"Говорю я с соседями, бабками, ментами, бизнесменами, финансистами, патриотическими писателями, пропагандистами из ящика, и понимаю: идиот я все-таки. Это мне, идиоту, казалось, что моей любимой стране станет хорошо, если государство снимет с граждан ошейник. Если вверит каждому его собственную судьбу. Если позволит людям жить, творить, обеспечивать себя и своих близких, и — строя свои жизни изо всех сил — вместе строить и новую страну, свободную, берегущую своих граждан, потому что из них состоящую — и могучую.
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом — потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать — и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла."
А людям, понимаю я, плохо было в рыночной демократии. Людям было тоскливо без смысла, который был бы в миллион раз больше бытового житейского смысла их коротких диванно-огородных существований. Людям было страшно все решать за себя самим в бушующем мире потребительского капитализма. Люди искали Вождя, и в первобытном смысле, и в индейском, и в коммунистическом — потому что им тяжко было искать дорогу самим. И было непривычно и неумело самим думать — и они мечтали, чтобы за них думал телевизор. Наконец, людям нужен был враг, потому что без врага и без Вождя жить также непросто и непонятно, как без смысла."
“I speak with neighbors, grandmothers, cops, businessmen, financiers, patriotic writers, propagandists from the box, and I understand: I’m an idiot after all. It’s for me, an idiot, it seemed to my beloved country that it would be good if the state removed the collar from citizens If he entrusts his own fate to everyone, if he allows people to live, create, provide for themselves and their loved ones, and - building their lives with all their might - together building a new country, free, taking care of its citizens, because it consists of them - and mighty .
And to people, I understand, it was bad in market democracy. People were sad without meaning, which would be a million times larger than the everyday everyday meaning of their short divan garden existence. People were afraid to decide everything for themselves in the stormy world of consumer capitalism. People were looking for the Leader, both in the primitive sense, and in the Indian, and in the communist - because it was hard for them to look for the way themselves. And it was unusual and inept to think for ourselves - and they dreamed that television would think for them. Finally, people needed an enemy, because without an enemy and without a Leader, living as difficult and incomprehensible as without meaning. "
And to people, I understand, it was bad in market democracy. People were sad without meaning, which would be a million times larger than the everyday everyday meaning of their short divan garden existence. People were afraid to decide everything for themselves in the stormy world of consumer capitalism. People were looking for the Leader, both in the primitive sense, and in the Indian, and in the communist - because it was hard for them to look for the way themselves. And it was unusual and inept to think for ourselves - and they dreamed that television would think for them. Finally, people needed an enemy, because without an enemy and without a Leader, living as difficult and incomprehensible as without meaning. "
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Вахрушева
