АЛЕША ПРОКОПЬЕВ. БАЛЛАДА ОБ УДМУРТЕ
Снег скрипит под ногами: март... март...
а за чёрной чертой, в амальгаме,
миллиарды бильярдных морд, –
тычась в лед, но с той стороны Луны,
где морям и пустыням мы верить должны
только на слово, –
всё твердят о каких-то нашествиях орд,
и сидит под сосной удмурт,
в сердце зарево унялось,
белка, милая, лё-лё-лё,
волк, медведица, заяц, лось:
маслу – маслово.
Говорят, мир по эту сторону и по ту,
дольний мир, говорят ему, горний град,
ну, а тот, что, как брод в аду,
под ногами горит,
он с какой стороны? –
сам себе говорит,
просыпаясь в поту,
друг, товарищ и брат.
С третьей – с той стороны вины.
Шепчет в бороду белиберду,
видя наст наверху и звёздные войны в нас,
и глядит себе под ноги,
где раззявится – раз! – подлая подволочь подвига,
где подвалит подвыпивши – два! –
бортовая братва,
станет спорить: а, по фигу!
и карманы все вывернет, на, смотри:
ищешь душу? ату!
Ворон карком мешает охотнику,
боров Бисмарк уснуть не даст плотнику,
тепло в ватнике, выйдешь в темь:
где вы, лось, медведица, заяц?
немь, вонзаясь в гортань, горчит:
племя? пламя? – кричмя кричит...
Но летящего лечат лучами
в простынях пустынь,
поначалу остынь, от земли отстань,
ранним утром встань –
и иди по нивам лазоревым.
Что есть зарево? розовым срезом вины
смотрит истина – верите? иссиня-чёрными
из-под чёлки очами,
непокорными водит от темна до темна,
видит всё, а стемнеет – и ввысь она
лыжами горными, кряжами старыми
улетает – и остаются все,
колесо в колесе, один на один
с диковатой свободой... а жизнь – за плечами,
за морями, горами, заборами,
табунами, стадами, отарами.
И сидит под сосной удмурт.
А сосна скрипит: мёртв... мёртв...
Белка, милая, лё-лё-лё.
Снег скрипит под ногами: март... март...
а за чёрной чертой, в амальгаме,
миллиарды бильярдных морд, –
тычась в лед, но с той стороны Луны,
где морям и пустыням мы верить должны
только на слово, –
всё твердят о каких-то нашествиях орд,
и сидит под сосной удмурт,
в сердце зарево унялось,
белка, милая, лё-лё-лё,
волк, медведица, заяц, лось:
маслу – маслово.
Говорят, мир по эту сторону и по ту,
дольний мир, говорят ему, горний град,
ну, а тот, что, как брод в аду,
под ногами горит,
он с какой стороны? –
сам себе говорит,
просыпаясь в поту,
друг, товарищ и брат.
С третьей – с той стороны вины.
Шепчет в бороду белиберду,
видя наст наверху и звёздные войны в нас,
и глядит себе под ноги,
где раззявится – раз! – подлая подволочь подвига,
где подвалит подвыпивши – два! –
бортовая братва,
станет спорить: а, по фигу!
и карманы все вывернет, на, смотри:
ищешь душу? ату!
Ворон карком мешает охотнику,
боров Бисмарк уснуть не даст плотнику,
тепло в ватнике, выйдешь в темь:
где вы, лось, медведица, заяц?
немь, вонзаясь в гортань, горчит:
племя? пламя? – кричмя кричит...
Но летящего лечат лучами
в простынях пустынь,
поначалу остынь, от земли отстань,
ранним утром встань –
и иди по нивам лазоревым.
Что есть зарево? розовым срезом вины
смотрит истина – верите? иссиня-чёрными
из-под чёлки очами,
непокорными водит от темна до темна,
видит всё, а стемнеет – и ввысь она
лыжами горными, кряжами старыми
улетает – и остаются все,
колесо в колесе, один на один
с диковатой свободой... а жизнь – за плечами,
за морями, горами, заборами,
табунами, стадами, отарами.
