Станем добре, христиане, станем со страхом! Станем благоговейно в доме Бога нашего перед гробом Спасителя, как перед раскрытой книгой.
Вот конец земных трудов Сына Божия, Который греха не сотворил и ни в чем виновен не был. Любовь к людям свела Его с небес на землю, а злоба людская повела Его на муку. Но не просто убили, а осудили сперва, придав злодейству законный вид. И не просто казнили, но пытали и мучили, насмехались и злорадствовали, словно объявляя через дела свое родство с демонами.
Всему приходит конец. Пришел конец и страданиям Праведника. Вот Он лежит перед нами так явно, словно мы у подножья Голгофы, а рядом в винограднике – гроб, где положат Его.
Ноги Его замерли; ноги, обошедшие Святую Землю, ходившие по водам, как по суху. Ноги, целуя которые и отирая распущенными волосами головы своей, блудницы получали оставление грехов.
И руки Его замерли. Руки, с детства приученные Иосифом держать пилу и рубанок. Прежде, нежели появились на них раны от гвоздей, были на них мозоли, обыкновенные у плотников. Эти руки ломали и умножали пять хлебов для пяти тысяч народа; эти руки прикасались к слепым глазам, прокаженным телам и брали за руку умерших. От прикосновения этих рук открывались очи, уходила проказа и воскресали мертвые. Теперь на них сквозные раны от гвоздей, и свела их судорога.Закрылись очи, видевшие насквозь всю тайну сердца человеческого; очи, от прямого взгляда которых отворачивается лукавый грешник. Еще прежде смерти очи Христовы были закрыты гематомами от кулачных ударов, помрачились от скорби и окровавились от ран, нанесенных терновым венцом. Теперь они закрыты.
Закрыты и уста, столько нового и чудного сказавшие. Велению этих уст не сопротивлялась ни морская волна, ни лютая болезнь, ни мучивший человека демон. Смерть тоже слушалась голоса этих уст. Теперь, словно в отместку, смерть затворила их и связала молчанием.
Вы еще не плачете, христиане? Уже давно пора каменному сердцу размякнуть и сухим глазам увлажниться. И вот почему. Если каждый из нас спросит Отца Небесного: «Кто так тяжко согрешил, что понадобилась столь великая и страшная жертва?» – то шепнет нам на ухо Бог: «Ты».
«Я?! Неужели так тяжко я согрешил, что цена моего искупления – лежащий передо мной во гробе истерзанный и замученный Сын Божий?» Да. Это так. «Ты был виноват – Я вину твою на себя взял. Ты был должник – Я долг твой заплатил. Ты мукам повинен – Я муку за тебя принял», – так говорит Христос искупленному человеку.На Кресте Он бессилен и во гробе бездыханен. Но за гробом, там, где продолжается жизнь, не видимая человеческим глазом, Он действует. Он сокрушает ад. «Возьмите врата, князи адские, и внидет Царь славы». Кто этот Царь славы? Господь, крепкий и сильный в брани, Тот есть Царь славы! И пока мы стоим в умилении у гроба, Христос – сильный и непримиримый – топчет точило ярости в местах, где томились связанные души.
Нынешняя Великая пятница – не чета той единственной и ужасной Пятнице, когда никто не знал, что Он воскреснет. Ныне всё пронизано лучами воскресения, которые даже неверующего берегут от отчаяния и согревают. А тогда для всех, кто любил Его, жизнь потеряла всякий смысл. И нам никогда не понять ужас той единственной Пятницы, потому что опустевший гроб Господень от нас уже на расстоянии двух неполных дней.
Но зачем мы празднуем эти дни год за годом? Не для того ли, чтобы полюбить всем сердцем, умом и душой Сладчайшего Иисуса? Чтобы помнить Его слово и дышать Его именем. Чтобы исполнять Его заповеди и с верой принимать Его Таинства. От Его пронзенных рук и ног, от Его закрытых глаз и уст вернемся к наших устам, глазам, ногам. Помолимся:
Иисусе, дай мне ноги, да приду к Тебе,
Иисусе, дай мне руки обнять Тебя.Дай мне слух, чтобы слышать голос Твой.
Дай мне очи, чтобы видеть если не Лик Твой, то хотя бы след ног Твоих.
