Моим самым первым рисунком, который я помню — мне было тогда два года или почти три — был рисунок моей семьи. Это была чёрно-белая работа, и довольно серьёзная, потому что она отражала мои преставления о том, как устроен человек.
Для того, чтобы её нарисовать хорошо, я положил рядом свой любимый синий катер, с которым я только что купался.
Я нарисовал шесть продолговатых фигур — они шли фронтально и держались за руки. Чёрной гуашью я решил нарисовать их туловища в виде таких прямоугольников (и до сих пор я думаю, что прямо-уголь-ник должен быть чёрным). У них были головы, руки и ноги — всё, как полагается людям, и всё, что было, в общем не самым интересным на этом рисунке.
Я помню, что самым важным были точки внутри туловищ. "Я хочу нарисовать С И Л Ы, благодаря которым они живы". Чем больше точек было в туловище, тем больше было в этой фигуре С И Л Ы. Я точно помню, что это не была физическая сила, но то, благодаря чему человек живёт. Наверное я думал синтаксически много проще, но я помню это озарение: у человека есть внутри сила, благодаря которой он живёт. Это чёрные точки внутри туловища.
Естественно, что этот рисунок никого не заинтересовал (хотя его вежливо повесили в рамочку). Интереснее для взрослых был другой рисунок — я хотел нарисовать поезд из нескольких вагонов. Сначала я нарисовал первый вагон (очень большой) , а потом стал рисовать второй. Как и все дети, для меня было важно нарисовать весь поезд, чтобы показать всю вещь. Но чтобы нарисовать второй вагон, его нужно было нарисовать меньшим — он уже, к сожалению, не поместился бы таким, как первый.
Два вагона было бы слишком маленьким поездом. Я хотел нарисовать как минимум четыре вагона. Чтобы поместить их на лист, мне надо было рисовать каждый вагон меньше предыдущего.
Когда я закончил этот рисунок, взрослые сказали, что я гений, потому что в четыре года дети не умеют рисовать перспективу. Я поинтересовался, что же это такое и получил ответ. Как честный мальчик, я сразу же признался, что у меня не было идеи рисовать перспективу — я просто хотел нарисовать все вагоны, но они не помещались на листе.
Мне не поверили и я понял, что взрослых не переспорить. Некоторое время я продолжал считаться гением рисунка, потом это, к счастью, прошло.
Не в этом ли ирония (не только) нашего детства? Самые главные наши прозрения остаются незамеченными, а технические ошибки и неумелые попытки справится с холстом, кажутся самым лучшим, что мы сделали?
Для того, чтобы её нарисовать хорошо, я положил рядом свой любимый синий катер, с которым я только что купался.
Я нарисовал шесть продолговатых фигур — они шли фронтально и держались за руки. Чёрной гуашью я решил нарисовать их туловища в виде таких прямоугольников (и до сих пор я думаю, что прямо-уголь-ник должен быть чёрным). У них были головы, руки и ноги — всё, как полагается людям, и всё, что было, в общем не самым интересным на этом рисунке.
Я помню, что самым важным были точки внутри туловищ. "Я хочу нарисовать С И Л Ы, благодаря которым они живы". Чем больше точек было в туловище, тем больше было в этой фигуре С И Л Ы. Я точно помню, что это не была физическая сила, но то, благодаря чему человек живёт. Наверное я думал синтаксически много проще, но я помню это озарение: у человека есть внутри сила, благодаря которой он живёт. Это чёрные точки внутри туловища.
Естественно, что этот рисунок никого не заинтересовал (хотя его вежливо повесили в рамочку). Интереснее для взрослых был другой рисунок — я хотел нарисовать поезд из нескольких вагонов. Сначала я нарисовал первый вагон (очень большой) , а потом стал рисовать второй. Как и все дети, для меня было важно нарисовать весь поезд, чтобы показать всю вещь. Но чтобы нарисовать второй вагон, его нужно было нарисовать меньшим — он уже, к сожалению, не поместился бы таким, как первый.
Два вагона было бы слишком маленьким поездом. Я хотел нарисовать как минимум четыре вагона. Чтобы поместить их на лист, мне надо было рисовать каждый вагон меньше предыдущего.
