Конечно, наши деды сделали для нас великое дело - защищали мир от фашизма, положили за свои семьи свои жизни и души.
Однако это не делает войну чем-то героическим. Война не может вызывать ностальгию - потому что это грязь, кровь, насилие. Есть героизм в том, чтобы жертвовать собой ради близких; но нет никакого героизма в том, чтобы убивать людей, пусть даже и врагов. И наши деды это понимали, как бы им ни старались доказать обратное.
Война обернулась страшными ранами не только на их теле, но в их душе. Мой дед, прошедший всю войну, до Берлина и обратно, получивший множество наград, последние годы своей жизни тяжко страдал - ему снились сны. Потому что никакие награды, никакой почёт не могут заставить молчать живую человеческую совесть.
В войне нет героизма. В людях есть героизм, в войне - нет. У неё не человеческое лицо. У неё уродливая звериная пасть, калечащая человеческие тела и души. Не позвольте обмануть себя.
Говорят "поклонимся великим тем годам". А что в тех годах великого? Грязь, смрад, низость человеческого падения?
Нет, поклонимся не "тем годам", а нашим дедам, которые жизнь свою положили за других, хотя многим не хотелось ни воевать, ни убивать. Поклонимся их личному подвигу, личному подвигу каждого. У кого-то получилось пройти войну и остаться человеком, а кто-то потерял человеческое лицо. Война была величайшим испытанием. Да простит нас всех Бог.
Я в госпитале мальчика видала.
При нем снаряд убил сестру и мать.
Ему ж по локоть руки оторвало.
А мальчику в то время было пять.
Он музыке учился, он старался.
Любил ловить зеленый круглый мяч...
И вот лежал - и застонать боялся.
Он знал уже: в бою постыден плач.
Лежал тихонько на солдатской койке,
обрубки рук вдоль тела протянув...
О, детская немыслимая стойкость!
Проклятье разжигающим войну!
Проклятье тем, кто там, за океаном,
за бомбовозом строит бомбовоз,
и ждет невыплаканных детских слез,
и детям мира вновь готовит раны.
О, сколько их, безногих и безруких!
Как гулко в черствую кору земли,
не походя на все земные звуки,
стучат коротенькие костыли.
И я хочу, чтоб, не простив обиды,
везде, где люди защищают мир,
являлись маленькие инвалиды,
как равные с храбрейшими людьми.
Пусть ветеран, которому от роду
двенадцать лет,
когда замрут вокруг,
за прочный мир,
за счастие народов
подымет ввысь обрубки детских рук.
Пусть уличит истерзанное детство
тех, кто войну готовит,- навсегда,
чтоб некуда им больше было деться
от нашего грядущего суда.
(Ольга Берггольц, "Пусть голосуют дети")
Однако это не делает войну чем-то героическим. Война не может вызывать ностальгию - потому что это грязь, кровь, насилие. Есть героизм в том, чтобы жертвовать собой ради близких; но нет никакого героизма в том, чтобы убивать людей, пусть даже и врагов. И наши деды это понимали, как бы им ни старались доказать обратное.
Война обернулась страшными ранами не только на их теле, но в их душе. Мой дед, прошедший всю войну, до Берлина и обратно, получивший множество наград, последние годы своей жизни тяжко страдал - ему снились сны. Потому что никакие награды, никакой почёт не могут заставить молчать живую человеческую совесть.
В войне нет героизма. В людях есть героизм, в войне - нет. У неё не человеческое лицо. У неё уродливая звериная пасть, калечащая человеческие тела и души. Не позвольте обмануть себя.
Говорят "поклонимся великим тем годам". А что в тех годах великого? Грязь, смрад, низость человеческого падения?
Нет, поклонимся не "тем годам", а нашим дедам, которые жизнь свою положили за других, хотя многим не хотелось ни воевать, ни убивать. Поклонимся их личному подвигу, личному подвигу каждого. У кого-то получилось пройти войну и остаться человеком, а кто-то потерял человеческое лицо. Война была величайшим испытанием. Да простит нас всех Бог.
Я в госпитале мальчика видала.
При нем снаряд убил сестру и мать.
Ему ж по локоть руки оторвало.
А мальчику в то время было пять.
Он музыке учился, он старался.
Любил ловить зеленый круглый мяч...
И вот лежал - и застонать боялся.
Он знал уже: в бою постыден плач.
Лежал тихонько на солдатской койке,
обрубки рук вдоль тела протянув...
О, детская немыслимая стойкость!
Проклятье разжигающим войну!
Проклятье тем, кто там, за океаном,
за бомбовозом строит бомбовоз,
и ждет невыплаканных детских слез,
и детям мира вновь готовит раны.
О, сколько их, безногих и безруких!
Как гулко в черствую кору земли,
не походя на все земные звуки,
стучат коротенькие костыли.