Дай мне всего Себя. Отыми от меня мое и дай мне Твое. Забери от меня мое ветхое и дай мне Твое новое. Всего меня обнови.
Сердце новое дай мне, сердце живое, Тебя любящее, Тебя слушающее, Твоих словес трепещущее, Тобою питающееся.
Так пусть молится твоя душа и моя душа, брат и сестра, пока мы, стоя в стороне, как жены-мироносицы, глазами, полными слез, зрим, «где Его полагаху».
Протоиерей Андрей Ткачев
Вот конец земных трудов Сына Божия, Который греха не сотворил и ни в чем виновен не был. Любовь к людям свела Его с небес на землю, а злоба людская повела Его на муку. Но не просто убили, а осудили сперва, придав злодейству законный вид. И не просто казнили, но пытали и мучили, насмехались и злорадствовали, словно объявляя через дела свое родство с демонами.
Всему приходит конец. Пришел конец и страданиям Праведника. Вот Он лежит перед нами так явно, словно мы у подножья Голгофы, а рядом в винограднике – гроб, где положат Его.
Ноги Его замерли; ноги, обошедшие Святую Землю, ходившие по водам, как по суху. Ноги, целуя которые и отирая распущенными волосами головы своей, блудницы получали оставление грехов.
И руки Его замерли. Руки, с детства приученные Иосифом держать пилу и рубанок. Прежде, нежели появились на них раны от гвоздей, были на них мозоли, обыкновенные у плотников. Эти руки ломали и умножали пять хлебов для пяти тысяч народа; эти руки прикасались к слепым глазам, прокаженным телам и брали за руку умерших. От прикосновения этих рук открывались очи, уходила проказа и воскресали мертвые. Теперь на них сквозные раны от гвоздей, и свела их судорога.Закрылись очи, видевшие насквозь всю тайну сердца человеческого; очи, от прямого взгляда которых отворачивается лукавый грешник. Еще прежде смерти очи Христовы были закрыты гематомами от кулачных ударов, помрачились от скорби и окровавились от ран, нанесенных терновым венцом. Теперь они закрыты.
Закрыты и уста, столько нового и чудного сказавшие. Велению этих уст не сопротивлялась ни морская волна, ни лютая болезнь, ни мучивший человека демон. Смерть тоже слушалась голоса этих уст. Теперь, словно в отместку, смерть затворила их и связала молчанием.
Вы еще не плачете, христиане? Уже давно пора каменному сердцу размякнуть и сухим глазам увлажниться. И вот почему. Если каждый из нас спросит Отца Небесного: «Кто так тяжко согрешил, что понадобилась столь великая и страшная жертва?» – то шепнет нам на ухо Бог: «Ты».
«Я?! Неужели так тяжко я согрешил, что цена моего искупления – лежащий передо мной во гробе истерзанный и замученный Сын Божий?» Да. Это так. «Ты был виноват – Я вину твою на себя взял. Ты был должник – Я долг твой заплатил. Ты мукам повинен – Я муку за тебя принял», – так говорит Христос искупленному человеку.На Кресте Он бессилен и во гробе бездыханен. Но за гробом, там, где продолжается жизнь, не видимая человеческим глазом, Он действует. Он сокрушает ад. «Возьмите врата, князи адские, и внидет Царь славы». Кто этот Царь славы? Господь, крепкий и сильный в брани, Тот есть Царь славы! И пока мы стоим в умилении у гроба, Христос – сильный и непримиримый – топчет точило ярости в местах, где томились связанные души.
Нынешняя Великая пятница – не чета той единственной и ужасной Пятнице, когда никто не знал, что Он воскреснет. Ныне всё пронизано лучами воскресения, которые даже неверующего берегут от отчаяния и согревают. А тогда для всех, кто любил Его, жизнь потеряла всякий смысл. И нам никогда не понять ужас той единственной Пятницы, потому что опустевший гроб Господень от нас уже на расстоянии двух неполных дней.
Но зачем мы празднуем эти дни год за годом? Не для того ли, чтобы полюбить всем сердцем, умом и душой Сладчайшего Иисуса? Чтобы помнить Его слово и дышать Его именем. Чтобы исполнять Его заповеди и с верой принимать Его Таинства. От Его пронзенных рук и ног, от Его закрытых глаз и уст вернемся к наших устам, глазам, ногам. Помолимся:
Иисусе, дай мне ноги, да приду к Тебе,
Иисусе, дай мне руки обнять Тебя.Дай мне слух, чтобы слышать голос Твой.