Когда я закончил этот рисунок, взрослые сказали, что я гений, потому что в четыре года дети не умеют рисовать перспективу. Я поинтересовался, что же это такое и получил ответ. Как честный мальчик, я сразу же признался, что у меня не было идеи рисовать перспективу — я просто хотел нарисовать все вагоны, но они не помещались на листе.
Мне не поверили и я понял, что взрослых не переспорить. Некоторое время я продолжал считаться гением рисунка, потом это, к счастью, прошло.
Не в этом ли ирония (не только) нашего детства? Самые главные наши прозрения остаются незамеченными, а технические ошибки и неумелые попытки справится с холстом, кажутся самым лучшим, что мы сделали?
My very first drawing, which I remember - I was then two years old or almost three - was the drawing of my family. It was a black and white work, and quite serious, because it reflected my ideas about how a person works.
In order to draw it well, I put next to my favorite blue boat, with which I just swam.
I drew six oblong figures - they walked frontally and held hands. With black gouache, I decided to draw their bodies in the form of such rectangles (and still I think that the right-angled nickname should be black). They had heads, arms and legs - everything, as it should be for people, and everything that was, in general, was not the most interesting in this figure.
I remember that the most important were the points inside the torso. "I want to draw S&L, thanks to which they are alive." The more points there were in the body, the more C and L were in this figure. I remember exactly that it was not physical strength, but that is why a person lives. Probably I thought syntactically a lot easier, but I remember this insight: a person has a power inside, thanks to which he lives. These are black dots inside the body.
Naturally, this drawing did not interest anyone (although he was politely hung in a frame). Another drawing was more interesting for adults - I wanted to draw a train from several cars. First, I drew the first car (very large), and then I began to draw the second. Like all children, it was important for me to draw the whole train to show the whole thing. But in order to draw a second car, it was necessary to draw a smaller one - unfortunately, it would not fit as much as the first.
Two cars would be too small a train. I wanted to draw at least four cars. To put them on a sheet, I had to draw each carriage less than the previous one.
When I finished this drawing, the adults said that I was a genius, because at four years old children can’t draw perspectives. I asked what it was and received an answer. As an honest boy, I immediately admitted that I had no idea to draw a perspective - I just wanted to draw all the cars, but they did not fit on the sheet.
They did not believe me and I realized that adults could not be argued. For some time I continued to be considered a drawing genius, then, fortunately, it passed.
Is this the irony (not only) of our childhood? Our most important insights go unnoticed, and technical errors and inept attempts to cope with the canvas seem the best, what have we done?
In order to draw it well, I put next to my favorite blue boat, with which I just swam.
I drew six oblong figures - they walked frontally and held hands. With black gouache, I decided to draw their bodies in the form of such rectangles (and still I think that the right-angled nickname should be black). They had heads, arms and legs - everything, as it should be for people, and everything that was, in general, was not the most interesting in this figure.
I remember that the most important were the points inside the torso. "I want to draw S&L, thanks to which they are alive." The more points there were in the body, the more C and L were in this figure. I remember exactly that it was not physical strength, but that is why a person lives. Probably I thought syntactically a lot easier, but I remember this insight: a person has a power inside, thanks to which he lives. These are black dots inside the body.
Naturally, this drawing did not interest anyone (although he was politely hung in a frame). Another drawing was more interesting for adults - I wanted to draw a train from several cars. First, I drew the first car (very large), and then I began to draw the second. Like all children, it was important for me to draw the whole train to show the whole thing. But in order to draw a second car, it was necessary to draw a smaller one - unfortunately, it would not fit as much as the first.
Two cars would be too small a train. I wanted to draw at least four cars. To put them on a sheet, I had to draw each carriage less than the previous one.
When I finished this drawing, the adults said that I was a genius, because at four years old children can’t draw perspectives. I asked what it was and received an answer. As an honest boy, I immediately admitted that I had no idea to draw a perspective - I just wanted to draw all the cars, but they did not fit on the sheet.
They did not believe me and I realized that adults could not be argued. For some time I continued to be considered a drawing genius, then, fortunately, it passed.
Is this the irony (not only) of our childhood? Our most important insights go unnoticed, and technical errors and inept attempts to cope with the canvas seem the best, what have we done?
У записи 21 лайков,
0 репостов,
420 просмотров.
0 репостов,
420 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
