецкий в ушах – очень смешно. Опять ржу во весь голос. На меня все онкобольные непонимающе смотрят во все глаза и от этого мне еще смешнее. А тут еще Жванецкий. Думаю, умру от смеха. Тут уж никакая химия не поможет. Еле долежал, от смеха не мог сформулировать маме, почему мне так смешно: ))».
По поводу бабок с Библией.
МОЛИТВА – КОЛОССАЛЬНЫЙ СГУСТОК ЭНЕРГИИ
Это равносильно медитациям, чтению мантры и китайскому цигуну. А может, и сильнее. Это подключение к чему-то высшему. Правильная молитва – это своего рода транс, в который ты входишь посредством плача и ритмизованного дыхания. Сейчас мало кто правильно молится. В Древней Руси молились именно так. По-другому не умели. Высвобождение энергии при молитве происходит такой силы, что в храме всегда чувствуется намоленость (верим ли мы в Бога или нет, но намоленость есть). Люди профанируют молитву. Им очень страшно. В нее они прячут тревогу. Я их понимаю. Но молитва действует в сто раз сильнее, когда ты наедине с собой. Она невозможна без предельного сосредоточения, высвобождения себя. А в диспансере я то и дело встречаю людей с псалтырем или Библией, которые читают для очистки совести, переключаясь потом на посторонние темы. Тогда и не говорите, что молитва вам не помогла! Мы не знаем. Я не знаю.
НО КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЕСЛИ Я ЧЕГО-ТО НЕ ЗНАЮ, ТО ЭТОГО НЕТ?
Я, человек не особенно религиозный, верю в бога внутри человека, скорее.
Так или иначе, в диспансере было очень скучно. И все с такими лицами. Только я один, наверное, ржу. Мы с мамой. Было еще пара веселых стариканов. Моя мама всегда говорит, что видно, кому поможет лечение, кому – нет. Сидят люди. На лицах написано: «Я инвалид». Приходит какая-нибудь старушка, лысая, еле ходит, но безумно довольная, улыбка до ушей. И сразу видно, кто выздоровеет, а кто - нет.
Я думаю, это чересчур прямолинейно говорить, что настроение обуславливает здоровье, но то, что оно способствует здоровью в очень большой мере – это факт. Тут врачи, я думаю, со мной согласятся. Более того – и здесь со мной врачи уже наверное не согласятся, но если бы я верил врачам, меня бы давно уже не было
ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ САМ РЕГУЛИРОВАТЬ ЗАВИСИМОСТЬ ЗДОРОВЬЯ ОТ НАСТРОЕНИЯ
Я не умею. Но я знаю людей, которые умеют. Их очень мало, но они есть. Я – не они, к сожалению. Если научусь, напишу.
Самое сложное – после химии. Поднимать все эти лейкоциты. Может очень тошнить. Температура была пару раз. Но, в общем, надо быть к этому готовым. Как вам сценарий?
Сценарий: В стране Артерии жестоко подавляется восстание лейкоцитов. На помощь им из дальних областей приходят базофилы и эозинофилы. Они почти доходят до столицы, народ постепенно переходит на их сторону, считая их истинными принцами крови. В столице Артерии сидят лимфоциты, которые ненавидят всю аристократию, этих принцев голубой крови, но зато пользуются любовью простых ремесленников и плебса (типа республиканцев в США). Лимфоциты заручатся поддержкой тромбоцитов. Полицейские отряды моноцитов мечутся, на чьей стороне быть. Сомневаются. Конец в духе Тарантино, помноженного на «Меланхолию» Фон Триера. Приходит госпожа химиотерапия и мочит всех без разбора – тромбоциты, лейкоциты, моноциты, лимфоциты, базофилы, эозинофилы – всех. Титры.
Вот такие экшены я смотрел каждые 2 недели в течение 8 месяцев. Последний раз было 2 дня назад температура, рвота, даже пить не мог. Говорю себе: «Я сильный, я сильный, я сильный, я сильный. Господи! Благослови! Я сильный. Не думать о тошноте, а то точно стошнит. Я сильный. Где мой блевотный тазик? Вот здесь, в 20 сантиметров меня. Но эти 20 сантиметров нужно преодолеть. Дотянуться. Сил нет совсем. Но я сильный» - приказываю я себе, еле-еле дотягиваюсь. Меня рвет.
Прошло 3 дня. Я уже хожу. Делаем шашлыки. Смотрим кино. У нас гости.
