• * * * У нас на Святой...

• * * *

У нас на Святой Горе не было молока. Если нам вдруг перепадала банка с концентрированным молоком, то, открыв ее, мы разбавляли его водой – и это был для нас пир. Хотя оно напоминало молоко только цветом. Вообще, настоящее молоко тогда достать было трудно, потому что всех овец попрятали от партизан.Однажды мы услышали, что стадо овец оказалось неподалеку от полицейского поста у монастыря Святого Павла на высоте тысячи метров. И Старец сказал:   
– Отец Афанасий, сходи-ка принеси нам немного молока, мы его вскипятим, покрошим туда хлеб и сделаем тюрю, как в нашем детстве.   
– Схожу, Старче.   
– Бери бидон, деньги, и завтра мы не будем готовить. Дождемся молока, сделаем тюрю, возьмем ложки и поедим все вместе.   
Отправился бедный отец Афанасий. Но разве он мог вернуться вовремя? Сколько летал ворон, пока не вернулся к Ною с вестью о том, что прекратился потоп, столько ходил и отец Афанасий. Едва он дошел до перевала, как его захватили помыслы. И он сказал себе: «Что я, только с одним молоком вернусь? Схожу-ка я и принесу заодно помидоров из Каракалла». Но чтобы попасть в Каракалл, нужно перебраться через перевал: это четыре-пять часов пути. Взял он в Каракалле помидоры и узнал, что в Моноксилите сбор винограда. «Схожу-ка я теперь туда. Но зачем я туда потащу помидоры?» – подумал он. Моноксилит от Каракалла в десяти часах ходьбы. Положил он помидоры в бидон и спрятал его в ветвях дерева, чтобы взять на обратном пути. Отправился за молоком, а теперь пошел за виноградом. Собрал он там виноград, вернулся за помидорами, а они уже переспели, потекли. Страшный человек отец Афанасий! Оставил он виноград в Дафни и пошел опять в Каракалл: это еще десять часов ходьбы.   
Тем временем Старец высматривал, по какой тропинке он вернется. Не видать. Старец сказал:   
– Пропал отец Афанасий. Он так просто теперь не вернется. Его, видно, победили помыслы о помидорах и винограде. Что будем делать? Не пить нам молока. Малой, не сходить ли тебе?   
– Схожу, Старче, буди благословенно.   
– Тогда слушай. Бдение сделаем чуть короче, ты ляжешь спать в шесть, а я тебя разбужу, я спать не буду. Я тебя подниму в восемь, плюс три часа пути, итого одиннадцать.   
Я должен был пройти мимо скита Святой Анны, Нового Скита, монастыря Святого Павла и затем подняться наверх, на высоту тысячи метров. Проснуться нужно было ночью. Итак, я совершил бдение, исполнил правило и услышал, как Старец мне сказал: «Ложись, дитя, спать, я тебя подниму». Во сне я видел, как на меня напали бесы, чтобы я не пошел и не исполнил послушания. Но я им ответил: «Ничего у вас не выйдет, бесы». Старец меня разбудил без четверти восемь. Я сразу вскочил.   
– Буди благословенно, отче, я иду.   
Я не сказал Старцу про бесовское нападение, чтобы он не подумал, что я не хочу идти. Закинул торбу на спину, взял бидон для молока.   
– Бери и эту торбу, – сказал мне Старец. – Когда будешь проходить мимо Святого Павла, наберешь в нее овощей. Придешь и с молоком, и с овощами.   
У нас ничего своего из еды не было, потому что, кроме кустарника, ничего на камнях не росло.   
– Давай, птенчик мой, принеси-ка нам чуток овощей.   
– Буди благословенно, Старче.   
Взял я бидон, деньги, торбы, получил благословение Старца, взял фонарик и отправился в путь. Я прошел мимо скита Святой Анны, мимо Нового скита, мимо монастыря Святого Павла. Все еще была ночь. Начал подъем. Сбежались шакалы и стали кричать, как малые дети. Они услышали монастырские колокола и подняли вой. Я первый раз слышал, чтоб они так выли. Ночь, пустыня. Вокруг, казалось мне, волки. Я начал петь. Они выли свое, а я пел свое – и вышел у нас чудесный концерт. Я был один, с четками и фонариком.   
На рассвете я добрался до овечьего загона наверху горы. Ох! На меня бросились две собаки! Матерь Божия! Конец, подумал я, они меня сожрут, не отобьюсь от них. Я прикрылся торбой. Кричу я, кричит чабан – собаки остановились.   
– Ты что, дитя мое, монашек мой, как ты добрался сюда в такой   
• час?
Старец мне велел, чтобы я сказал лишь такие слова: «Я пришел за молоком. Налейте мне бидон. Сколько стоит?» Ничего другого я не должен был говорить.   
– Заходи к нам, поешь что-нибудь.   
– Налейте мне молока, и я пойду. Сколько стоит?   
– Подожди, мы подоим.   
Я присел под каливой. Он ушел в загон, принес молоко, дает мне попить. Я не стал пить.   
