От всех живых отрезанный спасеньем
Я раскрываю радужные крылья:
Теперь, как будто и не был я,
Я проливаюсь светоносной ленью,
И после пресной становлюсь водой.
Моё лицо становится водой и глиной,
Моя душа становится водой и глиной,
Водой и глиной — вечно молодой.
Две девушки смеются и болтают,
Мне кажется, что я любил обеих,
Как Яаков любил Рахиль и Лею.
И на аорте тёмной глина тает,
И существо сильнее вещества,
Но мне нельзя смеющихся позвать,
И я опять — январская вода,
Сегодня ночью — завтра — навсегда.
Я раскрываю радужные крылья:
Теперь, как будто и не был я,
Я проливаюсь светоносной ленью,
И после пресной становлюсь водой.
Моё лицо становится водой и глиной,
Моя душа становится водой и глиной,
Водой и глиной — вечно молодой.
Две девушки смеются и болтают,
Мне кажется, что я любил обеих,
Как Яаков любил Рахиль и Лею.
И на аорте тёмной глина тает,
И существо сильнее вещества,
Но мне нельзя смеющихся позвать,
И я опять — январская вода,
Сегодня ночью — завтра — навсегда.
From all living cut off by salvation
I open my rainbow wings:
Now, as if I weren’t,
I'm spilling luminous laziness
And after fresh water I become.
My face becomes water and clay
My soul becomes water and clay
Water and clay - forever young.
Two girls are laughing and chatting
It seems to me that I loved both,
How Jacob loved Rachel and Leah.
And on the aorta, dark clay melts,
And the creature is stronger than matter
But I can’t call the laughing ones
And I again - January water,
Tonight - tomorrow - forever.
I open my rainbow wings:
Now, as if I weren’t,
I'm spilling luminous laziness
And after fresh water I become.
My face becomes water and clay
My soul becomes water and clay
Water and clay - forever young.
Two girls are laughing and chatting
It seems to me that I loved both,
How Jacob loved Rachel and Leah.
And on the aorta, dark clay melts,
And the creature is stronger than matter
But I can’t call the laughing ones
And I again - January water,
Tonight - tomorrow - forever.
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
