У меня раньше была такая комната. Такая комната, где сидели все мои обидчики. Родственники (близкие и не очень), бывшие бойфренды, так называемые друзья и другие официальные лица. В эту комнату я заходила каждый день перед сном, она существовала только в моей башке. Люди там сидели по стеночкам на узких неудобных лавочках и всем им я рассказывала, что они потеряли и как им теперь до крови предстоит искусать собственные локти.
Пусть плачут те, кому мы не достались. Пусть сдохнут те, кто нас не захотел.
Они сидят такие, а я захожу. Очень красивая, очень. Тонкая, с хрупкими запястьями, летящие волосы, в глазах успех. Они все, глядя на меня, очень сожалеют, просто очень. Разговоры с ними точно не помню, но суть в том, что Алеся придет и всех накажет. Всех очень жестоко накажет. Отвечаю им всем хлестко, иронично, с хорошо поставленным юмором. Они теряются, что мне теперь сказать. А что скажешь, тут и так все понятно. Разговор котлет с небом. Все это немного напоминает прогулку на танке, я сижу в прицепе (чтобы было лучше видно) и грожу всем оттуда кулаком.
Или я пою песню на сцене какую-нибудь очень красивую песню, танцую при этом невероятно, как Майкл Джексон в клипе Jam, очень красивая, запястья еще тоньше, в глазах отражения каждого лица, сидящего в этом чертовом зрительном зале, где собрались мои обидчики. Бенефис Алеси Петровны «Я же вам говорила!», дополнительный четвертый концерт в Кремле, торопитесь, билетов нет вообще.
В свой день рождения я как-то раз получила одну смс. В ней были поздравления от одного человека. Я читала эту смс и думала только об одном: как же, блин, жалко, что она не пришла пару-тройку лет назад. Как же жалко, потому что вот сейчас я ничего не чувствую уже, ничего. То, что было – прошло вообще. Я и не заметила, когда закончилось чувство ужасной обиды, которое не должно было закончиться никогда. Нет никаких ощущений, нет радости, волнения, нигде не вспыхнуло и не зажглось. Будто бы я полено и этому полену пришло сообщение от дерева. Кстати, я тогда и вспомнила про ту комнату. Дерево там тоже было посажено. И обнаружила, что в комнате пусто вообще. Оказывается, уже не осталось никого. Ключ давно утерян и я туда сто лет не заходила. То ли забыла, то ли дел было много. И вот эти огромные чемоданы обид – они тоже пустые. Я давно уехала из места, где тщательно упаковала ручную кладь, а мои попутчики уже вышли на своих станциях. А мне все кажется, что мы в одном вагоне на соседних полках. Человека можно обидеть только тогда, когда он хочет обижаться. Когда ему выгодно быть обиженным. А если у человека нет необходимости оставаться несчастным и обделенным, то он этого или просто не заметит, или пошлет в жопу, быстро позабыв.
Бывает такое, что встречаешь вдруг на улице своего бывшего. Как раз в такой день, что вчера ты упала с лестницы, когда вешала шторы и ударилась глазом. Утром проснулась еле-еле, голова трещит, завтракать дома нечем. Вышла в чем была на пять минут за хлебушком, коленки на штанах, на голове вавилон, под глазом синяк. Думаешь еще: надо бы бутылки выкинуть от вина, а то уже три месяца со дня рождения валяются. И елку. И вот ты такая идешь, бутылки в сеточке, а навстречу он. И ведь ничего не докажешь, ничего. Лучше бы в этот момент случился нереальный взрыв самой водородной бомбы и всю улицу разметало на мелкие атомы. Так вот. Что хочу сказать. Я сейчас не знаю ни одного человека на свете, которого бы побоялась встретить в таком виде. С елкой. А как Майкл Джексон в клипе Jam я частенько танцую перед зеркалом в трусах и там не отражается никто, кроме меня. Я сама по себе ништяк, а не потому что надо кому-то ништяком казаться.
