Я вот раз десять пытался начать этот текст писать. Текст о Саше Перепёлкине. Мы его называли Религиовед. В какие-то незапамятные времена он сказал, что собирается поступать на отделение религиоведения на философский факультет МГУ. С тех пор и повелось. Мы читали друг друга в ЖЖ, а потом познакомились вживую и начали вместе тусоваться – с весны 2005 года, яркой, солнечной.
Он тогда всё время ходил в пиджаке. У него был такой стиль. Вельветовый пиджак, а не какой-то офисный. Или иногда другой, но точно в пиджаке, всегда очень классном. Мы тогда активно проводили время – на Патриках и на Чистых Прудах. Эти пруды были как дом родной. Веселились, пили пиво, ходили на какие-то концерты.
Потом был МГУ. Поначалу мы ходили на курсы. Бродили по дворикам близлежащим, рассуждали, поступим или не поступили. Поступили. Учились на факультетах, которые всё время находились в одном здании. Вечно то в курилке, а затем на крыльце. В чайной или торговых центрах. Кино и вечеринки. Расчудесное студенческое время.
Он пытался встречаться с моей одногруппницей. Из этого ничего не вышло. Но мы классно веселились, ещё больше. У нас выработался даже свой арго, на котором мы изъяснялись. Так парень, который помешал Саше встречаться с моей одногруппницей, получил прозвище Бамбук. Как-то мы ещё что-то называли. Мы друг с другом общались как Бивис и Батхед, практически всегда.
Курсе на третьем Саша уехал в Голландию. Это был первый опыт учёбы за границей. Он отучился курс в качестве стажировки. Ему очень понравилось.
Вернулся. Начался период клубных вечеринок. Саша был увлечён тогда нацболами и различной революционной эстетикой. Это увлечение осталось с ним, но оно видоизменялось. Уже не нацболы ему нравились, а различные европейские леваки, включая радикалов из «красных бригад». Кажется, именно им была посвящена незаконченная диссертация.
Родной МГУ близился к завершению. Взрослая жизнь. Нужно работать. Оказались в журнале Vice. Первым я ненадолго поредакторствовал, а потом Саша присоединялся. Вообще, единственное, чем был примечателен Vice русский, – это колонки Саши. Он реально стал золотым пером. Как он, не писал у нас практически никто. Вообще, никто. Взрослые дядьки так не могли писать. Они устарели. А молодёжи не хватало банальной эрудиции. Саша же фигачил.
Он сочетал свои тексты с работой преподавателя. После МГУ он учил школьников монтировать ролики. А потом он уехал. Учиться. В Голландию, в Амстердам, где ему понравилось.
Фоном Саша писал стихи. Очень эмоциональные, но при этом очень простые, цепляющие. И вёл мощный ЖЖ с настоящей публицистикой. Взгляд Саша был не зашоренным, он писал, что думал. Его писательский (именно писательский) талант был такого масштаба, что талант можно было назвать Божьим даром. Уверен, что впоследствии его ЖЖ вполне могут изучать и уж точно брать оттуда новые идеи.
Когда он уехал, мы виделись несколько раз. Прошлым летом мы несколько недель вместе протусили в Каталонии. Саша был таким же, как и 10 лет назад. А в апреле мы встретились в Берлине. На день. Прогулялись по западному Берлину, пообедали, выпили. Договорились встретиться. Он остался на несколько дней в Берлине. Познакомился с девушкой, с ней начал встречаться. Были и передряги, нервные весьма, я весь июнь сильно волновался за Сашу. Но казалось, всё обошлось. Мы переписывались постоянно. У него было много планов. Но они оборвались.
Три дня назад Саша умер. Ему было 26 лет. Три дня у меня щемит под ложечкой. И ещё у десятков его друзей также щемит. Будет и дальше щемить.
Спи спокойно, друг милый. Пусть земля тебе будем пухом.
Он тогда всё время ходил в пиджаке. У него был такой стиль. Вельветовый пиджак, а не какой-то офисный. Или иногда другой, но точно в пиджаке, всегда очень классном. Мы тогда активно проводили время – на Патриках и на Чистых Прудах. Эти пруды были как дом родной. Веселились, пили пиво, ходили на какие-то концерты.
Потом был МГУ. Поначалу мы ходили на курсы. Бродили по дворикам близлежащим, рассуждали, поступим или не поступили. Поступили. Учились на факультетах, которые всё время находились в одном здании. Вечно то в курилке, а затем на крыльце. В чайной или торговых центрах. Кино и вечеринки. Расчудесное студенческое время.
