ОТРАВЛЕННАЯ РАДОСТЬ,
ИЛИ ПОЧЕМУ НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО ТРАГИЧНО
Когда я говорю, что подлинно только трагическое искусство, а искусство «оптимистическое», восхваляющее мiр и его красоту, – неподлинно и ущербно, то иногда слышу в ответ некий – возможно, мой собственный – голос: «Значит, тебе мерзок мiр! Не воспринимая искусство, любующееся красотой мiра – красотой рассветного полета птицы, набухающей почки, зреющих полей и чистых озер, красотой человека, наконец, – ты презираешь мiр, сотворенный Богом, и хулишь Творца! Неужели ты не способен даже детками любоваться, их радости радоваться?! Настоящий христианин видит мiр в Боге, свет Бога в мiре, ему чужда истерика разлада, распада, прикрывающаяся якобы высоким именем трагизма! Трагедия – от безверия!»
Что ответить?..
От себя и от имени тех, кто научил меня трагическому христианству, могу сказать вот что. Нам понятна радость наслаждения прекрасным творением Творца, но радость наша отравлена знанием о смерти. Наше сердце разрывается от этой трагедии конечности, мимолетности прекрасного. Радуясь прилету птиц весною, мы ощущаем тоску, зная об их отлете. И умиляясь беззаботному смеху и лепету ребенка, мы открытыми от сострадания и страха глазами видим стоящую неподалеку от него смерть.
Как только мы замрем в сладком трепете счастья и забудем о его мимолетности, мы замкнемся в мiре, не нуждающемся в Боге христиан, в нашем Спасителе. Потому что прекрасное и наслаждение им если и не абсолютно самодостаточны, то и в спасении не нуждаются. И дело не в уродстве – дело в смерти. Человек, помнящий о смерти, не может без остатка отдаться наслаждению прекрасным. Или вы думаете, что он просто слеп или зол на весь мiр, или глаза его так устроены, что искажают красоту, а произведения его потому клевещут на красоту и ее Творца? Как бы это было просто… Но это неправда. Наш скорбный взгляд тоже видит красоту мiра, наше сердце также умиляется смеху младенца. Но в нашем сердце зияет не исцелимая человеками рана – память о грядущей смерти. Мы знаем: смех ребенка оборвется. И наша радость отравлена этим знанием.
Временами мы можем беззаботно смеяться как дети, но всякий раз мы спохватываемся, и смех наш застревает в горле.
Да, христианин не может не видеть прекрасного в творении Божием, не может не воскликнуть: «Слава Богу, сице устроившему!» Но он не христианин, если не плачет о том, чем поражено, чревато все прекрасное в мiре: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть».
Сегодня в храмах наших вынос Плащаницы. Сегодня мы вспоминаем смерть Бога. И именно здесь оправдание трагического взгляда на мiр. Если бы достаточно было просто восхищаться Творцом, если бы можно было мысль о Боге выразить словами: «Браво, Господи! Божественно! Bravissimo!», то смерть Бога была бы странной, неуместной шуткой, кокетством хозяйки, притворно жалующейся на «что-то-неудачные-на-этот-раз-пирожки-получились». Но смерть Бога не такова. Эта смерть Бога указует нам на трагедию, разлад мiра. И кто мы такие, чтобы полагать, будто трагическое не должно быть ощущаемо или что оно преодолимо радостью мiра, если Сам Бог умер для этого преодоления?
Нельзя исцелиться от смерти в этом мiре. Мы все умрем. Можно только заболтать трагедию восторгами перед творением и творческой мощью Творца. Но преодолеть трагедию, просиять лицом сквозь слезы можно, только чувствуя рану и сознавая ее неисцелимость. Только вполне ощутив себя в бездне, абсолютно беспомощным, можно из бездны воззвать. Воскресение – единственная подлинная радость, которую ничто не может отравить, единственный способ преодоления трагедии. Мы должны видеть свет надежды, даруемый смертью и воскресением Бога. Не сладкий покой и наслаждение мiром и друг другом мы можем противопоставить смерти, а надежду на воскресение. Эта надежда не отменяет трагедию. Если нет трагедии, то и надеяться на ее преодоление невозможно.
