Рюноскэ Акутагава. Как верил Бисэй.
Бисэй стоял под мостом и ждал ее.
Наверху, над ним, за высокими каменными перилами, наполовину обвитыми плющом, по временам мелькали полы белых одежд проходивших по мосту прохожих, освещенные ярким заходящим солнцем и чуть-чуть колыхающиеся на ветру… А она все не шла.
Бисэй с легким нетерпением подошел к самой воде и стал смотреть на спокойную реку, по которой не двигалась ни одна лодка.
Вдоль реки сплошной стеной рос зеленый тростник, а над тростником кое-где круглились густые купы ив. И хотя река была широкая, поверхность воды, стиснутая тростниками, казалась узкой. Лента чистой воды, золотя отражение единственного перламутрового облачка, тихо вилась среди тростников… А она все не шла.
Бисэй отошел от воды и, шагая взад и вперед по неширокой отмели, стал прислушиваться к медленно наполнявшейся сумраком тишине.
На мосту движение уже затихло. Ни звука шагов, ни стука копыт, ни дребезжанья тележек – оттуда не слышалось ничего. Шелест ветра, шорох тростника, плеск воды… потом где-то пронзительно закричала цапля. Бисэй остановился: видимо, начался прилив, вода, набегающая на илистую отмель, сверкала ближе, чем раньше… А она все не шла.
Сердито нахмурившись, Бисэй стал быстрыми шагами ходить по полутемной отмели под мостом. Тем временем вода потихоньку, шаг за шагом затопляла отмель. И его кожи коснулась прохлада тины и свежесть воды. Он поднял глаза – на мосту яркий блеск заходящего солнца уже потух, и на бледно-зеленоватом закатном небе чернел четко вырезанный силуэт каменных перил… А она все не шла.
Бисэй наконец остановился.
Вода, уже лизнув его ноги, сверкая блеском холодней, чем блеск стали, медленно разливалась под мостом. Несомненно, не прошло и часа, как безжалостный прилив зальет ему и колени, и живот, и грудь. Нет, вода уже выше и выше, и вот уже его колени скрылись под волнами реки… А она все не шла.
Бисэй с последней искрой надежды снова и снова устремлял взор к небу, на мост.
Над водой, заливавшей его по грудь, давно уже сгустилась вечерняя синева, и сквозь призрачный туман доносился печальный шелест листвы ив и густого тростника. И вдруг, задев Бисэя за нос, сверкнула белым брюшком выскочившая из воды рыбка и промелькнула над его головой. Высоко в небе зажглись пока еще редкие звезды. И даже силуэт обвитых плющом перил растаял в быстро надвигавшейся темноте… А она все не шла.
В полночь, когда лунный свет заливал тростник и ивы вдоль реки, вода и ветерок, тихонько перешептываясь, бережно понесли тело Бисэя из-под моста в море. Но дух Бисэя устремился к сердцу неба, к печальному лунному свету, может быть потому, что он был влюблен. Тайно покинув тело, он плавно поднялся в бледно светлеющее небо, совсем так же, как бесшумно поднимается от реки запах тины, свежесть воды…
А потом, через много тысяч лет, этому духу, претерпевшему бесчисленные превращения, вновь была доверена человеческая жизнь. Это и есть дух, который живет во мне, вот в таком, какой я есть. Поэтому, пусть я родился в наше время, все же я не способен ни к чему путному: и днем и ночью я живу в мечтах и только жду, что придет что-то удивительное. Совсем так, как Бисэй в сумерках под мостом ждал возлюбленную, которая никогда не придет.
Сентябрь 1919 г.
Бисэй стоял под мостом и ждал ее.
Наверху, над ним, за высокими каменными перилами, наполовину обвитыми плющом, по временам мелькали полы белых одежд проходивших по мосту прохожих, освещенные ярким заходящим солнцем и чуть-чуть колыхающиеся на ветру… А она все не шла.
Бисэй с легким нетерпением подошел к самой воде и стал смотреть на спокойную реку, по которой не двигалась ни одна лодка.
Вдоль реки сплошной стеной рос зеленый тростник, а над тростником кое-где круглились густые купы ив. И хотя река была широкая, поверхность воды, стиснутая тростниками, казалась узкой. Лента чистой воды, золотя отражение единственного перламутрового облачка, тихо вилась среди тростников… А она все не шла.
