Последнее время я думаю о диалоге "Филеб", который посвящён двум проблемам, которые, в общем являются одной и той же проблемой: вопрос о соотношении дискретного и континуального и просто о мышлении и чувственности. Я хотел бы перепровести границы этого конфликта. Традиционно считается, что мышление является дискретным, а чувственность — неопределённой и континуальной. Я утверждаю, что противопоставление контиуальности и дискретности является внутренней проблемой мышления, которая вытекает его его соматической архитектуры.
Последнее десятилетие мы наблюдаем, как вновь — и довольно травматично — меняется отношение ко многим практикам, и прежняя сексуальность разваливается на глазах (я называю это "сексуальная контрреволюция"). Я не могу сказать, что здесь мы встречаем что-то новое: подобные переоценки, которые многим людям стоят карьеры и жизни, довольно частое явление в истории.
Сейчас я не хотел бы говорить о конкретных исторических проблемах (о них пусть говорят другие), а хочу попытаться понять, какова их структурная подоплёка. На мой взгляд, подобные переоценки структурно связаны с тем, что чувственность не помещается в мышление. Как ни пытайся выстроить чувственность таким образом, чтобы всем было хорошо, это не получается. Дискретные ряды понятийного мышления не схватывают структуру желания.
Это тоже известный факт: что ни делай, всё равно удовольствие не приносит удовольствие; бегство к понятийному дискретному мышлению — невозможно, и наша чувственность настигает нас и там. Мы всё равно боимся, хотим, не хотим, задыхаемся, и прячемся от безвоздушного пространства желаний — и возвращаемся туда, потому что дальше только ещё хуже.
Возможно, проблема кроется не в сексуальности и даже не в чувственности как таковой, а в самой структуре мышления. Мы представляем наше мышление как дискретную структуру: понятия, имеющие четкие определения являются костяком мысли. Слова, которые определены чуть менее чётко, покоятся на этом костяке. У слов мы находим их прямые значения и переносные; но так или иначе, все эти значения оказываются изолированным или изолируемыми.
Наше мышление покоится на дискретности и изолируемости значений. Без этих двух принципов, осмысленная речь теряется, становится расплывчатой и неясной.
Однако дискретность и изолируемость покоятся на языковом уровне, а тот, в свою очередь, на нейрологическом единстве, которое не является изолируемым или дискретным. Мышление является отказом от своего физиологического основания, и всякий раз, когда мы встречаемся с чувственностью или же с попыткой формализовать основания мышления, мы наталкиваемся на переход от неопределённости к определяемости, от континуальности нейрологического уровня к дискретности понятийного.
Поэтому любая система мысли оказывается противоречивой, сексуальность не оказывается объяснённой, а мы продолжаем мыслить — и не сможем прекратить, потому что зазор между уровнями мышления (именно мышления как такового, а не мышления и чувственности) является необходимым условием нашего существования как людей.
Иначе говоря, я не согласен с Платоном в том, что он противопоставляет неопределённость континуальной чувственности дискретному мышлению. Проблематика противостояния неопределённости, континуальности с одной стороны и дискретности и определённости с другой, является изначальной проблемой нашего мышления.
Мышление — это всегда ассоциативный спектр, это всегда лишь вершина айсберга, это механизм, который скрывает сам себя; мышление является спектральной волной где нет чётких границ. Но волей этой спектральной волны является установление этих границ, для того, чтобы иметь возможность что-то выразить.
Последнее десятилетие мы наблюдаем, как вновь — и довольно травматично — меняется отношение ко многим практикам, и прежняя сексуальность разваливается на глазах (я называю это "сексуальная контрреволюция"). Я не могу сказать, что здесь мы встречаем что-то новое: подобные переоценки, которые многим людям стоят карьеры и жизни, довольно частое явление в истории.
Сейчас я не хотел бы говорить о конкретных исторических проблемах (о них пусть говорят другие), а хочу попытаться понять, какова их структурная подоплёка. На мой взгляд, подобные переоценки структурно связаны с тем, что чувственность не помещается в мышление. Как ни пытайся выстроить чувственность таким образом, чтобы всем было хорошо, это не получается. Дискретные ряды понятийного мышления не схватывают структуру желания.
Это тоже известный факт: что ни делай, всё равно удовольствие не приносит удовольствие; бегство к понятийному дискретному мышлению — невозможно, и наша чувственность настигает нас и там. Мы всё равно боимся, хотим, не хотим, задыхаемся, и прячемся от безвоздушного пространства желаний — и возвращаемся туда, потому что дальше только ещё хуже.
Возможно, проблема кроется не в сексуальности и даже не в чувственности как таковой, а в самой структуре мышления. Мы представляем наше мышление как дискретную структуру: понятия, имеющие четкие определения являются костяком мысли. Слова, которые определены чуть менее чётко, покоятся на этом костяке. У слов мы находим их прямые значения и переносные; но так или иначе, все эти значения оказываются изолированным или изолируемыми.
Наше мышление покоится на дискретности и изолируемости значений. Без этих двух принципов, осмысленная речь теряется, становится расплывчатой и неясной.
Однако дискретность и изолируемость покоятся на языковом уровне, а тот, в свою очередь, на нейрологическом единстве, которое не является изолируемым или дискретным. Мышление является отказом от своего физиологического основания, и всякий раз, когда мы встречаемся с чувственностью или же с попыткой формализовать основания мышления, мы наталкиваемся на переход от неопределённости к определяемости, от континуальности нейрологического уровня к дискретности понятийного.
Поэтому любая система мысли оказывается противоречивой, сексуальность не оказывается объяснённой, а мы продолжаем мыслить — и не сможем прекратить, потому что зазор между уровнями мышления (именно мышления как такового, а не мышления и чувственности) является необходимым условием нашего существования как людей.
