— Зачем вы летите через Киев? — тяжёлый взгляд пограничника буравил молодого человека.
— Так дешевле.
Суровый пограничник выдержал паузу и снова посмотрел билет неопрятного молодого человека ближневосточного вида.
— Сколько стоил ваш билет?
— Девять тысяч рублей.
Пограничник только поднял бровь и продолжил методично листать паспорт. Выдерживая ещё одну артистическую паузу, он, возможно, наслаждался бессилием этого молодого человека. Он переводил взгляд: лицо — паспорт — карточка регистрации, как бы выбирая, что находится в худшем состоянии? Наконец, он как бы решил: такого дерьма нам в России не надо. И отправил меня вон.
***
Борисполь.
— Что это у вас в кармане? Мобильник?
— Нет, просто табак.
— Вынимайте, вынимайте! — сказал он мне. — Просветите! — крикнул он хорошеньким пограничницам.
Табак, естественно, ничего не дал. Он снова обратил своё внимание на меня.
— Вставайте, буду вас щупать и светить. Как говорится: "Атакуй, не атакуй, всё равно получишь... шайбу!"
Девушка, посветив табак рентгеном, говорит мне: что же вы, если вы такой умный, не читаете надписей? "Smokers die younger".
— Новости почитаешь, так может оно и лучше. — парирую я. — Но вам я желаю жить до ста двадцати!
Зачем я это говорю? Поймёт ли девушка старое еврейское пожелание?
***
— Ты знаешь шо Мэрлин Менсон удалил себе два ребра — говорит охранник своим друзьям — чтобы делать самому себе миньет — и старомодно йотирует неприличное слово.
***
Я перестал понимать, как живут севернее Чёрного Моря. Я искренне люблю и боюсь Россию; немного боюсь Украину и, конечно, её люблю — мне нравятся эти уходящие вдаль поля, северное небо разлива 40-х и 50-х широт, пространство, размеченное славянской фонетикой — пространство, где я буду казаться слишком черноглазым, слишком быстрым, слишком другим.
— Так дешевле.
Суровый пограничник выдержал паузу и снова посмотрел билет неопрятного молодого человека ближневосточного вида.
— Сколько стоил ваш билет?
— Девять тысяч рублей.
Пограничник только поднял бровь и продолжил методично листать паспорт. Выдерживая ещё одну артистическую паузу, он, возможно, наслаждался бессилием этого молодого человека. Он переводил взгляд: лицо — паспорт — карточка регистрации, как бы выбирая, что находится в худшем состоянии? Наконец, он как бы решил: такого дерьма нам в России не надо. И отправил меня вон.
***
Борисполь.
— Что это у вас в кармане? Мобильник?
— Нет, просто табак.
— Вынимайте, вынимайте! — сказал он мне. — Просветите! — крикнул он хорошеньким пограничницам.
Табак, естественно, ничего не дал. Он снова обратил своё внимание на меня.
— Вставайте, буду вас щупать и светить. Как говорится: "Атакуй, не атакуй, всё равно получишь... шайбу!"
Девушка, посветив табак рентгеном, говорит мне: что же вы, если вы такой умный, не читаете надписей? "Smokers die younger".
— Новости почитаешь, так может оно и лучше. — парирую я. — Но вам я желаю жить до ста двадцати!
Зачем я это говорю? Поймёт ли девушка старое еврейское пожелание?
***
— Ты знаешь шо Мэрлин Менсон удалил себе два ребра — говорит охранник своим друзьям — чтобы делать самому себе миньет — и старомодно йотирует неприличное слово.
***
Я перестал понимать, как живут севернее Чёрного Моря. Я искренне люблю и боюсь Россию; немного боюсь Украину и, конечно, её люблю — мне нравятся эти уходящие вдаль поля, северное небо разлива 40-х и 50-х широт, пространство, размеченное славянской фонетикой — пространство, где я буду казаться слишком черноглазым, слишком быстрым, слишком другим.
- Why are you flying through Kiev? - the heavy look of the border guard bored the young man.
- So cheaper.
The stern border guard paused and looked again at the ticket of an untidy Middle Eastern-looking man.
- How much was your ticket?
- Nine thousand rubles.
The border guard only raised an eyebrow and continued methodically flipping through a passport. Withstanding another artistic pause, he may have enjoyed the impotence of this young man. He looked: face - passport - registration card, as if choosing what is in worse condition? Finally, he decided, as it were: we don’t need such shit in Russia. And sent me out.
***
Borispol.
- What is it in your pocket? Mobile phone?
“No, just tobacco.”
- Take it out, take it out! He told me. - Enlighten! He shouted to the pretty frontier guards.
Tobacco naturally yielded nothing. He turned his attention to me again.
- Get up, I will feel and shine you. As the saying goes: "Attack, do not attack, you still get ... the puck!"
The girl, having illuminated the tobacco with an X-ray, tells me: what if you are so smart, do not read the inscriptions? "Smokers die younger."
- You read the news, so maybe it is better. I parry. “But I wish you live up to one hundred and twenty!”
Why am I saying this? Will the girl understand the old Jewish wish?
***
“You know, Marilyn Manson has removed two ribs for himself,” the guard says to his friends, “in order to blow himself,” and in an old-fashioned way, he makes an obscene word.
***
I ceased to understand how they live north of the Black Sea. I sincerely love and fear Russia; I’m a little afraid of Ukraine and, of course, I love it - I like these far-reaching fields, the northern sky of a flood of 40s and 50s, a space marked by Slavic phonetics - a space where I will seem too black-eyed, too fast, too different.
- So cheaper.
The stern border guard paused and looked again at the ticket of an untidy Middle Eastern-looking man.
- How much was your ticket?
- Nine thousand rubles.
The border guard only raised an eyebrow and continued methodically flipping through a passport. Withstanding another artistic pause, he may have enjoyed the impotence of this young man. He looked: face - passport - registration card, as if choosing what is in worse condition? Finally, he decided, as it were: we don’t need such shit in Russia. And sent me out.
***
Borispol.
- What is it in your pocket? Mobile phone?
“No, just tobacco.”
- Take it out, take it out! He told me. - Enlighten! He shouted to the pretty frontier guards.
Tobacco naturally yielded nothing. He turned his attention to me again.
- Get up, I will feel and shine you. As the saying goes: "Attack, do not attack, you still get ... the puck!"
The girl, having illuminated the tobacco with an X-ray, tells me: what if you are so smart, do not read the inscriptions? "Smokers die younger."
- You read the news, so maybe it is better. I parry. “But I wish you live up to one hundred and twenty!”
Why am I saying this? Will the girl understand the old Jewish wish?
***
“You know, Marilyn Manson has removed two ribs for himself,” the guard says to his friends, “in order to blow himself,” and in an old-fashioned way, he makes an obscene word.
***
I ceased to understand how they live north of the Black Sea. I sincerely love and fear Russia; I’m a little afraid of Ukraine and, of course, I love it - I like these far-reaching fields, the northern sky of a flood of 40s and 50s, a space marked by Slavic phonetics - a space where I will seem too black-eyed, too fast, too different.
У записи 23 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
