Собаки летят… вот и осень пришла… (cit.)
А теперь всё время будет идти дождь. А если он не будет идти, то он будет моросить, или же просто неслышно висеть в воздухе. Цветное фото начнет блекнуть: сначала станет черно-белым, а потом и вовсе растворится. И тогда всем станет немного грустно, вроде как даже без причины. И будет хотеться спать, а если не спать, то есть. Захочется спрятаться в тихий, сухой и темный уголок и свернуться там калачиком. Есть одна примета, которая словно говорит мне, что час пробил. Меня начинает тошнить по утрам, когда я чищу зубы. Мутит от всего: от зубной пасты, от собственного вида в зеркале, от темноты, от холода. И вот в такое утро я понимаю, что это она… осень…
Но в этом году всё будет иначе. Я сделаю себе горячий шоколад… В большую чашку я налью дымящегося молока, насыплю две, с горкой, ложки какао, а потом положу туда машмеллоу, который будет мучительно медленно таять там. А потом серебряной ложечкой я буду доставать оттуда кусочки тягучего облака и, закрыв глаза, слушать, как шумит оно во рту, словно прибой. А потом сахарно-воздушные пузырьки растворятся, оставив бесконечную негу.
А если станет совсем плохо, то я приготовлю крем-брюле. Я буду делать горелкой карамельную корочку, вдыхая аромат жженого сахара. Сначала сахар закипит лавой на нежнейшем креме, почернеет там, где я подержу огонь чуть дольше, а потом, успокоившись, замрет и застынет янтарной патиной. Я разломаю корочку ложечкой, а потом буду наблюдать, как холодный крем трепещет от страха, видя приближающуюся кончину…
Если и это не поможет, то я устрою себе шоколадно-кофейную смерть! Да!!! Я съем тирамису. Сначала аромат кофе и амаретто наполнит дом, а потом проникнет через нос в мою голову. Там ему будет просторно ввиду осенней спячки мозга. Хрупкие савоярди пропитаются миндальным нектаром, станут тяжелыми и соблазнительно влажными, и тогда тягуче-воздушный крем начнет обволакивать их, проливаться через все прорехи в «печененной» броне, пока не закроет её бесстыжую кофейную наготу. А сверху я посыплю всё это шоколадом, да так, чтобы у моей души не осталось никакой надежды на спасение…
Друзья, если будете в аду, ищите меня в третьем круге ;)
А теперь всё время будет идти дождь. А если он не будет идти, то он будет моросить, или же просто неслышно висеть в воздухе. Цветное фото начнет блекнуть: сначала станет черно-белым, а потом и вовсе растворится. И тогда всем станет немного грустно, вроде как даже без причины. И будет хотеться спать, а если не спать, то есть. Захочется спрятаться в тихий, сухой и темный уголок и свернуться там калачиком. Есть одна примета, которая словно говорит мне, что час пробил. Меня начинает тошнить по утрам, когда я чищу зубы. Мутит от всего: от зубной пасты, от собственного вида в зеркале, от темноты, от холода. И вот в такое утро я понимаю, что это она… осень…
Но в этом году всё будет иначе. Я сделаю себе горячий шоколад… В большую чашку я налью дымящегося молока, насыплю две, с горкой, ложки какао, а потом положу туда машмеллоу, который будет мучительно медленно таять там. А потом серебряной ложечкой я буду доставать оттуда кусочки тягучего облака и, закрыв глаза, слушать, как шумит оно во рту, словно прибой. А потом сахарно-воздушные пузырьки растворятся, оставив бесконечную негу.
А если станет совсем плохо, то я приготовлю крем-брюле. Я буду делать горелкой карамельную корочку, вдыхая аромат жженого сахара. Сначала сахар закипит лавой на нежнейшем креме, почернеет там, где я подержу огонь чуть дольше, а потом, успокоившись, замрет и застынет янтарной патиной. Я разломаю корочку ложечкой, а потом буду наблюдать, как холодный крем трепещет от страха, видя приближающуюся кончину…
Если и это не поможет, то я устрою себе шоколадно-кофейную смерть! Да!!! Я съем тирамису. Сначала аромат кофе и амаретто наполнит дом, а потом проникнет через нос в мою голову. Там ему будет просторно ввиду осенней спячки мозга. Хрупкие савоярди пропитаются миндальным нектаром, станут тяжелыми и соблазнительно влажными, и тогда тягуче-воздушный крем начнет обволакивать их, проливаться через все прорехи в «печененной» броне, пока не закроет её бесстыжую кофейную наготу. А сверху я посыплю всё это шоколадом, да так, чтобы у моей души не осталось никакой надежды на спасение…
Друзья, если будете в аду, ищите меня в третьем круге ;)
Dogs are flying ... and autumn has come ... (cit.)