И я хочу, чтоб, не простив обиды,
везде, где люди защищают мир,
являлись маленькие инвалиды,
как равные с храбрейшими людьми.
Пусть ветеран, которому от роду
двенадцать лет,
когда замрут вокруг,
за прочный мир,
за счастие народов
подымет ввысь обрубки детских рук.
Пусть уличит истерзанное детство
тех, кто войну готовит,- навсегда,
чтоб некуда им больше было деться
от нашего грядущего суда.
(Ольга Берггольц, "Пусть голосуют дети")
Of course, our grandfathers did a great job for us - they defended the world from fascism, laid down their lives and souls for their families.
However, this does not make the war something heroic. War cannot cause nostalgia - because it is dirt, blood, violence. There is heroism in sacrificing oneself for the sake of loved ones; but there is no heroism in killing people, even enemies. And our grandfathers understood this, no matter how hard they tried to prove the opposite.
The war turned into terrible wounds not only on their body, but in their soul. My grandfather, who went through the whole war, to Berlin and back, who received many awards, suffered in the last years of his life - he dreamed dreams. Because no rewards, no honor can silence a living human conscience.
There is no heroism in the war. There is heroism in people, but not in war. She does not have a human face. She has an ugly animal mouth, crippling human bodies and souls. Do not let yourself be fooled.
They say "bow to those great years." What in those great years? Dirt, stench, baseness of human fall?
No, let us bow not to “those years,” but to our grandfathers, who laid down their lives for others, although many did not want to fight or kill. Let us bow to their personal feat, the personal feat of each. Someone managed to go through the war and remain human, while someone lost their human face. War was the greatest test. God forgive us all.
I saw a boy in a hospital.
With him, a shell killed his sister and mother.
Well, his arm was torn off at the elbow.
And the boy at that time was five.
He studied music, he tried.
He loved to catch a green round ball ...
And then he lay - and was afraid to groan.
He already knew: in battle, crying is shameful.
Lying quietly in a soldier’s bed
holding the stumps of arms along the body ...
Oh, childish unthinkable stamina!
The curse kindling war!
Damn those overseas
builds a bomb carrier behind a bomb truck,
and waiting for the tears of children's tears,
and the children of the world are again preparing wounds.
Oh, how many of them, legless and armless!
Like echoing in the stale bark of the earth
not like all the earthly sounds
short crutches are knocking.
And I want, without forgiving insults,
wherever people defend the world
there were little people with disabilities
as equals with brave people.
Let a veteran
twelve years old,
when they die around
for lasting peace
for the happiness of peoples
will lift up the stumps of children's hands.
Let the tortured childhood be caught
those who are preparing a war - forever,
so that they have nowhere else to go
from our coming judgment.
(Olga Bergholz, “Let the Children Vote”)
However, this does not make the war something heroic. War cannot cause nostalgia - because it is dirt, blood, violence. There is heroism in sacrificing oneself for the sake of loved ones; but there is no heroism in killing people, even enemies. And our grandfathers understood this, no matter how hard they tried to prove the opposite.
The war turned into terrible wounds not only on their body, but in their soul. My grandfather, who went through the whole war, to Berlin and back, who received many awards, suffered in the last years of his life - he dreamed dreams. Because no rewards, no honor can silence a living human conscience.
There is no heroism in the war. There is heroism in people, but not in war. She does not have a human face. She has an ugly animal mouth, crippling human bodies and souls. Do not let yourself be fooled.
They say "bow to those great years." What in those great years? Dirt, stench, baseness of human fall?
No, let us bow not to “those years,” but to our grandfathers, who laid down their lives for others, although many did not want to fight or kill. Let us bow to their personal feat, the personal feat of each. Someone managed to go through the war and remain human, while someone lost their human face. War was the greatest test. God forgive us all.
I saw a boy in a hospital.
With him, a shell killed his sister and mother.
Well, his arm was torn off at the elbow.
And the boy at that time was five.
He studied music, he tried.
He loved to catch a green round ball ...
And then he lay - and was afraid to groan.
He already knew: in battle, crying is shameful.
Lying quietly in a soldier’s bed
holding the stumps of arms along the body ...
Oh, childish unthinkable stamina!
The curse kindling war!
Damn those overseas
builds a bomb carrier behind a bomb truck,
and waiting for the tears of children's tears,
and the children of the world are again preparing wounds.
Oh, how many of them, legless and armless!
Like echoing in the stale bark of the earth
not like all the earthly sounds
short crutches are knocking.
And I want, without forgiving insults,
wherever people defend the world
there were little people with disabilities
as equals with brave people.
Let a veteran
twelve years old,
when they die around
for lasting peace
for the happiness of peoples
will lift up the stumps of children's hands.
Let the tortured childhood be caught
those who are preparing a war - forever,
so that they have nowhere else to go
from our coming judgment.
(Olga Bergholz, “Let the Children Vote”)
У записи 8 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