Когда моя мама говорит что-то такое, что несовместимо с жизнью, то я думаю, что очень хотела бы, чтобы мои дети мне все прощали. Любое слово, особенно когда стану старая и буду говорить что-то такое, что несовместимо с жизнью.
И вообще. Пусть нам прощают так, как мы прощаем им. Потому что мы тут все ужасно слабые и падкие на мелочные поступки. И не надо носить с собой эти дурацкие чемоданы. Хотя бы потому, что если руки заняты чем-то плохим, то в них невозможно взять что-то хорошее.
автор: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)
Пусть плачут те, кому мы не достались. Пусть сдохнут те, кто нас не захотел.
Они сидят такие, а я захожу. Очень красивая, очень. Тонкая, с хрупкими запястьями, летящие волосы, в глазах успех. Они все, глядя на меня, очень сожалеют, просто очень. Разговоры с ними точно не помню, но суть в том, что Алеся придет и всех накажет. Всех очень жестоко накажет. Отвечаю им всем хлестко, иронично, с хорошо поставленным юмором. Они теряются, что мне теперь сказать. А что скажешь, тут и так все понятно. Разговор котлет с небом. Все это немного напоминает прогулку на танке, я сижу в прицепе (чтобы было лучше видно) и грожу всем оттуда кулаком.
Или я пою песню на сцене какую-нибудь очень красивую песню, танцую при этом невероятно, как Майкл Джексон в клипе Jam, очень красивая, запястья еще тоньше, в глазах отражения каждого лица, сидящего в этом чертовом зрительном зале, где собрались мои обидчики. Бенефис Алеси Петровны «Я же вам говорила!», дополнительный четвертый концерт в Кремле, торопитесь, билетов нет вообще.
В свой день рождения я как-то раз получила одну смс. В ней были поздравления от одного человека. Я читала эту смс и думала только об одном: как же, блин, жалко, что она не пришла пару-тройку лет назад. Как же жалко, потому что вот сейчас я ничего не чувствую уже, ничего. То, что было – прошло вообще. Я и не заметила, когда закончилось чувство ужасной обиды, которое не должно было закончиться никогда. Нет никаких ощущений, нет радости, волнения, нигде не вспыхнуло и не зажглось. Будто бы я полено и этому полену пришло сообщение от дерева. Кстати, я тогда и вспомнила про ту комнату. Дерево там тоже было посажено. И обнаружила, что в комнате пусто вообще. Оказывается, уже не осталось никого. Ключ давно утерян и я туда сто лет не заходила. То ли забыла, то ли дел было много. И вот эти огромные чемоданы обид – они тоже пустые. Я давно уехала из места, где тщательно упаковала ручную кладь, а мои попутчики уже вышли на своих станциях. А мне все кажется, что мы в одном вагоне на соседних полках. Человека можно обидеть только тогда, когда он хочет обижаться. Когда ему выгодно быть обиженным. А если у человека нет необходимости оставаться несчастным и обделенным, то он этого или просто не заметит, или пошлет в жопу, быстро позабыв.
Бывает такое, что встречаешь вдруг на улице своего бывшего. Как раз в такой день, что вчера ты упала с лестницы, когда вешала шторы и ударилась глазом. Утром проснулась еле-еле, голова трещит, завтракать дома нечем. Вышла в чем была на пять минут за хлебушком, коленки на штанах, на голове вавилон, под глазом синяк. Думаешь еще: надо бы бутылки выкинуть от вина, а то уже три месяца со дня рождения валяются. И елку. И вот ты такая идешь, бутылки в сеточке, а навстречу он. И ведь ничего не докажешь, ничего. Лучше бы в этот момент случился нереальный взрыв самой водородной бомбы и всю улицу разметало на мелкие атомы. Так вот. Что хочу сказать. Я сейчас не знаю ни одного человека на свете, которого бы побоялась встретить в таком виде. С елкой. А как Майкл Джексон в клипе Jam я частенько танцую перед зеркалом в трусах и там не отражается никто, кроме меня. Я сама по себе ништяк, а не потому что надо кому-то ништяком казаться.
