А у меня были два кота, Пардалис и...

А у меня были два кота, Пардалис и Арапис. /Обычно греки дают клички своим домашним животным в зависимости от их расцветки. «Пардалис» значит «пестрый», «Арапис» – «черный»./ Своих котов я дрессировал. Однажды, когда дело у меня шло к чахотке, мне прислали свежее сливочное масло. Я занимался рукоделием в мастерской и вдруг заметил, что у моего кота поседели усы. Он нашел масло! Досталось ему от меня на год вперед:
   – Чтобы это было в первый и последний раз!
   Ночью я отпускал котов, чтобы и у них было свое бдение:
   – Давайте, я – за бдение, а вы – за мышей.
   Никто не спал. Когда я заканчивал литургию и возвращался назад в скит, я им говорил:
   – Идите, я вам дам антидор – печенье и карамельки.
   Если Арапис ловил мышь, он считал своим долгом мне ее принести. Арапис знал, что я в келлии и не сплю: он приносил мышь и мяукал. А я должен был ему сказать: «Благословляется!» – и после этого он ее съедал. Потрясающие коты!
   Когда я работал, коты сидели у меня в корзине, задирали друг друга и ссорились. Я их спрашивал:
   – Кто на этот раз начал первым?
   Они становились на задние лапы, а передние поднимали вверх. Какие же они были смешные! Старец мне говорил:
   – Они, отец, над тобой потешаются.
   Когда мы были со Старцем в пустыне, у нас был один кот, который воровал еду прямо из кастрюли, когда та готовилась.
   Как-то мы увидели, что Пардалис ел картошку. Где он ее только нашел?! Старец захотел его поймать, кот перевернулся на спину и поднял лапы. Я его не стал бить, тем дело и кончилось. Не мог я бить его, когда он показывал такое смирение. Как можно было его ударить? Я сказал ему:
   – Бог тебя простит. Доедай уже свою картошку, и кончено.
   Какой бы грех ни совершил человек, если он смирится, Бог его не наказывает. Если же не смиряется, то Бог начинает его бить, пока тот не попросит прощения. А как попросит прощения, Бог человека прощает.
   Однажды Старец мне сказал, чтобы я принес рыбы. Я спустился к морю. Со мной пошли и коты. Я обычно брал их с собой на рыбалку. Они садились на берегу, ждали меня и разглядывали рыб. Я им сказал:
   – Не прикасайтесь к ним, иначе я вас брошу в море.
   Дисциплина! Когда рыбалка закончилась, я сказал:
   – Ты, Пардалис, сиди здесь у каливы.
   Я взял корзину с рыбой и принес к каливе Старца.
   – Ты, Арапис, сторожи рыбу.
   Я зашел, положил поклон Старцу, а он меня спросил:
   – А рыба?
   – Ее сторожит кот.
   – Ну, отец, он ее съест.
   Мы вышли и увидели, что Арапис выдержал битву с другими котами, охраняя рыбу. Он разогнал стаю сытых котов Старца, покусав их и загнав на крышу. Старец, как только это увидел, спросил:
   – Как тебе удалось так их выдрессировать?
   – Они оказывают послушание, Старче.
   Когда я сидел на трапезе, Арапис садился рядом со мной. Братья ему говорили:
   – Пошел вон!
   А он не обращал внимания, словно хотел сказать: «Нет, я буду рядом со своим Старцем».
   Для наказания кота у меня был горький перец, которым я натирал ему нос. Ох и жгло его! Потом я его звал: «Арапис!» Он приходил, я ему давал поесть. У меня был для него антидор – шоколадки, фрукты.
   Однажды Старец мне сказал:
   – Ступай в кедровник, поешь орешков, подкрепись, наберись сил.
   Я пошел туда. Ночью я не мог заснуть, так как оставил котов на Старца. В пятницу я вернулся, по дороге пел «Воскресения день». Когда я пришел, Старец мне сказал:
   – Должен тебя расстроить: коты пропали.
   – Они не пропали, Старче, – ответил я ему.
   Я пошел вниз, в свою каливу, но забыл ключи и крикнул:
   – Старче! Бросьте ключи!
   – Мяу-мяу, – повылазили мои коты.
   Старец изумился:
   – Ну и выдрессировал ты их!
   Прекрасной была жизнь: я – и два котика, пустыня, мы одни.

(Архимандрит Ефрем Святогорец, «Моя жизнь со старцем Иосифом»)