Бисэй отошел от воды и, шагая взад и вперед по неширокой отмели, стал прислушиваться к медленно наполнявшейся сумраком тишине.
На мосту движение уже затихло. Ни звука шагов, ни стука копыт, ни дребезжанья тележек – оттуда не слышалось ничего. Шелест ветра, шорох тростника, плеск воды… потом где-то пронзительно закричала цапля. Бисэй остановился: видимо, начался прилив, вода, набегающая на илистую отмель, сверкала ближе, чем раньше… А она все не шла.
Сердито нахмурившись, Бисэй стал быстрыми шагами ходить по полутемной отмели под мостом. Тем временем вода потихоньку, шаг за шагом затопляла отмель. И его кожи коснулась прохлада тины и свежесть воды. Он поднял глаза – на мосту яркий блеск заходящего солнца уже потух, и на бледно-зеленоватом закатном небе чернел четко вырезанный силуэт каменных перил… А она все не шла.
Бисэй наконец остановился.
Вода, уже лизнув его ноги, сверкая блеском холодней, чем блеск стали, медленно разливалась под мостом. Несомненно, не прошло и часа, как безжалостный прилив зальет ему и колени, и живот, и грудь. Нет, вода уже выше и выше, и вот уже его колени скрылись под волнами реки… А она все не шла.
Бисэй с последней искрой надежды снова и снова устремлял взор к небу, на мост.
Над водой, заливавшей его по грудь, давно уже сгустилась вечерняя синева, и сквозь призрачный туман доносился печальный шелест листвы ив и густого тростника. И вдруг, задев Бисэя за нос, сверкнула белым брюшком выскочившая из воды рыбка и промелькнула над его головой. Высоко в небе зажглись пока еще редкие звезды. И даже силуэт обвитых плющом перил растаял в быстро надвигавшейся темноте… А она все не шла.
В полночь, когда лунный свет заливал тростник и ивы вдоль реки, вода и ветерок, тихонько перешептываясь, бережно понесли тело Бисэя из-под моста в море. Но дух Бисэя устремился к сердцу неба, к печальному лунному свету, может быть потому, что он был влюблен. Тайно покинув тело, он плавно поднялся в бледно светлеющее небо, совсем так же, как бесшумно поднимается от реки запах тины, свежесть воды…
А потом, через много тысяч лет, этому духу, претерпевшему бесчисленные превращения, вновь была доверена человеческая жизнь. Это и есть дух, который живет во мне, вот в таком, какой я есть. Поэтому, пусть я родился в наше время, все же я не способен ни к чему путному: и днем и ночью я живу в мечтах и только жду, что придет что-то удивительное. Совсем так, как Бисэй в сумерках под мостом ждал возлюбленную, которая никогда не придет.
Сентябрь 1919 г.
Ryunosuke Akutagawa. As Bisei believed.
Bisei stood under the bridge and waited for her.
Upstairs, above him, behind high stone railings, half covered with ivy, at times flickered the floors of white clothes passing by the passers-by, illuminated by the bright setting sun and swaying a little in the wind ... But she still did not go.
Bisei with slight impatience approached the water itself and began to look at the calm river, along which not a single boat moved.
Green reed grew along a continuous wall along the river, and dense willows swirled around the reed in some places. And although the river was wide, the surface of the water squeezed by reeds seemed narrow. A ribbon of pure water, golden reflection of a single pearly cloud, quietly curled among the reeds ... But she still did not go.
Bisei walked away from the water and, pacing back and forth along a shallow shallow, began to listen to the silence slowly filling with dusk.
On the bridge, traffic was already quiet. Not the sound of footsteps, nor the sound of hoofs, nor the rattling of carts — nothing was heard from there. The rustle of the wind, the rustle of reeds, the splash of water ... then, somewhere, a heron screamed shrilly. Bisei stopped: apparently, the tide began, the water running onto the silt shall sparkle closer than before ... But she still did not go.
Frowning angrily, Bisei began to walk swiftly along the darkened shallow under the bridge. Meanwhile, the water slowly, step by step, flooded the sandbank. And the coolness of the mud and the freshness of the water touched his skin. He raised his eyes - on the bridge the bright sparkle of the setting sun had already faded, and on the pale green sunset sky the clearly carved silhouette of stone railings blackened ... But she still did not go.
Bisei finally stopped.