Дай мне очи, чтобы видеть если не Лик Твой, то хотя бы след ног Твоих.
Дай мне всего Себя. Отыми от меня мое и дай мне Твое. Забери от меня мое ветхое и дай мне Твое новое. Всего меня обнови.
Сердце новое дай мне, сердце живое, Тебя любящее, Тебя слушающее, Твоих словес трепещущее, Тобою питающееся.
Так пусть молится твоя душа и моя душа, брат и сестра, пока мы, стоя в стороне, как жены-мироносицы, глазами, полными слез, зрим, «где Его полагаху».
Протоиерей Андрей Ткачев
Become good, Christians, be with fear! Let us stand reverently in the house of our God before the tomb of the Savior, as before an open book.
Here is the end of the earthly labors of the Son of God, who did not create sin and was not guilty of anything. Love for people brought Him from heaven to earth, and human anger led Him to torment. But they didn’t just kill, but condemned at first, giving the villain a legal appearance. And they didn’t just execute, but tortured and tortured, mocked and gloated, as if announcing through kinship their affinity with demons.
Everything comes to an end. The suffering of the Righteous came to an end. Here He lies before us so clearly, as if we were at the foot of Golgotha, and nearby in the vineyard there is a tomb where they put Him.
His feet froze; legs circling the Holy Land, walking in the waters as if on dry land. Feet, kissing and wiping their heads with loose hair, harlots received the remission of sins.
And His hands froze. Hands taught by Joseph from childhood to hold a saw and a planer. Before the wounds from the nails appeared on them, there were corns on them, common among carpenters. These hands broke and multiplied five loaves for five thousand people; these hands touched blind eyes, leprosy bodies and took the dead by the hand. From the touch of these hands, eyes opened, leprosy departed and the dead were raised. Now they had penetrating wounds from nails, and their cramp reduced. Eyes were closed, they saw through and through the whole secret of the human heart; eyes from whose direct gaze the evil sinner turns away. Even before death, the eyes of Christ were covered by hematomas from fist punches, darkened from grief and bloodied from wounds inflicted by a crown of thorns. Now they are closed.
Closed and mouth, so many new and wonderful things said. Neither the sea wave, nor the fierce disease, nor the demon tormenting man, resisted the dictates of these lips. Death, too, obeyed the voice of those lips. Now, as if in revenge, death shuttered them and bound them in silence.
Aren't you crying, Christians? It’s time for the stone heart to soften and moisten dry eyes. And that's why. If each of us asks the Heavenly Father: “Who sinned so gravely that such a great and terrible sacrifice was necessary?” God will whisper in our ear: “You”.
"I?! Have I really sinned so badly that the price of my redemption is the tormented and tortured Son of God lying before me in the tomb? ”Yes. This is true. “You were to blame - I took your blame. You were a debtor - I paid your debt. You are guilty of torment - I took flour for you, ”Christ says to the redeemed man. On the Cross, He is powerless and lifeless in the tomb. But beyond the grave, where life continues that is not visible to the human eye, He acts. He overwhelms hell. "Take the gates, reign of hell, and the King of glory will enter." Who is this King of Glory? Lord, strong and strong in battle, He is the King of glory! And while we stand in tenderness at the sepulcher, Christ - strong and implacable - tramples sharpened fury in places where bound souls languished.
This Good Friday is not a couple of that one and terrible Friday, when no one knew that He would rise again. Now everything is permeated by the rays of the resurrection, which even the unbeliever is protected from despair and warmed. And then for all who loved Him, life lost all meaning. And we will never understand the horror of that single Friday, because the empty tomb of the Lord from us is already at the distance of two incomplete days.
But why do we celebrate these days year after year? Is it not in order to fall in love with the whole heart, mind and soul of the Sweetest Jesus? To remember His word and breathe His name. To obey His commandments and faithfully receive His Sacraments. From His pierced hands and feet, from His closed eyes and lips, let us return to our lips, eyes, feet. Let's pray:
Jesus, give me my feet, may I come to you
Jesus, give me your hands to embrace you. Give me a hearing to hear your voice.
