Иоанн Лествичник говорит, что собственно целомудрие обнимает все...

Иоанн Лествичник говорит, что собственно целомудрие обнимает все добродетели: «Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей», и есть не что иное, как непорочность.
Целомудрие – это то, что оберегает дух человека от погружения его в плоть; это самосохранение человеческого духа, без чего человек становится плотяным, животным, теряет всё человеческое. Противоположным целомудрию является состояние развращенности, развороченности души. Душа человека растлевается не только плотскими грехами, но и сребролюбием, славолюбием (тщеславием), завистью и ненавистью, гневом, дерзостью и жестокосердием, ложью, лихоимством и забвением Бога, и всяким другим злом, ненавистным Богу. Добродетель целомудрия противопоставляется плотской и распутной жизни. По словам митрополита Филарета Московского, «жить целомудренно – означает жить под управлением целого, неповрежденного, здравого мудрования, не позволять себе никакого удовольствия, которое не одобряется здравым рассуждением, соблюдать ум от осквернений нечистыми мыслями, сердце не зараженным нечистыми желаниями, тело не растленное нечистыми делами». Преподобный Ефрем Сирин говорит, что истинно целомудр тот, кто не только всё тело хранит от блуда, но когда каждый телесный член (например, глаза, язык) соблюдает целомудрие и во внутреннем человеке душевные помышления не входят в сочетание с порочными мыслями. Поэтому чтобы быть целомудренным, надо заботиться о преуспеянии во всякой добродетели, чтобы Дух Святой, почив на добрых плодах, присоединил нас к Царству Небесному. Таким образом, целомудрие в широком смысле слова состоит в том, чтобы соблюдать целыми все добродетели, наблюдая за собой во всех действиях, словах, делах, помыслах.
Подобно говорит и святой Иоанн Златоуст: «Целомудрие… состоит не только в том, чтобы воздерживаться от прелюбодеяния, но и в том, чтобы быть свободным от прочих страстей. Следовательно, и любостяжательный – не целомудрен; как тот (прелюбодей) пристрастен к телесному наслаждению; так этот (любостяжательный) к богатству; даже последний невоздержаннее первого».
По словам преподобного Иоанна Кассиана, признак истинной чистоты внутреннего целомудрия состоит в том, чтобы в бодрственном состоянии не допускать греховного услаждения плотскими чувствами, даже и во сне, в сонных мечтаниях пребывать без страстного движения чувств.
Кто стяжал совершенное целомудрие, говорит преподобный Исаак Сирин, тот не только борьбою уцеломудривает свой помысл, но уже постоянной чистотой, «истинностью своего сердца уцеломудривает зрение ума своего, не позволяя ему простираться к непотребным помыслам», при этом «стыд, как завеса, висит в сокровенном вместилище помыслов и непорочности (души) его, как целомудренная дева, соблюдается Христу верою».

Внешнее целомудрие, по словам святого Киприана Карфагенского, состоит в том, чтобы избегать всего, что может положить и малейшее пятно на чистоту души, не предаваться неумеренному смеху и не возбуждать его в других, не говорить ничего, что оскверняет приличие и истину, избегать общества людей зазорной жизни, не блуждать взорами и не рассеивать их по сторонам, не выступать горделиво, не принимать кичливого и сладострастного вида, не издеваться над страстями или недостатками других, не говорить, чего не знаем, а равно и не говорить бессмысленно и неуместно всего, что знаем.
К внешним признакам целомудрия относятся скромность поведения и стыдливость. «Стыдливость есть постоянная спутница целомудрия и нравственной чистоты, которые во взаимном своем соединении охраняют нашу нравственность. Стыд есть превосходный наставник и руководитель в хранении телесной чистоты» (свт. Амвросий Медиоланский). Целомудренная скромность христианина проявляется не только в словах и поступках, но и в самих телодвижениях, в походке, в умении скромно вести себя в обществе. В наружности человека, во всех его телодвижениях отражается душа, как в зеркале, и всё это служит для нас как бы отголоском или вывескою души, так что из внешних действий нашей телесной природы, по тесной связи души с телом, мы заключаем и о внутренних свойствах нашей духовной природы. Скромное положение тела и вообще внешнее поведение – живое отображение благочестивого духа, благонравия и скромности христианина. «Кротость ваша да будет известна всем человекам», - говорит Апостол.