Он пытался встречаться с моей одногруппницей. Из этого ничего не вышло. Но мы классно веселились, ещё больше. У нас выработался даже свой арго, на котором мы изъяснялись. Так парень, который помешал Саше встречаться с моей одногруппницей, получил прозвище Бамбук. Как-то мы ещё что-то называли. Мы друг с другом общались как Бивис и Батхед, практически всегда.
Курсе на третьем Саша уехал в Голландию. Это был первый опыт учёбы за границей. Он отучился курс в качестве стажировки. Ему очень понравилось.
Вернулся. Начался период клубных вечеринок. Саша был увлечён тогда нацболами и различной революционной эстетикой. Это увлечение осталось с ним, но оно видоизменялось. Уже не нацболы ему нравились, а различные европейские леваки, включая радикалов из «красных бригад». Кажется, именно им была посвящена незаконченная диссертация.
Родной МГУ близился к завершению. Взрослая жизнь. Нужно работать. Оказались в журнале Vice. Первым я ненадолго поредакторствовал, а потом Саша присоединялся. Вообще, единственное, чем был примечателен Vice русский, – это колонки Саши. Он реально стал золотым пером. Как он, не писал у нас практически никто. Вообще, никто. Взрослые дядьки так не могли писать. Они устарели. А молодёжи не хватало банальной эрудиции. Саша же фигачил.
Он сочетал свои тексты с работой преподавателя. После МГУ он учил школьников монтировать ролики. А потом он уехал. Учиться. В Голландию, в Амстердам, где ему понравилось.
Фоном Саша писал стихи. Очень эмоциональные, но при этом очень простые, цепляющие. И вёл мощный ЖЖ с настоящей публицистикой. Взгляд Саша был не зашоренным, он писал, что думал. Его писательский (именно писательский) талант был такого масштаба, что талант можно было назвать Божьим даром. Уверен, что впоследствии его ЖЖ вполне могут изучать и уж точно брать оттуда новые идеи.
Когда он уехал, мы виделись несколько раз. Прошлым летом мы несколько недель вместе протусили в Каталонии. Саша был таким же, как и 10 лет назад. А в апреле мы встретились в Берлине. На день. Прогулялись по западному Берлину, пообедали, выпили. Договорились встретиться. Он остался на несколько дней в Берлине. Познакомился с девушкой, с ней начал встречаться. Были и передряги, нервные весьма, я весь июнь сильно волновался за Сашу. Но казалось, всё обошлось. Мы переписывались постоянно. У него было много планов. Но они оборвались.
Три дня назад Саша умер. Ему было 26 лет. Три дня у меня щемит под ложечкой. И ещё у десятков его друзей также щемит. Будет и дальше щемить.
Спи спокойно, друг милый. Пусть земля тебе будем пухом.
I've tried ten times to start writing this text. Text about Sasha Perepelkin. We called him a Religious scholar. At some time immemorial, he said that he was going to enter the Department of Religious Studies at the Faculty of Philosophy of Moscow State University. Since then it has become a routine. We read each other in LiveJournal, and then we met live and started hanging out together - from the spring of 2005, bright, sunny.
He then went all the time in a jacket. He had that style. A velvet jacket, not some kind of office jacket. Or sometimes different, but definitely in a jacket, always very cool. We then actively spent time - on Patrick and Chistye Prudy. These ponds were like a native home. They had fun, drank beer, went to some concerts.
Then there was Moscow State University. At first we went to courses. We wandered around the courtyards nearby, reasoned whether we would act or not. Received. Studied at the faculties, which all the time were in the same building. Forever in the smoking room, and then on the porch. In the tea room or shopping centers. Cinema and parties. A wonderful student time.
He tried to date my classmate. Nothing came of this. But we had fun, even more. We even developed our own argo, on which we spoke. So the guy who prevented Sasha from dating my classmate got the nickname Bamboo. Somehow we still called something. We talked to each other like Beavis and Butt-head, almost always.
On the third course, Sasha left for Holland. This was the first experience of studying abroad. He unlearned a course as an internship. He like it very much.
He returned. The period of club parties has begun. Sasha was then fascinated by the National Bolsheviks and various revolutionary aesthetics. This hobby remained with him, but it changed. He no longer liked the National Bolsheviks, but various European leftists, including radicals from the "red brigades." It seems that it was they who were the subject of an unfinished dissertation.
