Одна бабушка у нас на скамейке вчера сказывала то, что слышала на скамейке от другой бабушки, а та - еще от одной, а та - вообще от самой наиглавной московской бабки на скамейке слыхивала, будто есть в Москве несносимая пятиэтажка. Никто не знает, какая, ни мэрия, ни главный архитектор, ни строители-лимитчики, ни даже жильцы сами не знают, где она и какой серии, поэтому Собянин и не может реновацию-то начать - попадут они со всей своей машинерией на несносимую пятиэтажку и сраму не оберутся, потому ничем ее не взять: ни кранами, ни бульдозерами, ни динамитом, ни фсбшным сахаром в мешках. Будет стоять не шелохнумшись, даже стаканчики граненыя в буфетах не звякнут. Ищет московская мэрия несносимую пятиэтажку, чтобы, значит, придать ей статус памятника архитектурного и не трогать никогда, а за остальные сразу взяться, да найти не может. Кажное утро Собянин летучку собирает с Раковой своей верной, ногами топает, зубами скрежещет, по-хантыйски ругается - не могут найти. Сказывают, знает о ней один лишь Настоящий Москвич, да только видели его в последний раз сто лет назад. Небось и нету его больше, живет себе на Брайтон-бич и в пейс не дует.
One grandmother on our bench said yesterday what she had heard on the bench from another grandmother, and that from another, and that from the most main Moscow grandmother on the bench, she heard that there was an unbearable five-story building in Moscow. Nobody knows which one, neither the mayor’s office, nor the chief architect, nor the builders-limiters, nor even the tenants themselves know where it is and what series, so Sobyanin cannot begin any renovation — they will end up with the whole of their machinery on an unbearable five-story building and they won’t get shame, so there’s nothing to take it: neither cranes, nor bulldozers, nor dynamite, nor FSB sugar in bags. It will stand without moving, even faceted cups in cupboards will not clink. Moscow City Hall is looking for an unbearable five-story building, which means that it can be given the status of an architectural monument and never be touched, but it cannot be taken up immediately for the rest. Every morning Sobyanin collects his faithful with Cancer, stomps his feet, grinds his teeth, swears in the Khanty style - they cannot find. They say that only Real Moskvich knows about her, but they only saw him for the last time a hundred years ago. I suppose I don’t have him anymore, he lives on Brighton Beach and does not blow into pace.
У записи 1 лайков,
0 репостов,
49 просмотров.
0 репостов,
49 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Кирилл Золотухин