И сидит под сосной удмурт.
А сосна скрипит: мёртв... мёртв...
Белка, милая, лё-лё-лё.
Alyosha Prokopyev. BALLAD OF UDMURT
Snow creaks underfoot: March ... March ...
and beyond the black line, in the amalgam,
billions of billiard faces, -
rushing into the ice, but from the other side of the moon,
where the seas and deserts we must believe
just a word -
everyone is talking about some kind of invasion of hordes,
and sits under a pine tree udmurt,
the glow in my heart abated
squirrel, honey, leo leo leo,
wolf, dipper, hare, elk:
oil - oil.
They say the world is on this side and on that
dolny world, they say to him, the mountain of hail,
well, and the one that, like a ford in hell,
burns underfoot
which side is he on? -
he says to himself
waking up in sweat
friend, comrade and brother.
On the third - on the other side of the guilt.
Whispers in the beard rubbish,
seeing the crust above and star wars in us,
and looks at his feet
where it will turn out - time! - a vile drag of a feat,
where the base drunk - two! -
airborne lads
will argue: oh, nevermind!
and everything will turn out pockets, on, look:
looking for a soul? ata!
A raven with a crook interferes with a hunter,
Bismarck will not let the carpenter fall asleep
warm in a padded jacket, you will go out into the dark:
where are you, elk, dipper, hare?
the German, piercing the larynx, is bitter:
tribe? flame? - screaming screaming ...
But the flying one is treated with rays
in the sheets of the desert
first cool off, leave the earth alone,
get up early in the morning -
and follow the fields of azure.
What is the glow? pink cut of guilt
the truth is looking - believe? blue-black
from bangs eyes
leads disobedient from dark to dark,
sees everything, but it gets dark - and up she
mountain skiing, old ridges
flies away - and all remain
one on one wheel
with wild freedom ... and life behind you,
beyond the seas, mountains, fences,
herds, herds, flocks.
And sits under a pine tree Udmurt.
And the pine tree creaks: dead ... dead ...
Squirrel, dear, le-le-le.
Snow creaks underfoot: March ... March ...
and beyond the black line, in the amalgam,
billions of billiard faces, -
rushing into the ice, but from the other side of the moon,
where the seas and deserts we must believe
just a word -
everyone is talking about some kind of invasion of hordes,
and sits under a pine tree udmurt,
the glow in my heart abated
squirrel, honey, leo leo leo,
wolf, dipper, hare, elk:
oil - oil.
They say the world is on this side and on that
dolny world, they say to him, the mountain of hail,
well, and the one that, like a ford in hell,
burns underfoot
which side is he on? -
he says to himself
waking up in sweat
friend, comrade and brother.
On the third - on the other side of the guilt.
Whispers in the beard rubbish,
seeing the crust above and star wars in us,
and looks at his feet
where it will turn out - time! - a vile drag of a feat,
where the base drunk - two! -
airborne lads
will argue: oh, nevermind!
and everything will turn out pockets, on, look:
looking for a soul? ata!
A raven with a crook interferes with a hunter,
Bismarck will not let the carpenter fall asleep
warm in a padded jacket, you will go out into the dark:
where are you, elk, dipper, hare?
the German, piercing the larynx, is bitter:
tribe? flame? - screaming screaming ...
But the flying one is treated with rays
in the sheets of the desert
first cool off, leave the earth alone,
get up early in the morning -
and follow the fields of azure.
What is the glow? pink cut of guilt
the truth is looking - believe? blue-black
from bangs eyes
leads disobedient from dark to dark,
sees everything, but it gets dark - and up she
mountain skiing, old ridges
flies away - and all remain
one on one wheel
with wild freedom ... and life behind you,
beyond the seas, mountains, fences,
herds, herds, flocks.
And sits under a pine tree Udmurt.
And the pine tree creaks: dead ... dead ...
Squirrel, dear, le-le-le.
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Савельев