Я желаю всем, у кого химия, запомнить только одно: пускай кажется, что это навсегда, пускай вам неимоверно плохо и вас выворачивает наизнанку, знайте
ЭТО ПРОЙДЕТ
БУДЕТ ЛЕГЧЕ
Chapter twenty four
Chemistry is my least favorite subject
But back to our sheep, that is, to me after six months of illness. The first chemistry ended, the donors saved me (see my mom’s post). You see, it’s very easy to give advice, but it’s hard to survive. I remember my life as a tasteless jelly. Muddy, slurred, lethargic ... Endless blues. Helplessness. The events in this jelly seemed like delicious berries. Gotcha - good already. I got a terrific birthday. My friends gave me an ingenious 10-minute film (which I’m attaching, if interested http://www.youtube.com/watch?v=CGFAazfFZhc&feature=youtu.be). We continued to drink chemotherapy. They did an MRI. The tumor has decreased. There was some kind of contrast. We did not know whether it was good or bad. But the tumor has become smaller. Let's go to Kobyakov. He never watched the conclusion, but immediately took the disc. With pride, we waited for his reaction. They didn’t even want to make a post until he confirms. He has absolutely zero attention to this, that it has slightly decreased. He asked: “Has he had a contrast for a long time?”, We proudly said that recently. Mom asked: "What does this mean?" He was afraid, it seemed, to look directly in the eye, looked somewhere at the edge of the table and said: "Well, let's say this ... It's not very good." When the unemotional Kobyakov says so, then it’s the matter ... I didn’t have time to think out my thought, as my mother told me: “Cyril, come out, please.”
And I went out.
Something in me gave way. For some reason, my legs were trembling. It’s strange. I thought: “Why did mom say“ come out ”? So everything is so bad? I have a benign tumor. Why are they taking so long? Why are these people? Why is this light striking in the eye? Why does my left knee tremble more than my right? Why are they taking so long? Maybe burst with a machine gun and ask what’s the matter? ” I did not quite understand that the word "break in" is completely unsuitable for my condition. A minute passed. “Lord, how much more? Need to switch. We must think about something else ... About something neutral. The weather ... they say it will get very cold. Why then does the sun strike? Why the hell? Two minutes have passed! And the sun is beating. And I'm sitting. And they are. Are they there that play cards ??? So. Calmly. Leg, do not tremble. Someday mom will come out. "
I looked at the door handle. She stirred. Mom went out.
“It's okay,” she said, and smiled. But from her eyes, I realized that something was not right. Not that was mom. A little bit, but not that. Not that was Kobyakov. Not so the sun was shining. It was not so. The door handle was cast in a different color. The air was different. Mom said nothing happened. Contrast means “some malignancy” (a good phrase!), But it was supposedly not completely healthy. They were hiding from me. In general, I did not understand anything. I realized that the thing is bad.
We must go to St. Petersburg on a PET. Done. The doctor called mom. He was talking quietly about something, mother nodded. Then she came up to me and said that everything is fine, there is practically no contrast, you just need to change the chemistry. I felt something like this, but tried not to attach importance. I did not want to try her. Well, let's say she is cheating. Well, let's say this is not true. Well, if I find out the truth, then it still will not cure me. Mom’s nerves. I asked a couple more times and fell behind. I thought: “Why doesn’t she rejoice? !!”. That is, if I wanted, I probably guessed. But I, apparently, "glad to be deceived myself" ...
It was necessary to change chemotherapy. Pills do not help. It is necessary intravenously. They bring you to the dispensary, such a beautiful one, and let's drive chemistry. I’m lying down, listening to audio books, basically everyone is sleeping ... From the records of those months:
“I lie under a dropper, listening to Zhvanetsky. Ahead is only a large white ceiling. Some grandmother also lies under a dropper and prays: "Save me, a sinner." In general, everyone with such faces is as if they were going at rush hour. No, well, you can understand them - you lie for an hour and a half. Suddenly, from somewhere a restrained half-laugh-half-hook. Still. Grandma stopped praying. I look around sternly and suddenly with horror I realize that I made this sound. Zhvanetsky in the ears is very funny. Again I laugh at the top of my voice. All cancer patients look at me with incomprehension in all eyes and this makes me even funnier. And then there's Zhvanetsky. I think I will die of laughter. Here, no chemistry will help. I barely lay down, I couldn’t formulate my mom out of laughter why it’s so funny to me :)). ”
About the grandmother with the Bible.
