Мне приснился ужасный сон. Кошмар имел сюрреалистичные когти, был настолько детальным, что если бы я на тот момент уже читал Монро, то подумал бы, что вышел из тела.
Я бродил по совокупляющейся улице. Она трахала сама себя: пихала в разинутый рот худые члены фонарей, лизала мокрые асфальтные дырки. Растекающаяся помоечная жижа, напоминающая людей, с хлюпаньем пузырилась. С карнизов домов свисали виноградные грозди висельников. Свиньи валялись в лужах и превращались в людей. На меня нападали размалёванные девки, обещающие деньги, если я их изнасилую. Я пытался убежать, а они оголяли мне вслед потасканное, бледно-лунное вымя.
Меня спас книжный. Забравшись в выросший лабиринт из томов, я лихорадочно стал искать спасительное чтение. Из страниц, испачканных типографским говном, стали вылазить гламурные проститутки, покорительницы Москвы. Я видел человека, похожего на волка, отбивающего поклоны модной маргинальной писательнице. Я открыл её бессмертные шедевры и прочитал про содомию, некрофилов, гомосексуализм и бордель, где убивали шестилетних детей. Спасаясь от сочащегося яда, я вдруг оказался на улице. Алкоголь капал с неба, которое превратилось в лукавую ухмылку беса. На лицах, скабрезных и обрезанных, гуляли пошлые ухмылки.
На меня без преувеличенной вежливости напала огромная, как индюк, женщина. Её лицо было в красных чирьях и они, лопаясь и снова надуваясь, заменяли ей рот. Она спросила:
- Кто ты?
Всё остановилось, замерло, ожидая моего ответа. Мой страх испытывал кульминацию оргазма. Я ответил:
- Я - русский националист.
Пьяницы подняли морды из луж. Наркоманы, вылезшие из героинового сна и вынув из вены позабытые там бояны, подвинулись в мою сторону. Рядом со мной восстал тот странный человек, похожий на волка и читавший про педофилов. Из окон бетонных гробов высунулись фигуры офисных работников с мониторами вместо головы. Какая-то молодая женщина, вместо лица у которой слюнявилась тупая пизда, упала на колени и воздела руки к небу:
- ДЕДЫ ВОЕВАЛИ!!!
Пронзительный вой осиным жалом проткнул мои уши. Все, начиная от жирных и уродливых гермафродитов-прохожих, до молочно-склизких шлюх, попадали на колени или начали кататься по земле. Они рвали на себе волосы, истязали себя, точно одержимые демонами и вопили, вопили все, как на один лад:
- Деды воевали!!!
Стая гопников, до этого убивающая какого-то очкарика, рвала на себе олимпийки, а малолетки, за банку Ягуара отдававшиеся торговцам с рынка, вопили, плача и царапая себе лицо:
- Деды, деды!
Я проснулся ровно за миг до того, как толпа попыталась меня разорвать.
Володя Злобин. "Финики"
Я бродил по совокупляющейся улице. Она трахала сама себя: пихала в разинутый рот худые члены фонарей, лизала мокрые асфальтные дырки. Растекающаяся помоечная жижа, напоминающая людей, с хлюпаньем пузырилась. С карнизов домов свисали виноградные грозди висельников. Свиньи валялись в лужах и превращались в людей. На меня нападали размалёванные девки, обещающие деньги, если я их изнасилую. Я пытался убежать, а они оголяли мне вслед потасканное, бледно-лунное вымя.
Меня спас книжный. Забравшись в выросший лабиринт из томов, я лихорадочно стал искать спасительное чтение. Из страниц, испачканных типографским говном, стали вылазить гламурные проститутки, покорительницы Москвы. Я видел человека, похожего на волка, отбивающего поклоны модной маргинальной писательнице. Я открыл её бессмертные шедевры и прочитал про содомию, некрофилов, гомосексуализм и бордель, где убивали шестилетних детей. Спасаясь от сочащегося яда, я вдруг оказался на улице. Алкоголь капал с неба, которое превратилось в лукавую ухмылку беса. На лицах, скабрезных и обрезанных, гуляли пошлые ухмылки.
На меня без преувеличенной вежливости напала огромная, как индюк, женщина. Её лицо было в красных чирьях и они, лопаясь и снова надуваясь, заменяли ей рот. Она спросила:
- Кто ты?
Всё остановилось, замерло, ожидая моего ответа. Мой страх испытывал кульминацию оргазма. Я ответил:
- Я - русский националист.
Пьяницы подняли морды из луж. Наркоманы, вылезшие из героинового сна и вынув из вены позабытые там бояны, подвинулись в мою сторону. Рядом со мной восстал тот странный человек, похожий на волка и читавший про педофилов. Из окон бетонных гробов высунулись фигуры офисных работников с мониторами вместо головы. Какая-то молодая женщина, вместо лица у которой слюнявилась тупая пизда, упала на колени и воздела руки к небу:
- ДЕДЫ ВОЕВАЛИ!!!
Пронзительный вой осиным жалом проткнул мои уши. Все, начиная от жирных и уродливых гермафродитов-прохожих, до молочно-склизких шлюх, попадали на колени или начали кататься по земле. Они рвали на себе волосы, истязали себя, точно одержимые демонами и вопили, вопили все, как на один лад:
- Деды воевали!!!