В этом уникальность искусства иконы, где изображение глубочайшей трагедии Креста разрешается, преодолевается в явлении высочайшей радости Воскресения.
И последнее: если Христос не воскрес, то «тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15: 14).
И если мы не видим трагического, то нам просто нет дела до Его воскресения.
Киприан Шахбазян
ИЛИ ПОЧЕМУ НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО ТРАГИЧНО
Когда я говорю, что подлинно только трагическое искусство, а искусство «оптимистическое», восхваляющее мiр и его красоту, – неподлинно и ущербно, то иногда слышу в ответ некий – возможно, мой собственный – голос: «Значит, тебе мерзок мiр! Не воспринимая искусство, любующееся красотой мiра – красотой рассветного полета птицы, набухающей почки, зреющих полей и чистых озер, красотой человека, наконец, – ты презираешь мiр, сотворенный Богом, и хулишь Творца! Неужели ты не способен даже детками любоваться, их радости радоваться?! Настоящий христианин видит мiр в Боге, свет Бога в мiре, ему чужда истерика разлада, распада, прикрывающаяся якобы высоким именем трагизма! Трагедия – от безверия!»
Что ответить?..
От себя и от имени тех, кто научил меня трагическому христианству, могу сказать вот что. Нам понятна радость наслаждения прекрасным творением Творца, но радость наша отравлена знанием о смерти. Наше сердце разрывается от этой трагедии конечности, мимолетности прекрасного. Радуясь прилету птиц весною, мы ощущаем тоску, зная об их отлете. И умиляясь беззаботному смеху и лепету ребенка, мы открытыми от сострадания и страха глазами видим стоящую неподалеку от него смерть.
Как только мы замрем в сладком трепете счастья и забудем о его мимолетности, мы замкнемся в мiре, не нуждающемся в Боге христиан, в нашем Спасителе. Потому что прекрасное и наслаждение им если и не абсолютно самодостаточны, то и в спасении не нуждаются. И дело не в уродстве – дело в смерти. Человек, помнящий о смерти, не может без остатка отдаться наслаждению прекрасным. Или вы думаете, что он просто слеп или зол на весь мiр, или глаза его так устроены, что искажают красоту, а произведения его потому клевещут на красоту и ее Творца? Как бы это было просто… Но это неправда. Наш скорбный взгляд тоже видит красоту мiра, наше сердце также умиляется смеху младенца. Но в нашем сердце зияет не исцелимая человеками рана – память о грядущей смерти. Мы знаем: смех ребенка оборвется. И наша радость отравлена этим знанием.
Временами мы можем беззаботно смеяться как дети, но всякий раз мы спохватываемся, и смех наш застревает в горле.
Да, христианин не может не видеть прекрасного в творении Божием, не может не воскликнуть: «Слава Богу, сице устроившему!» Но он не христианин, если не плачет о том, чем поражено, чревато все прекрасное в мiре: «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть».
Сегодня в храмах наших вынос Плащаницы. Сегодня мы вспоминаем смерть Бога. И именно здесь оправдание трагического взгляда на мiр. Если бы достаточно было просто восхищаться Творцом, если бы можно было мысль о Боге выразить словами: «Браво, Господи! Божественно! Bravissimo!», то смерть Бога была бы странной, неуместной шуткой, кокетством хозяйки, притворно жалующейся на «что-то-неудачные-на-этот-раз-пирожки-получились». Но смерть Бога не такова. Эта смерть Бога указует нам на трагедию, разлад мiра. И кто мы такие, чтобы полагать, будто трагическое не должно быть ощущаемо или что оно преодолимо радостью мiра, если Сам Бог умер для этого преодоления?
Нельзя исцелиться от смерти в этом мiре. Мы все умрем. Можно только заболтать трагедию восторгами перед творением и творческой мощью Творца. Но преодолеть трагедию, просиять лицом сквозь слезы можно, только чувствуя рану и сознавая ее неисцелимость. Только вполне ощутив себя в бездне, абсолютно беспомощным, можно из бездны воззвать. Воскресение – единственная подлинная радость, которую ничто не может отравить, единственный способ преодоления трагедии. Мы должны видеть свет надежды, даруемый смертью и воскресением Бога. Не сладкий покой и наслаждение мiром и друг другом мы можем противопоставить смерти, а надежду на воскресение. Эта надежда не отменяет трагедию. Если нет трагедии, то и надеяться на ее преодоление невозможно.