PRAYER - COLUSAL CLUSTER OF ENERGY
This is tantamount to meditation, mantra recitation and Chinese qigong. And maybe stronger. This connection to something higher. Right prayer is a kind of trance that you enter through crying and rhythmic breathing. Few people are praying right now. In ancient Russia they prayed just like that. They didn’t know how otherwise. The energy is released during prayer with such force that in the temple one always feels salted (whether we believe in God or not, but there is salinity). People profane prayer. They are very scared. They hide alarm in it. I understand them. But prayer works a hundred times stronger when you are alone with yourself. It is impossible without ultimate concentration, self-release. And in the dispensary I continually meet people with a dog
Chemistry is my least favorite subject
But back to our sheep, that is, to me after six months of illness. The first chemistry ended, the donors saved me (see my mom’s post). You see, it’s very easy to give advice, but it’s hard to survive. I remember my life as a tasteless jelly. Muddy, slurred, lethargic ... Endless blues. Helplessness. The events in this jelly seemed like delicious berries. Gotcha - good already. I got a terrific birthday. My friends gave me an ingenious 10-minute film (which I’m attaching, if interested http://www.youtube.com/watch?v=CGFAazfFZhc&feature=youtu.be). We continued to drink chemotherapy. They did an MRI. The tumor has decreased. There was some kind of contrast. We did not know whether it was good or bad. But the tumor has become smaller. Let's go to Kobyakov. He never watched the conclusion, but immediately took the disc. With pride, we waited for his reaction. They didn’t even want to make a post until he confirms. He has absolutely zero attention to this, that it has slightly decreased. He asked: “Has he had a contrast for a long time?”, We proudly said that recently. Mom asked: "What does this mean?" He was afraid, it seemed, to look directly in the eye, looked somewhere at the edge of the table and said: "Well, let's say this ... It's not very good." When the unemotional Kobyakov says so, then it’s the matter ... I didn’t have time to think out my thought, as my mother told me: “Cyril, come out, please.”
And I went out.
Something in me gave way. For some reason, my legs were trembling. It’s strange. I thought: “Why did mom say“ come out ”? So everything is so bad? I have a benign tumor. Why are they taking so long? Why are these people? Why is this light striking in the eye? Why does my left knee tremble more than my right? Why are they taking so long? Maybe burst with a machine gun and ask what’s the matter? ” I did not quite understand that the word "break in" is completely unsuitable for my condition. A minute passed. “Lord, how much more? Need to switch. We must think about something else ... About something neutral. The weather ... they say it will get very cold. Why then does the sun strike? Why the hell? Two minutes have passed! And the sun is beating. And I'm sitting. And they are. Are they there that play cards ??? So. Calmly. Leg, do not tremble. Someday mom will come out. "
I looked at the door handle. She stirred. Mom went out.
“It's okay,” she said, and smiled. But from her eyes, I realized that something was not right. Not that was mom. A little bit, but not that. Not that was Kobyakov. Not so the sun was shining. It was not so. The door handle was cast in a different color. The air was different. Mom said nothing happened. Contrast means “some malignancy” (a good phrase!), But it was supposedly not completely healthy. They were hiding from me. In general, I did not understand anything. I realized that the thing is bad.
We must go to St. Petersburg on a PET. Done. The doctor called mom. He was talking quietly about something, mother nodded. Then she came up to me and said that everything is fine, there is practically no contrast, you just need to change the chemistry. I felt something like this, but tried not to attach importance. I did not want to try her. Well, let's say she is cheating. Well, let's say this is not true. Well, if I find out the truth, then it still will not cure me. Mom’s nerves. I asked a couple more times and fell behind. I thought: “Why doesn’t she rejoice? !!”. That is, if I wanted, I probably guessed. But I, apparently, "glad to be deceived myself" ...
It was necessary to change chemotherapy. Pills do not help. It is necessary intravenously. They bring you to the dispensary, such a beautiful one, and let's drive chemistry. I’m lying down, listening to audio books, basically everyone is sleeping ... From the records of those months:
“I lie under a dropper, listening to Zhvanetsky. Ahead is only a large white ceiling. Some grandmother also lies under a dropper and prays: "Save me, a sinner." In general, everyone with such faces is as if they were going at rush hour. No, well, you can understand them - you lie for an hour and a half. Suddenly, from somewhere a restrained half-laugh-half-hook. Still. Grandma stopped praying. I look around sternly and suddenly with horror I realize that I made this sound. Zhvanetsky in the ears is very funny. Again I laugh at the top of my voice. All cancer patients look at me with incomprehension in all eyes and this makes me even funnier. And then there's Zhvanetsky. I think I will die of laughter. Here, no chemistry will help. I barely lay down, I couldn’t formulate my mom out of laughter why it’s so funny to me :)). ”
About the grandmother with the Bible.
PRAYER - COLUSAL CLUSTER OF ENERGY
This is tantamount to meditation, mantra recitation and Chinese qigong. And maybe stronger. This connection to something higher. Right prayer is a kind of trance that you enter through crying and rhythmic breathing. Few people are praying right now. In ancient Russia they prayed just like that. They didn’t know how otherwise. The energy is released during prayer with such force that in the temple one always feels salted (whether we believe in God or not, but there is salinity). People profane prayer. They are very scared. They hide alarm in it. I understand them. But prayer works a hundred times stronger when you are alone with yourself. It is impossible without ultimate concentration, self-release. And in the dispensary I continually meet people with a dog
У записи 49 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Кирилл Волков