Когда моя мама говорит что-то такое, что несовместимо с жизнью, то я думаю, что очень хотела бы, чтобы мои дети мне все прощали. Любое слово, особенно когда стану старая и буду говорить что-то такое, что несовместимо с жизнью.
И вообще. Пусть нам прощают так, как мы прощаем им. Потому что мы тут все ужасно слабые и падкие на мелочные поступки. И не надо носить с собой эти дурацкие чемоданы. Хотя бы потому, что если руки заняты чем-то плохим, то в них невозможно взять что-то хорошее.
автор: Алеся Петровна (eprst2000.livejournal.com)
I used to have such a room. Such a room where all my offenders were sitting. Relatives (close and not so), former boyfriends, so-called friends and other officials. I went into this room every day before bedtime, it existed only in my head. People there sat on the walls on narrow uncomfortable benches and I told them all what they had lost and how they now had to bite their own elbows with blood.
Let those who we have not got cry. Let those who did not want us die.
They sit like that, and I come in. Very beautiful, very. Thin, with fragile wrists, flying hair, success in the eyes. They all, looking at me, are very sorry, just very. I don’t remember exactly the conversations with them, but the point is that Alesya will come and punish everyone. He will punish everyone very cruelly. I answer them all gallantly, ironically, with well-set humor. They get lost, what can I say now. But what can you say, everything is clear here. A conversation of meatballs with the sky. All this is a bit like a walk on a tank, I sit in a trailer (to make it better to see) and shake my fist from there.
Or am I singing a song on stage of some very beautiful song, dancing incredibly at the same time as Michael Jackson in the Jam clip, very beautiful, wrists even thinner, in the eyes of the reflection of every person sitting in this damn auditorium where my offenders gathered. Benefit Alesi Petrovna "I told you!", An additional fourth concert in the Kremlin, hurry up, there are no tickets at all.
On my birthday, I once received one SMS. There were congratulations from one person. I read this SMS and thought only of one thing: how damn it is a pity that she did not come a couple of years ago. What a pity, because right now I don’t feel anything already, nothing. What was - passed at all. I didn’t notice when the feeling of terrible resentment, which should never have ended, ended. There are no sensations, no joy, excitement; nowhere has it flashed and lit. It’s like I’m logged and this log came a message from a tree. By the way, I then remembered about that room. A tree was also planted there. And I found that the room was empty at all. It turns out that no one was left. The key has been lost for a long time and I haven’t been there for a hundred years. Either I forgot, or there were a lot of cases. And these huge suitcases of insults - they are also empty. I have long left the place where I carefully packed my hand luggage, and my fellow travelers have already left at their stations. And it all seems to me that we are in the same carriage on neighboring shelves. A person can be offended only when he wants to be offended. When it is profitable for him to be offended. And if a person does not need to remain unhappy and deprived, then he either simply will not notice it, or he will send it in the ass, quickly forgetting it.
It happens that you suddenly meet on the street of your ex. Just on the day that yesterday you fell down the stairs when you hung the curtains and hit your eye. In the morning I woke up barely, my head was cracking, there was nothing to have breakfast at home. What happened was for five minutes after a loaf of bread, knees on his pants, Babylon on his head, a black eye under his eye. You think again: it would be necessary to throw out the bottles from the wine, otherwise it’s been lying around for three months now. And a Christmas tree. And so you go, bottles in the net, and towards him. And you can’t prove anything, nothing. It would be better at this moment there was an unrealistic explosion of the hydrogen bomb itself and swept the whole street into small atoms. So here. What I want to say. Now I do not know a single person in the world who would be afraid to meet in this form. With a Christmas tree. And like Michael Jackson in the Jam clip, I often dance in front of a mirror in my underpants and nobody but me is reflected there. I myself am nishtyak, and not because I need someone to seem nishtyak.