«Целомудрие, - говорит священномученик Киприан, епископ Карфагенский, - состоит не в одной только непорочности тела, но и в скромности и благопристойности одеяния», в скромном убранстве волос и др. Целомудрие является и в слове, в чистоте нашего языка. Взор и слух целомудренного христианина отвращается от всякой нескромности (соблазнительных зрелищ, картин, книг, рассказов, нескромных плясок и веселья и т.д.)
Целомудренный христианин смотрит на всё чистым оком (Тит. 1,15). «Как неповрежденный глаз всё видит чисто, действительно так определяя, как что есть… так и чистая душа всё видит неукоризненно и чисто, а душа возмущенная (оскверненная грехами), имея око, покрытое тьмою греха, и хорошего не может видеть хорошим» (прп. Ефрем Сирин), и (человека) чистого, целомудренного подозревает в лицемерии и скрытых пороках. Преподобный Исаак Сирин говорит, что "когда (христианин) видит всех людей хорошими, и никто не представляется ему нечистым и осквернённым, тогда подлинно чист он сердцем».
Красота человеческого тела не вызывает в целомудренном страстных чувств, но побуждает к прославлению Создателя. Так, из житий святых известно, что подвижники, прославившиеся целомудрием и святостью, когда встречали прекрасную лицом женщину или юношу, не прельщались телесной красотой, но своими помыслами возносились к верховной святейшей красоте, виновнице всякой красоты земной и небесной, т.е. к Богу, прославляя Его за то, что Он из земли делает такую красоту, удивляясь красоте образа Божия, сияющего даже в поврежденном грехом естестве человеческом. Они мысленно созерцали неизреченную доброту лица Божия, красоту святых Божиих, святых Ангелов и Божией Матери, и тем более возгревали в себе чистую любовь к единому Господу Богу, «создавшему всякую красоту Себе ради». Чистое целомудрие является источником внутренней духовной радости и мира. Это неизменные спутники чистой непомраченной совести; вовне оно проявляется в некоторой скромной весёлости. Целомудренный человек отличается воздержанием, терпением и мужеством в скорбях и напастях.
Целомудрие – особенный дар Божий. Человек не может своими только силами и старанием приобрести чистоту: только по милости и благодати Божией подается подвизающемуся освобождение от брани плоти и господства преобладающих страстей.
Добродетель целомудрия (в широком смысле слова), как добродетель всеобъемлющая, отражающая в себе здравие души и чистоту жизни, находится в органическом единстве со всеми христианскими добродетелями.
Душа христианина, если она возрастает духовно, непрерывно преображается.
Апостол ясно показывает, что без чистоты целомудрия, без святости, которую обыкновенно называют непорочностью духа и чистотою тела, вовсе нельзя увидеть Бога. Чтобы ещё более уяснить эту мысль, он добавляет: «наблюдайте… чтобы не было между вами какого блудника или нечестивца… как Исав…» (Евр. 12, 16).
Чистота есть признак здравия души, источник духовной радости. Кто желает стяжать любовь к Богу, должен иметь попечение о чистоте своей души. Истинная чистота делает то, что душа приобретает дерзновение в час молитвы. Дерзновение есть плод чистоты и трудов над стяжанием её.
«Чистота усвояет нас Богу – пишет Иоанн Лествичник – и сколько возможно делает Ему подобными». Господь как нетленный и бестелесный радуется о чистоте и нетлении нашего тела, бесы же, по утверждению некоторых (подвижников), ни о чем другом столько не веселятся, как о злосмрадии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющую тело. Как свинье приятно валяться в грязи, так и бесы находят для себя приятность в блуде и нечистоте.
Иоанн Кассиан Римлянин пишет: «Плотяные люди никакой (другой) добродетелью так близко не уподобляются духовным Ангелам в образе жизни, как заслугою и благодатию целомудрия, посредством которой, ещё пребывая на земле, они имеют, по Апостолу, жительство на небесах, которое (после воскресения мёртвых) по отложении плотского тления, согласно обетованию, будут иметь в будущей жизни святые, которые уже и здесь, в бренной плоти, владеют им».