Water, having already licked his feet, sparkling with a colder colder than that of steel, slowly poured under the bridge. Undoubtedly, not even an hour had passed before a ruthless rush would flood his knees, stomach, and chest. No, the water is already higher and higher, and now his knees have disappeared under the waves of the river ... But she still did not go.
Bisei, with the last spark of hope, turned his gaze again and again to the sky, to the bridge.
The blue of the evening had long been thickened over the water that flooded it on the chest, and through the ghostly fog came the sad rustling of the leaves of willows and thick reeds. And suddenly, hitting Bisei by the nose, a small fish flashed out of the water and flashed above his head. High in the sky, still rare stars are lit. And even the silhouette of the ivy-wrapped railings melted in the rapidly approaching darkness ... But she still did not go.
At midnight, when moonlight flooded reeds and willows along the river, water and the breeze, whispering quietly, carefully carried Bisei's body from under the bridge to the sea. But Bisei's spirit rushed to the heart of heaven, to the sad moonlight, perhaps because he was in love. Secretly leaving his body, he smoothly rose into the pale brightening sky, just like the smell of mud rising from the river, the freshness of water ...
And then, after many thousands of years, this spirit, which underwent countless transformations, was again entrusted with human life. This is the spirit that lives in me, in the way I am. Therefore, even though I was born in our time, still I am not capable of anything worthwhile: day and night I live in dreams and just wait for something amazing to come. Just like Bisei at dusk under the bridge was waiting for a lover who would never come.
September 1919
Bisei stood under the bridge and waited for her.
Upstairs, above him, behind high stone railings, half covered with ivy, at times flickered the floors of white clothes passing by the passers-by, illuminated by the bright setting sun and swaying a little in the wind ... But she still did not go.
Bisei with slight impatience approached the water itself and began to look at the calm river, along which not a single boat moved.
Green reed grew along a continuous wall along the river, and dense willows swirled around the reed in some places. And although the river was wide, the surface of the water squeezed by reeds seemed narrow. A ribbon of pure water, golden reflection of a single pearly cloud, quietly curled among the reeds ... But she still did not go.
Bisei walked away from the water and, pacing back and forth along a shallow shallow, began to listen to the silence slowly filling with dusk.
On the bridge, traffic was already quiet. Not the sound of footsteps, nor the sound of hoofs, nor the rattling of carts — nothing was heard from there. The rustle of the wind, the rustle of reeds, the splash of water ... then, somewhere, a heron screamed shrilly. Bisei stopped: apparently, the tide began, the water running onto the silt shall sparkle closer than before ... But she still did not go.
Frowning angrily, Bisei began to walk swiftly along the darkened shallow under the bridge. Meanwhile, the water slowly, step by step, flooded the sandbank. And the coolness of the mud and the freshness of the water touched his skin. He raised his eyes - on the bridge the bright sparkle of the setting sun had already faded, and on the pale green sunset sky the clearly carved silhouette of stone railings blackened ... But she still did not go.
Bisei finally stopped.
Water, having already licked his feet, sparkling with a colder colder than that of steel, slowly poured under the bridge. Undoubtedly, not even an hour had passed before a ruthless rush would flood his knees, stomach, and chest. No, the water is already higher and higher, and now his knees have disappeared under the waves of the river ... But she still did not go.
Bisei, with the last spark of hope, turned his gaze again and again to the sky, to the bridge.
The blue of the evening had long been thickened over the water that flooded it on the chest, and through the ghostly fog came the sad rustling of the leaves of willows and thick reeds. And suddenly, hitting Bisei by the nose, a small fish flashed out of the water and flashed above his head. High in the sky, still rare stars are lit. And even the silhouette of the ivy-wrapped railings melted in the rapidly approaching darkness ... But she still did not go.
At midnight, when moonlight flooded reeds and willows along the river, water and the breeze, whispering quietly, carefully carried Bisei's body from under the bridge to the sea. But Bisei's spirit rushed to the heart of heaven, to the sad moonlight, perhaps because he was in love. Secretly leaving his body, he smoothly rose into the pale brightening sky, just like the smell of mud rising from the river, the freshness of water ...
And then, after many thousands of years, this spirit, which underwent countless transformations, was again entrusted with human life. This is the spirit that lives in me, in the way I am. Therefore, even though I was born in our time, still I am not capable of anything worthwhile: day and night I live in dreams and just wait for something amazing to come. Just like Bisei at dusk under the bridge was waiting for a lover who would never come.
September 1919
У записи 5 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Филиппов