– Попей, паренек.   
   – У меня нет благословения.
Я с утра голодный, но не пью.   
– Сколько стоит?   
– Столько-то.   
– Я пошел.   
Он мне дал молоко, я за него заплатил, поставил бидон в торбу и пошел в монастырь Святого Павла к садовнику. Я достал бидон из торбы, и он мне положил в нее картошку, баклажаны, помидоры. Садовник отец Даниил нагрузил для нас полную торбу всего.   
– Скажи-ка, брат, как ты это дотащишь до Старца?   
– Молитвами Старца дотащу. Если у тебя есть еще, клади сверху. У нас там, отче, ничего нет.   
– Но как ты донесешь? Даже я не дотащил бы это.   
Отец Даниил был чудовищного роста, а я – все равно что заморыш.   
– У нас там одни кусты растут. Давай еще что-нибудь отнесу Старцу.   
Он меня нагрузил и теперь смотрел с жалостью. Я взял все это и отправился в путь. Откуда я знал, что у меня не хватит сил донести все это наверх? В одной руке я тащил бидон с молоком, в другой – торбу с овощами. Но молоко у меня так бултыхалось, что должно было превратиться в масло. «Ох, не доберусь!» – причитал я. И что же сделал благой Бог по молитвам моего Старца? Лишь только я начал спускаться от монастыря Святого Павла к Новому Скиту, как навстречу мне монах, отец Илия из общины отца Артемия.   
– Ефрем, откуда ты здесь?   
И, к счастью, взял у меня бидон. У него был свой груз, но он был крепким парнем и старше меня. В общем, взял он мой бидон, и мы продолжили путь. Миновали Новый Скит, спускаемся к Святой Анне. Но ему нужно было сворачивать к своему Старцу, а я должен был идти в пустыню. Как же я без него теперь? Мы были у моря.   
– Ох, Ефрем, как ты опять все это потащишь?   
– Давай сюда все.   
Взял я бидон. Как же теперь подниматься? Туда, за молоком, я шел три часа, а возвращался – пять, без отдыха. Начал подниматься по выдолбленным ступенькам горы. Казалось, здесь-то я и отдам концы.   
Наконец, сам не знаю как, дотащил я все это наверх. Для Старца у нас был устроен навес от солнца, потому что кустарник совсем не давал тени. Под ним Старец занимался рукоделием, и там, рядом с ним, мы ели. Мы ставили столик и собирались вокруг Старца. Я подошел и рухнул перед ним.   
– Старче мой…   
– Добрался?   
– Добрался, еле жив. Вот, Старче, принимай.   
– Ступай отдыхать, а я со всем этим разберусь.   
Там были помидоры, баклажаны, дыни, которые нам дал отец Даниил, – все я вручил Старцу. Не знаю, что он с этим сделал, я просто упал. Не помню, сколько я отдыхал и когда проснулся. Не помню даже, что стало с молоком…   
Отец Афанасий вернулся через неделю. Он закричал снизу: «Отец Арсений!» Старец сказал: «О, жив отец Афанасий! Слава Богу! Спуститесь к нему. Кто знает, что он там принес». Мы спустились. В монастырях, когда слышали, что пришел монах Старца Иосифа, охотно давали много всего, потому что Старец был известен как подвижник. Иногда люди давали и какую-нибудь одежду, обувь. Но все то, что в этот раз принес отец Афанасий, сгнило и превратилось в кашу. Виноград, сухари, маслины – все, что дали ему в монастырях, через которые он проходил. Помидорам – неделя. Представляете, во что они превратились? Как бы то ни было, мы все это подняли.   
Отец Афанасий, подойдя к Старцу, сопел, как тюлень. Старец, искусный психолог, встретил его тепло. Он знал, что таскавшему тяжести и усталому человеку трудно перенести выговор.   
– Отец Афанасий, что с тобой, что случилось?   
– Что случилось? Помыслы случились.   
– Какие помыслы?   
– Как только я добрался туда, устал и лег спать. И помысл мне говорит: «На что им молоко? Ступай за помидорами». Что мне было делать?   
– Хорошо, отец Афанасий, приключения тоже   
• нужны.
– Тысяча извинений!   
Старец его успокоил. Он, видимо, думал: «Как бы там ни было, а человек трудился. Если я ему еще добавлю, то это будет слишком».   
Поэтому и сказал Старец, что отца Афанасия сбили с толку помыслы о помидорах в Каракалле и что затем он пойдет на сбор винограда. Как Старец сказал, так и случилось. Вот какой был у нас Старец! Можно сказать, это был последний святой на Святой Горе.   
Отец Афанасий бегал по делам – и старцы пребывали в покое. Я служил.   
Отца Афанасия донимали помыслы. Старец подбадривал его:   
– Давай, отец Афанасий, настрой свою скрипку. Не вешай нос! Прибавь голосочку!   
(Архимандрит Ефрем Святогорец, «Моя жизнь со старцем Иосифом»)