Как ветренно покинутое тело,
как больно покидать его, как больно
кому-то оставлять его чужому,
кому-то отдавать его как взятку
за все, о чем не смеешь попросить,
о чем мечтать себе не позволяешь.
Как это больно: даже не мечтать.
Так чувство, запрещенное за близость,
за искренность стремлений, за желанье
постичь неискаженную реальность
другого человека - выгнивает,
как кости под покровом свежих тканей,
и это обезжизненное тело
уже не узнает своих движений,
и зеркало, не следуя за этим
бессмысленным порядком переходов
уже не отражает ничего
помимо истины, помимо
каких-то соответствий форм и красок,
как детская гуашь и акварель.
Я так люблю, я так боюсь, так знаю,
что даже в окончательной пустыне
все это будет слишком откровенно.
как больно покидать его, как больно
кому-то оставлять его чужому,
кому-то отдавать его как взятку
за все, о чем не смеешь попросить,
о чем мечтать себе не позволяешь.
Как это больно: даже не мечтать.
Так чувство, запрещенное за близость,
за искренность стремлений, за желанье
постичь неискаженную реальность
другого человека - выгнивает,
как кости под покровом свежих тканей,
и это обезжизненное тело
уже не узнает своих движений,
и зеркало, не следуя за этим
бессмысленным порядком переходов
уже не отражает ничего
помимо истины, помимо
каких-то соответствий форм и красок,
как детская гуашь и акварель.
Я так люблю, я так боюсь, так знаю,
что даже в окончательной пустыне
все это будет слишком откровенно.
Like a windy abandoned body
how painful to leave him how painful
leave it to someone else
give it to someone as a bribe
for everything you dare not ask for
what do you not allow yourself to dream about.
How painful it is: not even to dream.
So a feeling forbidden for intimacy,
for sincerity of aspirations, for desire
comprehend undistorted reality
another person - expels,
like bones under cover of fresh tissue
and this lifeless body
no longer recognizes his movements,
and a mirror without following it
senseless order of transitions
no longer reflects anything
besides truth besides
some correspondence of forms and colors,
like children's gouache and watercolor.
I love so much, I am so afraid, so I know
that even in the ultimate desert
all this will be too frank.
how painful to leave him how painful
leave it to someone else
give it to someone as a bribe
for everything you dare not ask for
what do you not allow yourself to dream about.
How painful it is: not even to dream.
So a feeling forbidden for intimacy,
for sincerity of aspirations, for desire
comprehend undistorted reality
another person - expels,
like bones under cover of fresh tissue
and this lifeless body
no longer recognizes his movements,
and a mirror without following it
senseless order of transitions
no longer reflects anything
besides truth besides
some correspondence of forms and colors,
like children's gouache and watercolor.
I love so much, I am so afraid, so I know
that even in the ultimate desert
all this will be too frank.
У записи 16 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Григорий Полухутенко