В этом уникальность искусства иконы, где изображение глубочайшей трагедии Креста разрешается, преодолевается в явлении высочайшей радости Воскресения.
И последнее: если Христос не воскрес, то «тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15: 14).
И если мы не видим трагического, то нам просто нет дела до Его воскресения.
Киприан Шахбазян
POISONED JOY
OR WHY PRESENT ART IS TRAGIC
When I say that only tragic art is genuine, and that the art is “optimistic”, praising the world and its beauty, is authentic and flawed, sometimes I hear in reply a certain - perhaps my own - voice: “So, the world is disgusting to you! Not perceiving art, admiring the beauty of the world - the beauty of the dawn of a bird, swelling buds, ripening fields and clean lakes, the beauty of man, finally - you despise the world created by God and blaspheme the Creator! Are you not even able to admire the children, their joys to rejoice ?! A true Christian sees the world in God, the light of God in the world, he is alien to the hysteria of discord, decay, hiding behind the supposedly high name of tragedy! The tragedy is from unbelief! ”
What to say?..
On my own behalf and on behalf of those who taught me tragic Christianity, I can say this. We understand the joy of enjoying the beautiful creation of the Creator, but our joy is poisoned by the knowledge of death. Our heart is breaking from this tragedy of limb, fleeting beauty. Rejoicing at the arrival of birds in the spring, we feel longing, knowing about their departure. And being touched by the carefree laughter and babble of the child, with our eyes open from compassion and fear, we see death standing nearby.
As soon as we freeze in the sweet thrill of happiness and forget about its fleetingness, we will close ourselves in a world that does not need the God of Christians, in our Savior. Because the beautiful and the enjoyment of it, if not absolutely self-sufficient, do not need salvation either. And it’s not ugliness, it’s death. A person who remembers death cannot surrender to the pleasure of beauty without a trace. Or do you think that he is simply blind or angry at the whole world, or his eyes are so arranged that they distort the beauty, and therefore his works slander the beauty and its Creator? As simple as that ... But it's not true. Our mournful gaze also sees the beauty of the world, our heart is also touched by the laughter of a baby. But in our hearts a wound that cannot be healed by people yawns - the memory of impending death. We know: the child’s laughter will break off. And our joy is poisoned by this knowledge.
At times, we can laugh carelessly like children, but each time we catch ourselves, and our laughter gets stuck in the throat.
Yes, a Christian cannot fail to see the beautiful in God's creation, cannot help but exclaim: “Glory to God who has arranged for you!” But he is not a Christian if he does not cry for what is struck, all that is beautiful in the world is fraught: “I cry and weep, I always think of death. "
Today in our churches the removal of the Shroud. Today we remember the death of God. And it is here that the justification of the tragic view of the world. If it were enough just to admire the Creator, if one could express the thought of God with the words: “Bravo, Lord! Divine! Bravissimo! ”, Then the death of God would be a strange, inappropriate joke, the coquetry of a mistress who feignedly complaining about“ something-unsuccessful-this-time-pies-turned out. ” But the death of God is not like that. This death of God indicates to us tragedy, the discord of the world. And who are we to believe that the tragic should not be felt or that it can be overcome by the joy of the world, if God Himself died for this overcoming?
You cannot be healed of death in this world. We all will die. One can only shout the tragedy with delights before the creator and the creative power of the Creator. But to overcome the tragedy, to shine your face through tears, you can only feel the wound and aware of its incurability. Only when you have completely felt yourself in the abyss, absolutely helpless, can you appeal from the abyss. Resurrection is the only genuine joy that nothing can poison, the only way to overcome the tragedy. We must see the light of hope bestowed by the death and resurrection of God. Not sweet peace and enjoyment of the world and each other we can oppose to death, but hope for the resurrection. This hope does not cancel the tragedy. If there is no tragedy, then it is impossible to hope to overcome it.