The native MSU was nearing completion. Adulthood. Need to work. Caught in Vice magazine. The first I edited for a while, and then Sasha joined. In general, the only thing Vice Russian was remarkable for was the columns of Sasha. He really became a golden feather. Like him, practically no one wrote to us. Generally, no one. Adult uncles could not write like that. They are out of date. And young people lacked banal erudition. Sasha figachil.
He combined his texts with the work of a teacher. After Moscow State University, he taught schoolchildren to mount videos. And then he left. To study. To Holland, to Amsterdam, where he liked it.
Background, Sasha wrote poetry. Very emotional, but at the same time very simple, catchy. And he led a powerful LJ with real journalism. Sasha’s gaze was not blinkered; he wrote what he thought. His writing (namely, writing) talent was of such a scale that talent could be called God's gift. I am sure that subsequently his LJ can well be studied and certainly taken from there new ideas.
When he left, we saw each other several times. Last summer we hung out for several weeks in Catalonia. Sasha was the same as 10 years ago. And in April we met in Berlin. For a day. We walked in western Berlin, dined, drank. Agreed to meet. He stayed for a few days in Berlin. Met a girl, started dating her. There were troubles, very nervous, all June I was very worried about Sasha. But everything seemed to work out. We corresponded constantly. He had many plans. But they broke off.
Three days ago, Sasha died. He was 26 years old. Three days in my stomach ache. And dozens of his friends also ache. It will continue to nag.
Sleep well, dear friend. May you rest in peace.
He then went all the time in a jacket. He had that style. A velvet jacket, not some kind of office jacket. Or sometimes different, but definitely in a jacket, always very cool. We then actively spent time - on Patrick and Chistye Prudy. These ponds were like a native home. They had fun, drank beer, went to some concerts.
Then there was Moscow State University. At first we went to courses. We wandered around the courtyards nearby, reasoned whether we would act or not. Received. Studied at the faculties, which all the time were in the same building. Forever in the smoking room, and then on the porch. In the tea room or shopping centers. Cinema and parties. A wonderful student time.
He tried to date my classmate. Nothing came of this. But we had fun, even more. We even developed our own argo, on which we spoke. So the guy who prevented Sasha from dating my classmate got the nickname Bamboo. Somehow we still called something. We talked to each other like Beavis and Butt-head, almost always.
On the third course, Sasha left for Holland. This was the first experience of studying abroad. He unlearned a course as an internship. He like it very much.
He returned. The period of club parties has begun. Sasha was then fascinated by the National Bolsheviks and various revolutionary aesthetics. This hobby remained with him, but it changed. He no longer liked the National Bolsheviks, but various European leftists, including radicals from the "red brigades." It seems that it was they who were the subject of an unfinished dissertation.
The native MSU was nearing completion. Adulthood. Need to work. Caught in Vice magazine. The first I edited for a while, and then Sasha joined. In general, the only thing Vice Russian was remarkable for was the columns of Sasha. He really became a golden feather. Like him, practically no one wrote to us. Generally, no one. Adult uncles could not write like that. They are out of date. And young people lacked banal erudition. Sasha figachil.
He combined his texts with the work of a teacher. After Moscow State University, he taught schoolchildren to mount videos. And then he left. To study. To Holland, to Amsterdam, where he liked it.
Background, Sasha wrote poetry. Very emotional, but at the same time very simple, catchy. And he led a powerful LJ with real journalism. Sasha’s gaze was not blinkered; he wrote what he thought. His writing (namely, writing) talent was of such a scale that talent could be called God's gift. I am sure that subsequently his LJ can well be studied and certainly taken from there new ideas.
When he left, we saw each other several times. Last summer we hung out for several weeks in Catalonia. Sasha was the same as 10 years ago. And in April we met in Berlin. For a day. We walked in western Berlin, dined, drank. Agreed to meet. He stayed for a few days in Berlin. Met a girl, started dating her. There were troubles, very nervous, all June I was very worried about Sasha. But everything seemed to work out. We corresponded constantly. He had many plans. But they broke off.
Three days ago, Sasha died. He was 26 years old. Three days in my stomach ache. And dozens of his friends also ache. It will continue to nag.
Sleep well, dear friend. May you rest in peace.
У записи 9 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Лунёв
