Есть книги, как повидло и варенье,
И те, что тают как безе во рту.
А есть такие, что читал до посиненья
И тяжкое похмелье поутру. (с)
_______________
Съешь меня!
Есть рассказы, которые проглатываются на одном дыхании. Потом остается легкое послевкусие, бесследно исчезающее через пару дней (а иногда даже часов). В голове не остаются ни имена героев, ни место действия сюжета, ни даже сути происходящего. Через несколько лет, возвращаясь к таким сборникам, не появляется "дежавю", о том, что когда-то, где-то и, возможно, зачем-то, ты уже держал в руках этот томик. Рассказы Улицкой и Рубиной, Сэлинджера, Мураками и Брэдбери подходят под это описание. Как пироженки профитроли, которых можно съесть десяток: с чаем, вприкуску или "на бегу".
Есть торты, огромные, пятикилограммовые «Графские развалины». Которые начинаешь есть вечером, на застолье с родственниками по случаю дня рождения бабушки, а доедаешь понедельничным утром перед работой и берешь пару кусочков еще с собой. С такими тортами ассоциируются двухтомные романы и монументальные саги прошлых веков: "Братья Карамазовы", "Живаго" или Хемингуэй, после прочтения которых остается огромный пласт информации к размышлению и перевариванию. Откладываются не только (и не столько!) имена героев и их родственные связи, сколько общая историческая картина того времени, истории и жизни простого люда.
Другая категория – обычные пирожные. Эклеры, картошки и буше... «Убить пересмешника», Цвейг, «Заповедник» Довлатова, Голдинг и Ромен Гари. О них остаются конкретные воспоминания, можно ответить на вопрос об этом произведении в «Что? Где? Когда?» и сходить на спектакль или фильм, поставленный по мотивам.
Я предпочитаю огромные торты. А вы?
И те, что тают как безе во рту.
А есть такие, что читал до посиненья
И тяжкое похмелье поутру. (с)
_______________
Съешь меня!
Есть рассказы, которые проглатываются на одном дыхании. Потом остается легкое послевкусие, бесследно исчезающее через пару дней (а иногда даже часов). В голове не остаются ни имена героев, ни место действия сюжета, ни даже сути происходящего. Через несколько лет, возвращаясь к таким сборникам, не появляется "дежавю", о том, что когда-то, где-то и, возможно, зачем-то, ты уже держал в руках этот томик. Рассказы Улицкой и Рубиной, Сэлинджера, Мураками и Брэдбери подходят под это описание. Как пироженки профитроли, которых можно съесть десяток: с чаем, вприкуску или "на бегу".
Есть торты, огромные, пятикилограммовые «Графские развалины». Которые начинаешь есть вечером, на застолье с родственниками по случаю дня рождения бабушки, а доедаешь понедельничным утром перед работой и берешь пару кусочков еще с собой. С такими тортами ассоциируются двухтомные романы и монументальные саги прошлых веков: "Братья Карамазовы", "Живаго" или Хемингуэй, после прочтения которых остается огромный пласт информации к размышлению и перевариванию. Откладываются не только (и не столько!) имена героев и их родственные связи, сколько общая историческая картина того времени, истории и жизни простого люда.
Другая категория – обычные пирожные. Эклеры, картошки и буше... «Убить пересмешника», Цвейг, «Заповедник» Довлатова, Голдинг и Ромен Гари. О них остаются конкретные воспоминания, можно ответить на вопрос об этом произведении в «Что? Где? Когда?» и сходить на спектакль или фильм, поставленный по мотивам.
Я предпочитаю огромные торты. А вы?
There are books like jam and jam,
And those that melt like meringues in the mouth.
And there are those that I read until blue in the blue
And a grave hangover in the morning. (with)
_______________
Eat me!
There are stories that are swallowed in one breath. Then there is a slight aftertaste that disappears without a trace after a couple of days (and sometimes even hours). Neither the names of the heroes, nor the scene of the plot, nor even the essence of what is happening remain in the head. A few years later, returning to such collections, there is no "deja vu" that once, somewhere, and perhaps for some reason, you already held this volume in your hands. The stories of Ulitskaya and Ruby, Salinger, Murakami and Bradbury fit this description. Like profiteroles cakes, which you can eat a dozen: with tea, a little bite or "on the run."
There are cakes, huge, five-kilogram “Count ruins”. You start eating in the evening, at a feast with relatives on the occasion of your grandmother’s birthday, and you finish on Monday morning before work and take a couple of pieces with you. Two-volume novels and monumental sagas of past centuries are associated with such cakes: The Brothers Karamazov, Zhivago, or Hemingway, after reading which there remains a huge layer of information for reflection and digestion. Not only (and not so much!) The names of the heroes and their family ties are postponed, but the general historical picture of that time, history and life of a common people.
Another category is ordinary cakes. Eclairs, potatoes and more ... "To kill a mockingbird", Zweig, "Reserve" Dovlatov, Golding and Romain Gary. Specific memories remain about them; you can answer the question about this work in “What?” Where? When? ”And go to a play or film based on the motives.
I prefer huge cakes. And you?
And those that melt like meringues in the mouth.
And there are those that I read until blue in the blue
And a grave hangover in the morning. (with)
_______________
Eat me!
There are stories that are swallowed in one breath. Then there is a slight aftertaste that disappears without a trace after a couple of days (and sometimes even hours). Neither the names of the heroes, nor the scene of the plot, nor even the essence of what is happening remain in the head. A few years later, returning to such collections, there is no "deja vu" that once, somewhere, and perhaps for some reason, you already held this volume in your hands. The stories of Ulitskaya and Ruby, Salinger, Murakami and Bradbury fit this description. Like profiteroles cakes, which you can eat a dozen: with tea, a little bite or "on the run."
There are cakes, huge, five-kilogram “Count ruins”. You start eating in the evening, at a feast with relatives on the occasion of your grandmother’s birthday, and you finish on Monday morning before work and take a couple of pieces with you. Two-volume novels and monumental sagas of past centuries are associated with such cakes: The Brothers Karamazov, Zhivago, or Hemingway, after reading which there remains a huge layer of information for reflection and digestion. Not only (and not so much!) The names of the heroes and their family ties are postponed, but the general historical picture of that time, history and life of a common people.
Another category is ordinary cakes. Eclairs, potatoes and more ... "To kill a mockingbird", Zweig, "Reserve" Dovlatov, Golding and Romain Gary. Specific memories remain about them; you can answer the question about this work in “What?” Where? When? ”And go to a play or film based on the motives.
I prefer huge cakes. And you?
У записи 13 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лиля Гутшабаш