Give me eyes to see, if not Your Face, then at least a trace of Your feet.
Give me all Yourself. Wash mine from me, and give me thy. Take away my shabby from me and give me your new. Just update me.
Give me a new heart, a living heart, loving you, listening to you, trembling your words, feeding on you.
So let your soul and my soul, brother and sister, pray, while we, standing aside as myrrh-bearing women, with eyes full of tears, see, “where is His God.”
Archpriest Andrey Tkachev
Here is the end of the earthly labors of the Son of God, who did not create sin and was not guilty of anything. Love for people brought Him from heaven to earth, and human anger led Him to torment. But they didn’t just kill, but condemned at first, giving the villain a legal appearance. And they didn’t just execute, but tortured and tortured, mocked and gloated, as if announcing through kinship their affinity with demons.
Everything comes to an end. The suffering of the Righteous came to an end. Here He lies before us so clearly, as if we were at the foot of Golgotha, and nearby in the vineyard there is a tomb where they put Him.
His feet froze; legs circling the Holy Land, walking in the waters as if on dry land. Feet, kissing and wiping their heads with loose hair, harlots received the remission of sins.
And His hands froze. Hands taught by Joseph from childhood to hold a saw and a planer. Before the wounds from the nails appeared on them, there were corns on them, common among carpenters. These hands broke and multiplied five loaves for five thousand people; these hands touched blind eyes, leprosy bodies and took the dead by the hand. From the touch of these hands, eyes opened, leprosy departed and the dead were raised. Now they had penetrating wounds from nails, and their cramp reduced. Eyes were closed, they saw through and through the whole secret of the human heart; eyes from whose direct gaze the evil sinner turns away. Even before death, the eyes of Christ were covered by hematomas from fist punches, darkened from grief and bloodied from wounds inflicted by a crown of thorns. Now they are closed.
Closed and mouth, so many new and wonderful things said. Neither the sea wave, nor the fierce disease, nor the demon tormenting man, resisted the dictates of these lips. Death, too, obeyed the voice of those lips. Now, as if in revenge, death shuttered them and bound them in silence.
Aren't you crying, Christians? It’s time for the stone heart to soften and moisten dry eyes. And that's why. If each of us asks the Heavenly Father: “Who sinned so gravely that such a great and terrible sacrifice was necessary?” God will whisper in our ear: “You”.
"I?! Have I really sinned so badly that the price of my redemption is the tormented and tortured Son of God lying before me in the tomb? ”Yes. This is true. “You were to blame - I took your blame. You were a debtor - I paid your debt. You are guilty of torment - I took flour for you, ”Christ says to the redeemed man. On the Cross, He is powerless and lifeless in the tomb. But beyond the grave, where life continues that is not visible to the human eye, He acts. He overwhelms hell. "Take the gates, reign of hell, and the King of glory will enter." Who is this King of Glory? Lord, strong and strong in battle, He is the King of glory! And while we stand in tenderness at the sepulcher, Christ - strong and implacable - tramples sharpened fury in places where bound souls languished.
This Good Friday is not a couple of that one and terrible Friday, when no one knew that He would rise again. Now everything is permeated by the rays of the resurrection, which even the unbeliever is protected from despair and warmed. And then for all who loved Him, life lost all meaning. And we will never understand the horror of that single Friday, because the empty tomb of the Lord from us is already at the distance of two incomplete days.
But why do we celebrate these days year after year? Is it not in order to fall in love with the whole heart, mind and soul of the Sweetest Jesus? To remember His word and breathe His name. To obey His commandments and faithfully receive His Sacraments. From His pierced hands and feet, from His closed eyes and lips, let us return to our lips, eyes, feet. Let's pray:
Jesus, give me my feet, may I come to you
Jesus, give me your hands to embrace you. Give me a hearing to hear your voice.
Give me eyes to see, if not Your Face, then at least a trace of Your feet.
Give me all Yourself. Wash mine from me, and give me thy. Take away my shabby from me and give me your new. Just update me.
Give me a new heart, a living heart, loving you, listening to you, trembling your words, feeding on you.
So let your soul and my soul, brother and sister, pray, while we, standing aside as myrrh-bearing women, with eyes full of tears, see, “where is His God.”
Archpriest Andrey Tkachev
У записи 5 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