Стая гопников, до этого убивающая какого-то очкарика, рвала на себе олимпийки, а малолетки, за банку Ягуара отдававшиеся торговцам с рынка, вопили, плача и царапая себе лицо:
- Деды, деды!
Я проснулся ровно за миг до того, как толпа попыталась меня разорвать.
Володя Злобин. "Финики"
I had a terrible dream. The nightmare had surreal claws, was so detailed that if I had already read Monroe at that time, I would have thought that I had left my body.
I roamed the copulating street. She fucked herself: shoved thin members of lanterns in her open mouth, licked wet asphalt holes. A spreading wastewater resembling people bubbled with squelching. Grapes of gallows hung from the eaves of houses. Pigs wallowed in puddles and turned into people. I was attacked by painted girls who promised money if I raped them. I tried to run away, and they laid bare after me a shabby, pale-moon udder.
The bookman saved me. Climbing into the growing labyrinth of volumes, I frantically began to search for a salutary reading. Glamorous prostitutes, conquerors of Moscow began to climb out of the pages stained with typographic shit. I saw a man who looked like a wolf, bowing to a fashionable marginal writer. I discovered her immortal masterpieces and read about sodomy, necrophiles, homosexuality and a brothel, where six-year-old children were killed. Fleeing from oozing poison, I suddenly found myself on the street. Alcohol was dripping from the sky, which turned into a crafty smirk of a demon. On the faces, scabbard and circumcised, vulgar smirks walked.
A huge woman, like a turkey, attacked me without exaggerated politeness. Her face was in red boils and they, bursting and pouting again, replaced her mouth. She asked:
- Who are you?
Everything stopped, froze, waiting for my answer. My fear was the climax of an orgasm. I answered:
- I am a Russian nationalist.
Drunkards raised their faces from the puddles. Drug addicts, crawled out of a heroin dream and taken out from the vein forgotten slaughter there, moved in my direction. Next to me was that strange man who looked like a wolf and read about pedophiles. From the windows of concrete coffins protruded figures of office workers with monitors instead of heads. Some young woman, instead of a face whose dull pussy was slobbering, fell to her knees and raised her hands to the sky:
- GRANDFATHERS WERE AT WAR!!!
A piercing howl with a hornet's sting pierced my ears. Everything from fat and ugly hermaphrodite passers-by to milky-slimy whores fell to their knees or started rolling on the ground. They tore their hair, tortured themselves, as if possessed by demons and screamed, screamed everything, in one way:
- Grandfathers were at war!!!
A flock of gopniks, who had previously killed some bespectacled man, tore the Olympics on themselves, and the youngsters, who were given to the merchants from the market for a jar of Jaguar, yelled, crying and scratching their faces:
- Grandfathers, grandfathers!
I woke up exactly a moment before the crowd tried to tear me apart.
Volodya Zlobin. "Dates"
I roamed the copulating street. She fucked herself: shoved thin members of lanterns in her open mouth, licked wet asphalt holes. A spreading wastewater resembling people bubbled with squelching. Grapes of gallows hung from the eaves of houses. Pigs wallowed in puddles and turned into people. I was attacked by painted girls who promised money if I raped them. I tried to run away, and they laid bare after me a shabby, pale-moon udder.
The bookman saved me. Climbing into the growing labyrinth of volumes, I frantically began to search for a salutary reading. Glamorous prostitutes, conquerors of Moscow began to climb out of the pages stained with typographic shit. I saw a man who looked like a wolf, bowing to a fashionable marginal writer. I discovered her immortal masterpieces and read about sodomy, necrophiles, homosexuality and a brothel, where six-year-old children were killed. Fleeing from oozing poison, I suddenly found myself on the street. Alcohol was dripping from the sky, which turned into a crafty smirk of a demon. On the faces, scabbard and circumcised, vulgar smirks walked.
A huge woman, like a turkey, attacked me without exaggerated politeness. Her face was in red boils and they, bursting and pouting again, replaced her mouth. She asked:
- Who are you?
Everything stopped, froze, waiting for my answer. My fear was the climax of an orgasm. I answered:
- I am a Russian nationalist.
Drunkards raised their faces from the puddles. Drug addicts, crawled out of a heroin dream and taken out from the vein forgotten slaughter there, moved in my direction. Next to me was that strange man who looked like a wolf and read about pedophiles. From the windows of concrete coffins protruded figures of office workers with monitors instead of heads. Some young woman, instead of a face whose dull pussy was slobbering, fell to her knees and raised her hands to the sky:
- GRANDFATHERS WERE AT WAR!!!
A piercing howl with a hornet's sting pierced my ears. Everything from fat and ugly hermaphrodite passers-by to milky-slimy whores fell to their knees or started rolling on the ground. They tore their hair, tortured themselves, as if possessed by demons and screamed, screamed everything, in one way:
- Grandfathers were at war!!!
A flock of gopniks, who had previously killed some bespectacled man, tore the Olympics on themselves, and the youngsters, who were given to the merchants from the market for a jar of Jaguar, yelled, crying and scratching their faces:
- Grandfathers, grandfathers!
I woke up exactly a moment before the crowd tried to tear me apart.
Volodya Zlobin. "Dates"
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Серый Виноград