And now it will rain all the time. And if he does not go, then he will drizzle, or just hang in the air inaudibly. The color photo will begin to fade: first it will become black and white, and then it will completely dissolve. And then everyone will feel a little sad, sort of like even without a reason. And he will want to sleep, and if not sleep, that is. She wants to hide in a quiet, dry and dark corner and curl up there. There is one sign that seems to tell me that the hour has come. I get nauseous in the morning when I brush my teeth. He is sick of everything: from toothpaste, from his own appearance in the mirror, from darkness, from cold. And on such a morning, I understand that it is she ... autumn ...
But this year everything will be different. I will make myself hot chocolate ... In a large cup I will pour steaming milk, pour two, with a hill, spoons of cocoa, and then put the mashmello there, which will painfully slowly melt there. And then with a silver spoon I will get pieces of a viscous cloud from there and, closing my eyes, listen to how it makes a noise in my mouth, like surf. And then the sugar-air bubbles dissolve, leaving an endless bliss.
And if it gets really bad, then I’ll make creme brulee. I will make a caramel crust burner, inhaling the aroma of burnt sugar. First, sugar will boil with lava on a delicate cream, turn black where I hold the fire a little longer, and then, having calmed down, it will freeze and solidify with an amber patina. I will break the crust with a spoon, and then I will watch the cold cream tremble with fear, seeing the approaching demise ...
If this does not help, then I will arrange for myself a chocolate-coffee death! Yes!!! I will eat tiramisu. First, the aroma of coffee and amaretto fills the house, and then penetrates through my nose into my head. There he will be spacious due to the autumn hibernation of the brain. Fragile savoyards are saturated with almond nectar, become heavy and seductively wet, and then a viscous-air cream will begin to envelop them, spill through all the holes in the “baked” armor, until it closes its shameless coffee nudity. And on top I’ll sprinkle it all with chocolate, so that my soul does not have any hope of salvation ...
Friends, if you are in hell, look for me in the third round;)
And now it will rain all the time. And if he does not go, then he will drizzle, or just hang in the air inaudibly. The color photo will begin to fade: first it will become black and white, and then it will completely dissolve. And then everyone will feel a little sad, sort of like even without a reason. And he will want to sleep, and if not sleep, that is. She wants to hide in a quiet, dry and dark corner and curl up there. There is one sign that seems to tell me that the hour has come. I get nauseous in the morning when I brush my teeth. He is sick of everything: from toothpaste, from his own appearance in the mirror, from darkness, from cold. And on such a morning, I understand that it is she ... autumn ...
But this year everything will be different. I will make myself hot chocolate ... In a large cup I will pour steaming milk, pour two, with a hill, spoons of cocoa, and then put the mashmello there, which will painfully slowly melt there. And then with a silver spoon I will get pieces of a viscous cloud from there and, closing my eyes, listen to how it makes a noise in my mouth, like surf. And then the sugar-air bubbles dissolve, leaving an endless bliss.
And if it gets really bad, then I’ll make creme brulee. I will make a caramel crust burner, inhaling the aroma of burnt sugar. First, sugar will boil with lava on a delicate cream, turn black where I hold the fire a little longer, and then, having calmed down, it will freeze and solidify with an amber patina. I will break the crust with a spoon, and then I will watch the cold cream tremble with fear, seeing the approaching demise ...
If this does not help, then I will arrange for myself a chocolate-coffee death! Yes!!! I will eat tiramisu. First, the aroma of coffee and amaretto fills the house, and then penetrates through my nose into my head. There he will be spacious due to the autumn hibernation of the brain. Fragile savoyards are saturated with almond nectar, become heavy and seductively wet, and then a viscous-air cream will begin to envelop them, spill through all the holes in the “baked” armor, until it closes its shameless coffee nudity. And on top I’ll sprinkle it all with chocolate, so that my soul does not have any hope of salvation ...
Friends, if you are in hell, look for me in the third round;)
У записи 10 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ксения Смирнова