Иначе говоря, я не согласен с Платоном в том, что он противопоставляет неопределённость континуальной чувственности дискретному мышлению. Проблематика противостояния неопределённости, континуальности с одной стороны и дискретности и определённости с другой, является изначальной проблемой нашего мышления.
Мышление — это всегда ассоциативный спектр, это всегда лишь вершина айсберга, это механизм, который скрывает сам себя; мышление является спектральной волной где нет чётких границ. Но волей этой спектральной волны является установление этих границ, для того, чтобы иметь возможность что-то выразить.
Recently, I have been thinking about the Fileb dialogue, which is dedicated to two problems that, in general, are one and the same problem: the question of the relationship between discrete and continuum, and just about thinking and sensuality. I would like to redraw the boundaries of this conflict. Traditionally, thinking is discrete, and sensuality is indefinite and continuous. I affirm that the contrast between continuity and discreteness is an internal problem of thinking, which follows from its somatic architecture.
Over the past decade, we have seen how the attitude towards many practices is changing again - and rather traumatically - and the old sexuality is falling apart before our eyes (I call it “sexual counter-revolution”). I can’t say that here we are encountering something new: similar reevaluations, which many people face careers and lives, are quite common in history.
Now I would not want to talk about specific historical problems (let others talk about them), but I want to try to understand what their structural background is. In my opinion, such reappraisals are structurally related to the fact that sensuality does not fit into thinking. No matter how you try to build sensuality in such a way that everyone is happy, this does not work. The discrete series of conceptual thinking do not grasp the structure of desire.
This is also a well-known fact: no matter what you do, still pleasure does not bring pleasure; an escape to conceptual discrete thinking is impossible, and our sensuality overtakes us there too. We are still afraid, want, do not want, suffocate, and hide from the airless space of desires - and return there, because further only worse.
Perhaps the problem lies not in sexuality and not even in sensuality as such, but in the very structure of thinking. We present our thinking as a discrete structure: concepts that have clear definitions are the backbone of thought. Words that are defined a little less clearly rest on this skeleton. In words we find their direct meanings and figurative; but one way or another, all these meanings turn out to be isolated or isolated.
Our thinking rests on discreteness and isolation of values. Without these two principles, meaningful speech is lost, becomes vague and obscure.
However, discreteness and isolation are based on a linguistic level, and that, in turn, rests on a neurological unity that is not isolated or discrete. Thinking is a rejection of its physiological basis, and whenever we encounter sensuality or try to formalize the foundations of thinking, we encounter a transition from uncertainty to definability, from continuity of the neurological level to discreteness of the conceptual.
Therefore, any system of thought turns out to be contradictory, sexuality does not appear to be explained, and we continue to think - and cannot stop, because the gap between the levels of thinking (namely, thinking as such, and not thinking and sensuality) is a necessary condition for our existence as people.
In other words, I do not agree with Plato that he contrasts the uncertainty of continuum sensibility with discrete thinking. The problem of opposing uncertainty, continuity on the one hand, and discreteness and certainty on the other, is the initial problem of our thinking.
Thinking is always an associative spectrum, it is always only the tip of the iceberg, it is a mechanism that hides itself; thinking is a spectral wave where there are no clear boundaries. But the will of this spectral wave is to establish these boundaries in order to be able to express something.
Over the past decade, we have seen how the attitude towards many practices is changing again - and rather traumatically - and the old sexuality is falling apart before our eyes (I call it “sexual counter-revolution”). I can’t say that here we are encountering something new: similar reevaluations, which many people face careers and lives, are quite common in history.
Now I would not want to talk about specific historical problems (let others talk about them), but I want to try to understand what their structural background is. In my opinion, such reappraisals are structurally related to the fact that sensuality does not fit into thinking. No matter how you try to build sensuality in such a way that everyone is happy, this does not work. The discrete series of conceptual thinking do not grasp the structure of desire.
This is also a well-known fact: no matter what you do, still pleasure does not bring pleasure; an escape to conceptual discrete thinking is impossible, and our sensuality overtakes us there too. We are still afraid, want, do not want, suffocate, and hide from the airless space of desires - and return there, because further only worse.
Perhaps the problem lies not in sexuality and not even in sensuality as such, but in the very structure of thinking. We present our thinking as a discrete structure: concepts that have clear definitions are the backbone of thought. Words that are defined a little less clearly rest on this skeleton. In words we find their direct meanings and figurative; but one way or another, all these meanings turn out to be isolated or isolated.
Our thinking rests on discreteness and isolation of values. Without these two principles, meaningful speech is lost, becomes vague and obscure.
However, discreteness and isolation are based on a linguistic level, and that, in turn, rests on a neurological unity that is not isolated or discrete. Thinking is a rejection of its physiological basis, and whenever we encounter sensuality or try to formalize the foundations of thinking, we encounter a transition from uncertainty to definability, from continuity of the neurological level to discreteness of the conceptual.
Therefore, any system of thought turns out to be contradictory, sexuality does not appear to be explained, and we continue to think - and cannot stop, because the gap between the levels of thinking (namely, thinking as such, and not thinking and sensuality) is a necessary condition for our existence as people.
In other words, I do not agree with Plato that he contrasts the uncertainty of continuum sensibility with discrete thinking. The problem of opposing uncertainty, continuity on the one hand, and discreteness and certainty on the other, is the initial problem of our thinking.
Thinking is always an associative spectrum, it is always only the tip of the iceberg, it is a mechanism that hides itself; thinking is a spectral wave where there are no clear boundaries. But the will of this spectral wave is to establish these boundaries in order to be able to express something.
У записи 6 лайков,
1 репостов,
374 просмотров.
1 репостов,
374 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марк Гондельман