When my mother says something that is incompatible with life, I think I would very much like my children to forgive me everything. Any word, especially when I am old and I will say something that is incompatible with life.
And generally speaking. May they forgive us the way we forgive them. Because we are all terribly weak and greedy for petty deeds. And do not carry these stupid suitcases with you. If only because if the hands are busy with something bad, then it is impossible to take something good from them.
author: Alesya Petrovna (eprst2000.livejournal.com)
Let those who we have not got cry. Let those who did not want us die.
They sit like that, and I come in. Very beautiful, very. Thin, with fragile wrists, flying hair, success in the eyes. They all, looking at me, are very sorry, just very. I don’t remember exactly the conversations with them, but the point is that Alesya will come and punish everyone. He will punish everyone very cruelly. I answer them all gallantly, ironically, with well-set humor. They get lost, what can I say now. But what can you say, everything is clear here. A conversation of meatballs with the sky. All this is a bit like a walk on a tank, I sit in a trailer (to make it better to see) and shake my fist from there.
Or am I singing a song on stage of some very beautiful song, dancing incredibly at the same time as Michael Jackson in the Jam clip, very beautiful, wrists even thinner, in the eyes of the reflection of every person sitting in this damn auditorium where my offenders gathered. Benefit Alesi Petrovna "I told you!", An additional fourth concert in the Kremlin, hurry up, there are no tickets at all.
On my birthday, I once received one SMS. There were congratulations from one person. I read this SMS and thought only of one thing: how damn it is a pity that she did not come a couple of years ago. What a pity, because right now I don’t feel anything already, nothing. What was - passed at all. I didn’t notice when the feeling of terrible resentment, which should never have ended, ended. There are no sensations, no joy, excitement; nowhere has it flashed and lit. It’s like I’m logged and this log came a message from a tree. By the way, I then remembered about that room. A tree was also planted there. And I found that the room was empty at all. It turns out that no one was left. The key has been lost for a long time and I haven’t been there for a hundred years. Either I forgot, or there were a lot of cases. And these huge suitcases of insults - they are also empty. I have long left the place where I carefully packed my hand luggage, and my fellow travelers have already left at their stations. And it all seems to me that we are in the same carriage on neighboring shelves. A person can be offended only when he wants to be offended. When it is profitable for him to be offended. And if a person does not need to remain unhappy and deprived, then he either simply will not notice it, or he will send it in the ass, quickly forgetting it.
It happens that you suddenly meet on the street of your ex. Just on the day that yesterday you fell down the stairs when you hung the curtains and hit your eye. In the morning I woke up barely, my head was cracking, there was nothing to have breakfast at home. What happened was for five minutes after a loaf of bread, knees on his pants, Babylon on his head, a black eye under his eye. You think again: it would be necessary to throw out the bottles from the wine, otherwise it’s been lying around for three months now. And a Christmas tree. And so you go, bottles in the net, and towards him. And you can’t prove anything, nothing. It would be better at this moment there was an unrealistic explosion of the hydrogen bomb itself and swept the whole street into small atoms. So here. What I want to say. Now I do not know a single person in the world who would be afraid to meet in this form. With a Christmas tree. And like Michael Jackson in the Jam clip, I often dance in front of a mirror in my underpants and nobody but me is reflected there. I myself am nishtyak, and not because I need someone to seem nishtyak.
When my mother says something that is incompatible with life, I think I would very much like my children to forgive me everything. Any word, especially when I am old and I will say something that is incompatible with life.
And generally speaking. May they forgive us the way we forgive them. Because we are all terribly weak and greedy for petty deeds. And do not carry these stupid suitcases with you. If only because if the hands are busy with something bad, then it is impossible to take something good from them.
author: Alesya Petrovna (eprst2000.livejournal.com)
У записи 18 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Арсений Кунцевич
![Karina Korinna [Maxifray]](https://pp.userapi.com/c639230/v639230725/2abd0/6JqwLwf4cBM.jpg "Karina Korinna [Maxifray]")
