Тяготение контекста я ощутил впервые на второй день. Вечером до этого я несколько раз смотрел на монтировку. Я думал всегда, что монтировка это такой разводной ключ с красной рукоятью. Оказалось, что это ломик; но мне не всегда давалась «л» в начальных позициях, так что название «монтировка» намного лучше. В нем кроется игра, на самом деле монтировкой удобнее всего демонтировать. Она сразу оказалась мне симпатична, хотя во мне нет склонности к разрушению. Что-то в этом изгибе просит прижаться к нему щекой — или хотя бы проскользить пальцами из конца в конец.
И вот на следующее утро, когда мы шли втроем по набережной канала, все со своими ломиками, я почуял власть диспозиции. Метель, слякотная в центре города, — идеальная погода для любого преступления, все слишком заняты собственными ногами. Ты замечаешь лом в руке у человека слишком поздно, чтобы не стать частью его истории, какой бы она ни была.
Мы шутили, я говорил, что минимальные жесты наиболее угрожающи: похлопывание куском железа по ладони мультипликационно, но стоит просто изменить слегка положение предмета в руке — или же снять его с плеча. Без фейерверков, приведение объекта в боевую готовность страшно, потому что общение со зрителем происходит на досознательном уровне; деятель обращается не к мозгу, а к животному, и говорит ему следующее: «Сейчас тебя будут бить».
Животное понимает при этом, что никакой рационализации не будет; но рационализация ему и не нужна, оно уважает свое чутье. И все же, его страх приводит к оцепенению. Не потому ли, что разум пытается отогнать страх? В одиннадцать утра, и в нескольких минутах от проспекта, и без какого-либо повода. Отпусти, мозг, у тебя не хватит времени выстроить цепочки, если мы не скроемся сейчас.
Сейчас, конечно, уже поздно, момент был упущен еще в самом начале, из-за снега. Мы как раз начинаем проходить мимо; и именно здесь я чувствую власть контекста. Она в том, что не бывает действительно никакого повода, есть только условия. И при необходимых условиях, которые сложились сейчас, мы изметелим человека ломами на берегу канала. Я не уверен, что мы этого не сделали.
И вот на следующее утро, когда мы шли втроем по набережной канала, все со своими ломиками, я почуял власть диспозиции. Метель, слякотная в центре города, — идеальная погода для любого преступления, все слишком заняты собственными ногами. Ты замечаешь лом в руке у человека слишком поздно, чтобы не стать частью его истории, какой бы она ни была.
Мы шутили, я говорил, что минимальные жесты наиболее угрожающи: похлопывание куском железа по ладони мультипликационно, но стоит просто изменить слегка положение предмета в руке — или же снять его с плеча. Без фейерверков, приведение объекта в боевую готовность страшно, потому что общение со зрителем происходит на досознательном уровне; деятель обращается не к мозгу, а к животному, и говорит ему следующее: «Сейчас тебя будут бить».
Животное понимает при этом, что никакой рационализации не будет; но рационализация ему и не нужна, оно уважает свое чутье. И все же, его страх приводит к оцепенению. Не потому ли, что разум пытается отогнать страх? В одиннадцать утра, и в нескольких минутах от проспекта, и без какого-либо повода. Отпусти, мозг, у тебя не хватит времени выстроить цепочки, если мы не скроемся сейчас.
Сейчас, конечно, уже поздно, момент был упущен еще в самом начале, из-за снега. Мы как раз начинаем проходить мимо; и именно здесь я чувствую власть контекста. Она в том, что не бывает действительно никакого повода, есть только условия. И при необходимых условиях, которые сложились сейчас, мы изметелим человека ломами на берегу канала. Я не уверен, что мы этого не сделали.
The context I felt for the first time on the second day. The evening before, I looked at the mount several times. I always thought that the mount is such an adjustable wrench with a red handle. It turned out to be a crowbar; but I was not always given “l” in the initial positions, so the name “mount” is much better. In it lies the game, in fact, the mount is most convenient to dismantle. She immediately turned out to be pretty to me, although I have no inclination for destruction. Something in this twist asks you to press your cheek against it - or at least slip your fingers from end to end.
And the next morning, when the three of us were walking along the canal embankment, all with our crowns, I sensed the power of the disposition. A snowstorm, slushy in the city center, is the perfect weather for any crime, everyone is too busy with their own feet. You notice the scrap in the hand of a person too late to not become part of his story, whatever it may be.
We joked, I said that minimal gestures are the most threatening: clapping a piece of iron across the palm is animated, but you just have to slightly change the position of the object in your hand - or remove it from the shoulder. Without fireworks, bringing the object on alert is scary, because communication with the viewer takes place at a preconscious level; the activist turns not to the brain, but to the animal, and tells him the following: "Now they will beat you."
The animal understands that there will be no rationalization; but he does not need rationalization, he respects his instinct. And yet, his fear leads to stupor. Is it because the mind is trying to drive away fear? At eleven in the morning, and a few minutes from the avenue, and without any reason. Let go, brain, you do not have enough time to build chains, if we do not hide now.
Now, of course, it is already late, the moment was missed at the very beginning, because of the snow. We are just starting to pass by; and it is here that I feel the power of context. It is that there is really no reason, there are only conditions. And under the necessary conditions that have developed now, we will sweep away the person with crowbars on the bank of the canal. I'm not sure that we did not.
And the next morning, when the three of us were walking along the canal embankment, all with our crowns, I sensed the power of the disposition. A snowstorm, slushy in the city center, is the perfect weather for any crime, everyone is too busy with their own feet. You notice the scrap in the hand of a person too late to not become part of his story, whatever it may be.
We joked, I said that minimal gestures are the most threatening: clapping a piece of iron across the palm is animated, but you just have to slightly change the position of the object in your hand - or remove it from the shoulder. Without fireworks, bringing the object on alert is scary, because communication with the viewer takes place at a preconscious level; the activist turns not to the brain, but to the animal, and tells him the following: "Now they will beat you."
The animal understands that there will be no rationalization; but he does not need rationalization, he respects his instinct. And yet, his fear leads to stupor. Is it because the mind is trying to drive away fear? At eleven in the morning, and a few minutes from the avenue, and without any reason. Let go, brain, you do not have enough time to build chains, if we do not hide now.
Now, of course, it is already late, the moment was missed at the very beginning, because of the snow. We are just starting to pass by; and it is here that I feel the power of context. It is that there is really no reason, there are only conditions. And under the necessary conditions that have developed now, we will sweep away the person with crowbars on the bank of the canal. I'm not sure that we did not.
У записи 21 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Равдоникас