This is the uniqueness of the icon art, where the depiction of the deepest tragedy of the Cross is permitted, is overcome in the manifestation of the highest joy of the Resurrection.
And the last: if Christ has not risen, then “your faith is in vain” (1 Cor. 15:14).
And if we do not see the tragic, then we simply do not care about His resurrection.
Cyprian Shahbazyan
OR WHY PRESENT ART IS TRAGIC
When I say that only tragic art is genuine, and that the art is “optimistic”, praising the world and its beauty, is authentic and flawed, sometimes I hear in reply a certain - perhaps my own - voice: “So, the world is disgusting to you! Not perceiving art, admiring the beauty of the world - the beauty of the dawn of a bird, swelling buds, ripening fields and clean lakes, the beauty of man, finally - you despise the world created by God and blaspheme the Creator! Are you not even able to admire the children, their joys to rejoice ?! A true Christian sees the world in God, the light of God in the world, he is alien to the hysteria of discord, decay, hiding behind the supposedly high name of tragedy! The tragedy is from unbelief! ”
What to say?..
On my own behalf and on behalf of those who taught me tragic Christianity, I can say this. We understand the joy of enjoying the beautiful creation of the Creator, but our joy is poisoned by the knowledge of death. Our heart is breaking from this tragedy of limb, fleeting beauty. Rejoicing at the arrival of birds in the spring, we feel longing, knowing about their departure. And being touched by the carefree laughter and babble of the child, with our eyes open from compassion and fear, we see death standing nearby.
As soon as we freeze in the sweet thrill of happiness and forget about its fleetingness, we will close ourselves in a world that does not need the God of Christians, in our Savior. Because the beautiful and the enjoyment of it, if not absolutely self-sufficient, do not need salvation either. And it’s not ugliness, it’s death. A person who remembers death cannot surrender to the pleasure of beauty without a trace. Or do you think that he is simply blind or angry at the whole world, or his eyes are so arranged that they distort the beauty, and therefore his works slander the beauty and its Creator? As simple as that ... But it's not true. Our mournful gaze also sees the beauty of the world, our heart is also touched by the laughter of a baby. But in our hearts a wound that cannot be healed by people yawns - the memory of impending death. We know: the child’s laughter will break off. And our joy is poisoned by this knowledge.
At times, we can laugh carelessly like children, but each time we catch ourselves, and our laughter gets stuck in the throat.
Yes, a Christian cannot fail to see the beautiful in God's creation, cannot help but exclaim: “Glory to God who has arranged for you!” But he is not a Christian if he does not cry for what is struck, all that is beautiful in the world is fraught: “I cry and weep, I always think of death. "
Today in our churches the removal of the Shroud. Today we remember the death of God. And it is here that the justification of the tragic view of the world. If it were enough just to admire the Creator, if one could express the thought of God with the words: “Bravo, Lord! Divine! Bravissimo! ”, Then the death of God would be a strange, inappropriate joke, the coquetry of a mistress who feignedly complaining about“ something-unsuccessful-this-time-pies-turned out. ” But the death of God is not like that. This death of God indicates to us tragedy, the discord of the world. And who are we to believe that the tragic should not be felt or that it can be overcome by the joy of the world, if God Himself died for this overcoming?
You cannot be healed of death in this world. We all will die. One can only shout the tragedy with delights before the creator and the creative power of the Creator. But to overcome the tragedy, to shine your face through tears, you can only feel the wound and aware of its incurability. Only when you have completely felt yourself in the abyss, absolutely helpless, can you appeal from the abyss. Resurrection is the only genuine joy that nothing can poison, the only way to overcome the tragedy. We must see the light of hope bestowed by the death and resurrection of God. Not sweet peace and enjoyment of the world and each other we can oppose to death, but hope for the resurrection. This hope does not cancel the tragedy. If there is no tragedy, then it is impossible to hope to overcome it.
This is the uniqueness of the icon art, where the depiction of the deepest tragedy of the Cross is permitted, is overcome in the manifestation of the highest joy of the Resurrection.
And the last: if Christ has not risen, then “your faith is in vain” (1 Cor. 15:14).
And if we do not see the tragic, then we simply do not care about His resurrection.
Cyprian Shahbazyan
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
